Агата Озолс - Мишка и Трубочист

— Вот и хорошо. Нужно аннулировать билет. И взять на девятое.

— Не успею на работу, ехать почти сутки.

— Не на автобус же. На самолет. Есть рейс через Ригу.

И видя, что Мишель не торопится с ответом, продолжил:

— Я постараюсь разгрести дела и довести тебя до Риги.

— Спасибо, — на автомате ответила Мишель, потом спохватилась: — Я даже не знаю…. Мне надо подумать.

— Тебя кто-то ждет в Москве? — прямо спросил Михаэль.

— Кто меня может ждать? — вопросом на вопрос ответила она. — Я же тебе рассказывала…

— Какие-то планы?

— У меня?

Он только вздохнул и кивнул.

— Да нет у меня никаких особенных планов.

— Ты что-то имеешь против меня?

— С чего ты так решил? — недоуменно спросила Мишель.

— Тебе на работу только десятого, планов нет, никто не ждет. Может ты просто не хочешь провести это время со мной? Так скажи, я не обижусь.

Мишель прислушалась к себе и ответила честно:

— Твое предложение прозвучало очень неожиданно. Но я его принимаю. Мне будет приятно провести праздники с тобой.

Ей показалось, или после ее слов Михаэль постарался незаметно выдохнуть? Нет, с чего бы? Показалось.

Мишель присмотрелась внимательнее, но трубочист ответил ей спокойным и уверенным взглядом. Точно, показалось.

— Аннулировать билет можно по интернету, — сказал Михаэль.

— Да, — согласилась Мишель. — Вечером все сделаю.

— Ты варежки взяла? — она кивнула. — Тогда пошли.

И закрутилось первое января.

Они забрали вещи из квартиры, и Мишель написала хозяйке, что вынуждена съехать раньше договоренного времени. Поблагодарила за гостеприимство и оставила ключи в мини-сейфе.

Потом они с Михаэлем зашли в супермаркет. Михаэль катил перед собой огромную тележку, буквально набивая ее продуктами.

— Ты собираешься все это съесть? — спросила Мишель.

Он оглядел содержимое тележки.

— Конечно. И ты мне поможешь.

— А, по-моему, мы не справимся, — засомневалась Мишель.

— Справимся, — заверил ее Михаэль. — Обязательно справимся.

Им все-таки пришлось вызвать такси, уж больно много всего они купили. И, сидя на заднем сидении, рядом с трубочистом, Мишель вдруг ощутила, что ей очень хочется его поцеловать. Прижаться губами к его рту. Ощутить, какой он на вкус.

— Что-то не так? — спросил Михаэль, глядя ей в глаза.

— Все в порядке.

— Ты хмуришься.

— Нет, это я так, задумалась.

— Можно спросить, о чем?

Как бы ей хотелось сказать, что задумалась она о сущей ерунде, только ведь это неправда. Такие желания для нее, Мишель, совсем не ерунда. Что-то с ней происходит. И, поди, разбери — хорошее или плохое.

— Давай я тебе попозже расскажу, — предложила Мишель.

— Хорошо, — покладисто согласился Михаэль. — Попозже, так попозже. Как скажешь.

Но больше к этой теме не возвращался. И Мишель стало даже как-то обидно, ведь она уже приготовила ответ на его вопрос, а Михаэль не торопился его задавать.

Билет в Москву она сдала и даже заказала другой, на самолет. Причем Михаэль настоял не только на том, чтобы заплатить самому, но и что до Риги он довезет ее сам.

— Ты же говорил, что у тебя могут быть дела?

— Подождут, — отмахнулся трубочист, — ничего с ними не сделается. Начальник я или кто?

— А ты начальник?

В ответ он болезненно скривился, словно у него заныли все зубы разом, и Мишель постеснялась выспрашивать дальше. Захочет, сам расскажет.

Вместо этого она попробовала освоиться на кухне.

Что и говорить, кухня у Михаэля была знатная. Большая и навороченная. Но Мишель как-то сразу со всем разобралась, и вот уже мясо пеклось в духовом шкафу, а на варочной панели шкварчали на сковороде грибы и поспевала молодая картошечка. А Мишель, стоя у разделочного стала, ловко рубила зелень.

Михаэль сидел в сторонке, явно любуясь, как она крутится с готовкой.

— Я могу помочь, — предложил он в самом начале.

Но Мишель отмахнулась, не забыв, конечно, поблагодарить.

Не любила она, когда под рукой кто-то крутился. И трубочист сразу это понял, предоставив ей единолично царствовать на кухне, но сам не ушел, нет. Сидел и смотрел. Улыбался довольно. То ли от того, что ему нравилось наблюдать, как она хозяйничает, то ли в предвкушении вкусного ужина.

— Ты не передумала пойти на прогулку?

— Нет, — отозвалась Мишель, смешивая тесно для яблочного пирога. — А ты?

— Знаешь, я вот смотрю на все это, — он обвел рукой кухню, — и понимаю, что после такого стола, мне будет остро необходима длительная прогулка.

А вечером пошел снег. Не просто мелкий новогодний снежок, а настоящая метель. И надо ли говорить, что ее опять упаковали в мужскую дубленку? И про шапку, шарф и варежки въедливый трубочист тоже не забыл.

Он водил Мишель по Старому городу, держа за руку, как ребенка. Рассказывал об истории города, показывал интересные места, поил глинтвейном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Этого глинтвейна она за день выпила столько, сколько не пила за всю свою жизнь. Вообще, Мишель была абсолютно равнодушна к этому напитку, но в Таллинне пристрастилась.

Крепкий, горячий, с нотками корицы, гвоздики и мускатного ореха, с кусочками яблока и апельсина, он не только прекрасно согревал на холоде, но и замечательно поднимал настроение. И Мишель с удовольствием его пила. Пока не ощутила, что язык стал как-то подозрительно заплетаться.

— Так о чем ты думала в машине? — неожиданно спросил Михаэль. — Когда хмурилась.

Нет, это ответила не она. Это все глинтвейн, будь он неладен. А еще сказочное настроение и просто какой-то волшебный мужчина рядом. Все вместе взятое сделало свое грязное дело, и вместо того, чтобы озвучить заранее подготовленный ответ, она сказала правду.

— Я думала о том, что хочу тебя поцеловать, — выдохнули ее губы сами собой, без участия мозга.

И правильно, зачем ей вообще этот мозг. Ну, его, право слово!

— А хмурилась почему? — продолжил допытываться трубочист. — Что плохого в твоем желании?

— А хорошего, что? — задала она встречный вопрос.

— Поясни.

Мишель усмехнулась. Это она охотно, пояснит ему, если он в самом деле, не понимает. А он, похоже, и правда не понимает. Мужчина, что с него взять.

— Сначала поцеловать, потом остаться на несколько дней, — начала перечислять. — Следом завтрак приготовить, рубашку погладить.

— И что?

— Вот так незаметно, незаметно и все.

— Все? — переспросил мужчина.

— Все, — вздохнула Мишель. — Влюблюсь.

— Это очень плохо?

— Это просто катастрофа.

Он проследил, как Мишель допила очередную порцию глинтвейна, забрал стакан, поправил на ней шапку с шарфом и сказал: