Аластер Рейнольдс - Алмазные псы [сборник litres]

Слыхали байку про космическую чуму?

Конечно слыхали.

Непонятно откуда взявшаяся зараза выкашивает экипажи кораблей. Она существует на самом деле, капитан? Что скажете? Если послушать других, никто не знает наверняка, никто не может подтвердить доказательствами.

А другие байки? Про жуткую черную пустоту среди звезд, якобы глотающую корабли? Тоже никакой конкретики.

Ясно только одно: дрейфующие в космосе брошенные командами корабли, которые притягивают грабителей, внушают малоприятные мысли. Нам следовало развернуться прямо там и тогда. Но попробуй мы с Ленкой переубедить вас, получилось бы у нас, как думаете? Вы же со своей обезьяной сюсюкались чаще, чем разговаривали с нами.

Да, с Канто все в порядке. Мы хорошо о нем заботимся. По-вашему, мы что, чудовища какие-нибудь бессердечные?

Ничего подобного, уж поверьте.

Нет, я вас не бросаю. Пока не бросаю. Нужно принести кое-какую добычу с шаттла Тетеревой. Обернусь быстро, вжик – и я тут. Вы узнаете предметы, когда их увидите. Вы же помните поврежденный звездолет, верно?

Нет, не корабль на орбите. Тот оказался пустышкой. Такая же древняя бесполезная хрень, как «Лакримоза». Ни двигателя, ни оборудования, ни команды – даже в криокапсулах никого. Груза нет, одни голые стенки. Его обобрали дочиста.

Нет, я имею в виду ту штуку, которую мы обнаружили внизу, на месте катастрофы.

Хорошо, память к вам вроде возвращается.

Это радует.

– Это шаттл, – сказала Ленка.

– Был шаттл, – поправила я.

Руку на сердце положа, корабль оказался целее, чем все мы ожидали. Центральный отсек сохранился и теперь стоял торчком на поверхности. Его окружали многочисленные обломки, и на их фоне целехонький отсек выглядел чудом из чудес. По всей видимости, шаттл потерпел крушение совсем близко к поверхности, иначе от него не осталось бы ни единого целого фрагмента.

Место катастрофы окружал грязный снег, из которого тут и там били паром гейзеры. Над горизонтом вставало солнце Хольды – 82-я Эридана. Карабкаясь по небосводу, она своим теплом пробуждала гейзеры к жизни. Повсюду валялись камни, виднелись какие-то обширные пятна оттенка ржавчины. Чуть западнее ландшафт круто забирал вверх, формируя покатый холм. Я задержала на нем взгляд, гадая, чем он привлек мое внимание. Должно быть, формой – в ней ощущалось нечто странное, чужеродное, словно этот холм никак не вписывался в здешний пейзаж.

В отличие от разбившегося шаттла, мы совершили посадку вполне благополучно. Рашт посадил нас на участок, не внушавший опасений, выпустил посадочные опоры. Движок он вырубил еще на подлете, чтобы не выпарить снег под направленными вниз дюзами.

Интересно, повезет ли нам отыскать хоть что-нибудь в этих обломках? Звездолет на орбите откровенно разочаровал, и, в общем-то, шансы найти что-либо ценное здесь, внизу, тоже были невелики. Но мы все-таки надеялись – ведь это не запрещено, верно?

Мой взгляд словно сам собой то и дело возвращался к вулканическому конусу. Не считая макушки, он был весь в снежной или ледяной корке. Но от вершины отходили то ли гребни, то ли отроги, такие же покатые, постепенно уплощавшиеся, сливавшиеся с местностью вокруг. Наверное, застывшие выбросы лавы или что-то в этом духе. Впрочем, их изгибы – они причудливо извивались, толстые у основания и истончавшиеся дальше, – непроизвольно заставляли думать о цефалоподах. Вулкан – тело, гребни – щупальца… Творение эволюции, дитя природы, плод геологических процессов, растянувшихся на миллионы лет, этот вулкан со своими отрогами походил на огромного паука, засевшего на поверхности планеты, затаившегося и терпеливо выжидающего в засаде.

