Вадим Панов - Поводыри на распутье

И вышел из кабинета.

Поскольку распоряжения «вольно» не последовало, капитан Го продолжала стоять, вытянувшись в струнку. Банум не протестовал. Он поставил напротив девушки стул, свободно расположился на нем, опершись правой рукой на трость, и медленно оглядел девушку. Черный китель ладно облегает фигуру, подчеркивает узкую талию. С левой стороны орденские колодки, пара нашивок за ранения. В левой руке фуражка с высокой тульей. Взгляд опустился ниже, несколько мгновений Урзак разглядывал ноги капитана, форменные брюки, начищенные до блеска ботинки. Затем кашлянул и негромко сказал:

– У меня большие связи, красавица.

Эмира промолчала.

– Но опасаться тебе ПОКА нечего: я уже не злюсь.

И вновь тишина.

– Я ожидал от тебя подобной глупости. Ты ведь чернобурка. Ты привыкла действовать, а не думать. – Банум повертел трость. – Кстати, можешь говорить абсолютно спокойно – нас не пишут.

– Неужели?

– Приказ содействовать мне Кравцов получил от директора ОКР. Нас не пишут. И кстати, можешь стоять вольно.

Эмира поколебалась, но потом все-таки расслабилась. Опустила левую руку. Опустила глаза.

– К чему этот цирк? – Она старалась, чтобы голос звучал равнодушно.

– Чтобы ты прониклась серьезностью происходящего, – объяснил Урзак. – Еще один неверный шаг, и все: трибунал или Заполярье. Время вышло.

Секунд десять Го обдумывала услышанное, после чего осведомилась:

– Сдашь Петру нашим?

– Нет, – покачал головой Банум. – За содействие ОКР заплатят иначе.

– Тогда кому?

– Тебя это волнует?

– Да.

– Советую думать о себе. – Урзак усмехнулся. – Ты висишь на волоске.

– Я всю жизнь думала только о себе, – медленно произнесла Го.

– И плохо жила?

– Я хочу знать, что будет с девочкой.

«Не сдавайся сразу, – советовал Кирилл. – Но и не перегибай палку. Урзак не знает наверняка, договорились мы с тобой или нет. И проверять своими способами поостережется. Положится на чутье. Ты уж постарайся…»

Банум одобрительно крякнул:

– Черт побери, Железный Ром не ошибся в тебе.

– На вопрос ответишь?

Она буравила ненавистного нюхача взглядом. Точнее, старалась буравить – легче пробить мраморную глыбу, чем этого хладнокровного подонка.

– Не волнуйся, – спокойно сказал Хасим. – Петру не убьют. Она слишком важна для… Впрочем, подробности тебе знать необязательно, достаточно того, что я уже сказал: о девчонке будут заботиться другие люди. Не те, что сейчас.

– А если у вас не получится ее отнять? Или те люди, поняв, что проигрывают, решат избавиться от Петры?

Урзак нахмурился:

– Ты услышала все, что должна была. Начни, в конце концов, думать о себе.

Эмира хорошо понимала, что выхода у нее нет. Если Банум сумел надавить на Кравцова, то мелочь вроде капитана ОКР он проглотит и не заметит. Повод для ареста есть: самовольное оставление расположения части в условиях, приравненных к боевым. Читай – дезертирство. Затем допрос с применением новейшей химии, получение необходимой информации и… Что дальше? Каторга? Штрафная рота на китайской границе, в зоне Ядерного Креста? Заполярье?

Откровенно говоря, Эмира не понимала, почему Урзак не пошел по этому очень и очень простому пути.

– Ты избавишь меня от трибунала?

– Никакого преследования, красавица, абсолютно никакого! С генералом я договорюсь… – Банум хитро улыбнулся. – И даже не скажу ему о деньгах, оставленных тебе Фадеевым.

– Из-за чего такая мягкость?

– Ты немного поработаешь на меня. Поговоришь с Петрой, расскажешь ей кое-что.

– Что?

– Узнаешь.

С исполнителями не советуются, их инструктируют.

– И за карьеру не опасайся: мои рекомендации помогут тебе продвинуться по службе. – Урзак пристально посмотрел на девушку. – Возможно, мы еще станем друзьями. Так что рассказывай, красавица, не стесняйся.

Эмира вздохнула и тихо спросила:

– С чего начинать?

– С самого начала.

Странно все-таки устроены люди.

Еще вчера Пэт рисковала жизнью в безумной гонке, прорывалась через ощетинившуюся стволами баррикаду, уносилась от разъяренных аравийцев, нервно сжимала руль «Плуто», стискивала зубы и избавилась от напряжения, лишь оказавшись дома.

Вчера.

А сегодня – приподнятое настроение, веселые песенки в голове, смех по любому поводу и непреодолимое желание вертеться перед зеркалом.

– Мата, как ты думаешь, подобрать волосы или оставить хвост?

– Я подберу.

– А мне что делать? Мамаша, как вы думаете?

Слезы, боль, страх – все осталось в навсегда исчезнувшем вчера. Мы живы, мы дышим, и впереди у нас праздник. Разве не здорово?

– Думаю, Пэт, тебе тоже следует подобрать волосы, – посоветовала гадалка. – Я права, синьор Чезаре?

Модный стилист сначала затрещал по-итальянски, приплясывая вокруг девушек и размахивая руками, а затем, опомнившись, перешел на понятный язык:

– Си, синьора, вы абсолютно правы: подобранные волосы превратят наших очаровательных синьорин в настоящих принцесс…

Матильда и Пэт переглянулись и дружно залились звонким смехом.

В честь карнавала Кирилл сделал девчонкам поистине царский подарок: роскошные, сшитые на заказ бальные платья, дорогой стилист и старинные украшения, взятые из хранилищ антикварной фирмы. А помимо этого – туфли, перчатки, отделанные драгоценными камнями наномаски, лимузин и приглашения на Стрелку! Туда, где будут веселиться сливки общества.

Скромная Матильда была на седьмом небе от счастья. И даже привыкшая к богатой жизни Пэт признала, что Грязнов устроил им праздник на самом высоком уровне.

– Я чувствую себя Золушкой, – негромко сказала Матильда.

«А Кирилл в таком случае добрый фей», – едва не вырвалось у Пэт.

Говоря откровенно, она не понимала, ради чего Грязнов ТАК заботится о Матильде. «Из-за Мамаши Даши?» Но они никогда не были любовниками – в этом Пэт не сомневалась, – просто друзья. Хотя… Кирилл весьма серьезно относится к понятию дружба… «Или Матильда его внебрачная дочь?» Чушь; зная Грязнова, можно с уверенностью утверждать, что он бы не стал этого скрывать. «Кирилл имеет на нее виды?» Почему нет? Он мужик не старый, она девушка фигуристая, вон как груди из корсета выпирают… И эта мысль, и вид полуобнаженной подруги неожиданно вызвали в памяти вчерашнюю встречу с Русом, точнее, взгляды, что он бросал на Матильду.

До сих пор Пэт ни разу не приходило в голову обратиться к пластикам, однако Рус…

«Подумаешь, вонючий байкер!»

«Не вонючий! А очень даже симпатичный. И не дурак».