Вадим Панов - Поводыри на распутье

– В самом настоящем.

– Я защищался от погромщиков!

– Значит, вам не о чем беспокоиться.

– Я защищался! – Илья посмотрел на равнодушного беза и чуть тише продолжил: – Они напали на меня. Они громили Таганку…

– Увы, господин Дементьев, ваша версия не подтверждается. – Дознаватель отодвинул коммуникатор и посмотрел на Илью. Впервые с тех пор, как того привели в комнату для допросов. – А вот из пистолета, что у вас изъяли, застрелены три человека. Все – случайные прохожие, к несчастью оказавшиеся на площади…

– Я отнял пистолет у погромщика! Это он…

– Ваши отпечатки – последние. Трупы мирных граждан обнаружены неподалеку.

– Проверьте видеокамеры!

– Погромщики разбили их в первую очередь.

– «Балалайка»… – Дементьев осекся. Вспомнил, что не вставил чип, в спешке покидая дом Оглыева. – Просмотрите «балалайки» свидетелей.

– Смотрели, – кивнул дознаватель. – Записи четко указывают на вас как на убийцу.

– Не может быть!

– А свою «балалайку» вы вынули. Весьма странный поступок для честного человека.

«Сколько раз я стрелял? Два? Нет, больше…» – Илья плохо помнил схватку на Таганке.

– Полагаю, вы находились в состоянии аффекта, – почти участливо произнес без.

– Да! – ухватился за соломинку Дементьев.

– Но это не снимает с вас обвинения в убийстве.

– Почему?!

Дознаватель усмехнулся и откровенно сказал:

– Если бы ты пришил больше черенков, чем на тебя напало, мы бы закрыли глаза на превышение уровня необходимой самообороны. Но речь идет о мирных гражданах. Есть свидетели. Есть репортеры, которые освещают расследование. Нам не удастся замять дело…

– НЕТ!!

Без холодно улыбнулся, поднялся на ноги, медленно обошел стол, приблизился к Илье и неожиданно ударил его по лицу. Даже не ударил – скользнул острыми, наверняка имплантированными ногтями, оставив на щеке Дементьева три длинные царапины.

Илья не шелохнулся.

И не только потому, что был привязан к стулу. Он впал в самый настоящий ступор.

– Не следует меня перебивать, – мягко произнес дознаватель.

Оглушенный Дементьев не ответил.

Мир рушился. Мир, выстроенный с таким трудом, распадался на глазах. Теплый, уютный, перспективный мир.

Илья уходил от лучших полицейских мира, он обвел вокруг пальца китайцев, он сумел убедить всех в смерти Чайки – великого ломщика, много лет наводившего ужас на транснациональные корпорации, в своей смерти. Он совершил невозможное – спрятался в обществе доступной информации и тотальной слежки. И теперь теряет все.

Из-за каких-то ублюдков, решивших разгромить пару лавок.

– При тебе обнаружили «раллер», – произнес вернувшийся за стол дознаватель. – Твой?

Ему пришлось повторить вопрос, прежде чем слова дошли до сознания оглушенного Ильи.

– Твой?

– Разве их запретили?

– Нет, – согласился без, – не запретили. Но мне интересно, откуда у нищего студента из России такая дорогая игрушка?

– Купил по дешевке.

– У кого?

– На Болоте. У парня на рынке.

– «Раллер» чист, – не стал скрывать дознаватель. – Ни одной запрещенной программы. И его код не засветился ни в одной сетевой ломке.

– Видите, я честный человек. – Илья нашел в себе силы улыбнуться.

– Или опытный.

– Честный!

– Но, к сожалению, убийца.

– Не смейте так говорить!

На этот раз дознаватель не стал бить Дементьева, хотя вновь подошел к нему. Постоял, разглядывая замершего в ожидании удара Илью, потом взял со стола упаковку влажных салфеток, вытащил верхнюю и аккуратно протер царапины на щеке арестованного.

– Пойми, парень, если ты ломщик, мы сможем договориться. – Тон стал добродушным. – Мы ищем организаторов бунта. Ты, судя по всему, мелкая сошка. Скажи, на кого работал, что делал, и я подумаю, как помочь снять с тебя обвинение в убийстве.

– Вы сфабриковали дело, – устало произнес Дементьев.

– Ты над моим предложением думай, – посоветовал без, – а не сочиняй всякую ерунду.

Дознаватель не понимал, почему ему запретили применять развязывающие язык препараты. Узнали бы все за минуты. Но приказ был четким: только силовое воздействие, и то очень аккуратное. Никакой химии. Боятся повредить ему голову? Похоже на то. Но почему? Что может быть ценного в голове мелкого ломщика? Тем не менее распоряжение пришло с самого верха, и нарушать его без не собирался.

– Ну что, говорить будешь?

– Не стал.

– Химию использовали? – уточнил Мишенька.

– Вы ведь запретили.

Щеглов кивнул. И тут же поинтересовался:

– По голове били?

– Только по лицу. – Дознаватель поерзал под неподвижным взглядом Мишеньки и уточнил: – Не сильно.

– Ему было больно?

– Конечно.

– Очень хорошо. Готовьте дело на… – Щеглов помолчал. – На три года Африки.

Дознаватель удивленно посмотрел на начальника. Не ожидал, что с мелким ломщиком обойдутся настолько круто. Рудники и каменоломни старинного образца. Каторга СБА, предназначенная для неисправимых. Для тех, кого корпорации не желали больше видеть.

– Три года Африки?

Для нормального человека это означало смертный приговор.

– У вас не хватает материалов для обвинения?

Квадратные линзы очков блеснули безжизненным светом. Дознаватель знал, что глаза у Мишеньки серые, но сейчас их не было видно: они растворились в стекле.

Без сглотнул и, чувствуя, как стекает по спине струйка холодного пота, кивнул:

– Все в порядке, хватает. Я… – Кашлянул. – Я сделал запись убийства. Как вы говорили… и свидетели есть. Для суда вполне…

– Вот и замечательно. – Щеглов растянул губы в вежливой улыбке. – Будем считать, что дело закрыто.

– Надень ожерелье, красавица! – щедро предложил Митроха. – Клянусь, оно тебе пойдет.

– Какая прелесть!

Обнаженная Лика вскочила с кровати, схватила украшение, чмокнула канторщика в щеку и направилась к зеркалу.

– Мит, помоги застегнуть.

– С удовольствием.

Бобры пристроился сзади. Послышалось негромкое хихиканье женщины. Сидящий в кресле Хосе кисло поморщился.

Происходящее раздражало испанца. Его приняли не в гостиной, а в спальне. Причем если небритый канторщик все-таки соизволил прикрыть чресла, натянув шаровары, то Лика демонстративно осталась голой. Не стесняясь, трясла полными грудями и вертела задницей. Хороша супруга, нечего сказать. И ее воркование…

– Дорогой, это настоящие изумруды?

– Разумеется, – подтвердил Митроха.

– И сертификат от ювелирной фирмы есть? – поинтересовался Хосе.

Вопрос остался без ответа.

– Мне кажется, это старинная работа.