Мне он категорически не нравился.

После быстрой проверки всех систем мы облачились в скафандры и приготовились к выходу. Убедившись, что все трое – Рашт, Ленка и я – экипированы полностью, я помогла капитанской обезьяне, у которой имелся собственный скафандр с ранцем жизнеобеспечения (капитан Рашт тут бы не справился, у него были слишком толстые пальцы).

Мы спустились на поверхность, аккуратно пробуя на прочность почву под ногами. Ну да, твердая, как и должно быть; впрочем, раз уж она выдержала вес нашего посадочного модуля… Сила тяжести на Хольде приблизительно соответствовала земной, и потому мы передвигались без затруднений, словно и не покидали корабля. Да и по размерам Хольда, обладавшая плотной атмосферой, напоминала Землю. Ее ядро остыло, однако она не умерла окончательно. Находясь в системе 82-й Эридана, вращалась она не вокруг своего солнца, а вокруг здоровенного полосатого газового гиганта, который мотался по орбите уже вокруг этой звезды. При вращении планета подвергалась воздействию приливных сил, регулярно стискивавших и плющивших ее недра. Подповерхностный жар выплескивался наружу гейзерами и вулканической активностью. С орбиты мы успели удостовериться, что бо́льшая часть Хольды покрыта льдом, но на экваторе и в тропической зоне пролегали целые пояса голой земли, и там обнаруживались даже водоемы. Из них распространялась жизнь, проникавшая в бесплодную ледяную пустыню. Сканеры «Лакримозы» не выявили в местной экосистеме никого крупнее криля, но планетарной биомассы было достаточно для того, чтобы лишить атмосферу равновесия; другими словами – в ней хватало кислорода, и мы могли при необходимости пополнять запасы своих прожорливых респираторных систем.

Можно было бы рискнуть и выйти без скафандров, конечно. Но о холоде забывать не следовало; кроме того, скафандры гарантировали определенную безопасность и усиливали наши мышцы. И шлемы мы надели – на всякий случай. Зачем геройствовать понапрасну?

До места катастрофы было рукой подать. Мы гуськом двинулись между бурлившими водоемами, пересекая ледяные нагромождения. То и дело по соседству били гейзеры, вздымаясь на десятки метров над головой. Всякий раз при очередном выбросе капитанская обезьяна ударялась в панику, но Рашт держал ее на коротком поводке и не давал удрать.

Чужой корабль до падения был изящен и красив – уж по крайней мере в сравнении с нашей приземистой, обшарпанной «Лакримозой». Среди обломков то и дело попадались листы зеркальной обшивки, и мы отражались в них гротескными, причудливо искаженными фигурами. Мы с Ленкой будто превратились в близнецов, наши перекрученные и удлинившиеся отражения окружало марево от водоемов. Да, мы с ней смотрелись одинаково, ведь обе располагали схожим набором аугментаций, а наши дреды доказывали, что мы совершили примерно равное – скромное – количество космических переходов. В портах, куда заносило наш корабль, нас порой принимали за сестер, даже за близняшек. Но на самом деле Ленка пришла на борт раньше меня; мы неплохо уживались, хотя между нами было мало общего. Все упиралось в амбиции и готовность мириться с обстоятельствами. Я служила на «Лакримозе» в ожидании, пока не подвернется что-то получше. А Ленка явно решила, что от добра добра не ищут. Временами я ее жалела, а временами презирала за то, как она позволяет Рашту командовать собой. Наш-то кораблик сам дышал на ладан. Я желала большего: лучшего корабля, лучшего капитана, светлых перспектив. В Ленке же ничего такого не ощущалось. Ее вполне устраивала роль винтика в крохотной полуразвалившейся машине.