Сэмюэль Дилэни - Нова. Да, и Гоморра

Сэнди был в ужасе и не понимал, что происходит. Под уродливой маской его лица прятались настоящие растерянность и смятение — особенно жгучие, как бывает у сильно ранимых людей.

— Ты что, первый раз такое видишь? — Мне стало его жаль.

— Ну, я забрел в бар Герга всего через пару часов после той резни. Но ее затеяли спьяну.

— Пьяные, трезвые… Это не так сильно меняет человека, как ты думаешь. — Я покачал головой. — Я все время забываю, что ты тут только три месяца.

Сэнди расстроенно поглядел на распростертое внизу тело:

— А как же он? Босс, а что будет с кораблем?

— Я вызову труповозку, чтобы его забрали. А корабль теперь твой.

— А?

— Он отдал его тебе. Любой суд подтвердит. Достаточно свидетельских показаний одного человека. Моих.

— А что мне с этим кораблем делать? Ну то есть я могу отбуксировать его на свалку и сдать на металлолом. Слушайте, босс, давайте я его вам отдам. Продайте его или что-нибудь. Мне как-то странно быть владельцем корабля.

— Мне он ни к чему. Кроме того, если я стану заинтересованным лицом, то не смогу быть свидетелем.

— Я буду свидетелем. — Из лифта выступил Рэтлит. — Я все слышал еще от двери. Здесь отличная акустика.

Он снова свистнул. Эхо прилетело обратно. Рэтлит на миг закрыл глаза:

— Отсюда до потолка… сто двадцать футов примерно. Правильно?

— Сто двадцать семь, — сказал я.

Рэтлит пожал плечами:

— Надо тренироваться. Ну давай, Сэнди, подари корабль ему, а я буду свидетелем.

— Ты несовершеннолетний, — сказал Сэнди.

Он не любил Рэтлита. Раньше я думал, это потому, что Рэтлит яростен и пылок, а Сэнди флегматичен и некрасив. Сэнди все время убеждал меня, что он на этой работе временно. Но я помнил, как долго сам питал уверенность, что скоро уеду со Звездной Станции. Мне было слишком просто представить себе Сэнди через тридцать лет — по-прежнему механиком тут на станции. Я не один такой. А Рэтлит работает тут три недели, но я бы не взялся предсказать, где он будет еще через три.

— А ты почему не на работе? — Сэнди снова устремил все свое внимание на бионический двигатель.

— Перерыв на кофе, — объяснил Рэтлит. — Сэнди, если ты все равно хочешь отдать корабль, может, отдашь мне?

— Чтобы ты его продал на слом? Обойдешься!

— Я не собираюсь его продавать на слом. Я хочу его подарить.

Сэнди снова поднял голову.

— Честно. Подарить кое-кому. Заканчивай настройку и отдай его мне, лады?

— Малой, ты чокнулся, — сказал Сэнди. — Даже если я отдам тебе корабль, чем ты мне заплатишь за работу?

— Ну-у-у, тебе тут дел на пару часов от силы. Ты уже половину сделал. Я думал, ты мне настройку вроде как в придачу отдашь. Но если ты по правде хочешь денег, я могу тебе выплатить помаленьку. Вайм, ты мне сделаешь скидку как коллеге? Я, конечно, только механик, но все-таки…

Я слегка треснул его по рыжему затылку — шутя, почти не больно:

— Пошли, малой. Поможешь мне подтереть пол. Сэнди, ты давай заканчивай.

Сэнди хрюкнул и снова запустил обе руки в бионический двигатель.

Как только дверцы лифта закрылись, Рэтлит спросил:

— Вайм, отдашь мне корабль?

— Он принадлежит Сэнди.

— Он отдаст, если ты скажешь.

Я засмеялся:

— Расскажи лучше, как там твой золотой, пришел в себя? Я так понимаю, корабль ты для него просишь. Каков он оказался?

Рэтлит запустил пальцы в ячейки сетчатых стенок лифта и откинулся назад.

— Золотые бывают только двух видов. — Он принялся раскачиваться. — Злобные и глупые.

Это была стандартная формулировка среди населения Звездной Станции.

— Я надеюсь, твой оказался глупым. — Я подумал о двух золотых, только что испортивших день Сэнди и мне.

— Кто знает, что хуже? — Сэнди пожал плечами. Это было стандартное окончание той самой стандартной формулировки. Когда золотой не намеренно жесток, он бездумен, и от этого бездумья люди страдают по-настоящему — вспомните того золотого, что чуть не протаранил мой корабль, или тех, что не удосужились привезти противоядие от кайбера. — Но этот просто невероятно глуп.

Рэтлит встал.

— Вчера ты их ненавидел. Сегодня ты собираешься подарить одному из них корабль?

— У него же нет корабля, — спокойно сказал Рэтлит, как будто это все объясняло. — А он болен, и, значит, ему будет трудно найти работу, если у него не будет своего корабля.

— Понятно. — Лифт приземлился на силиконовый амортизатор и слегка подпрыгнул. Я открыл дверь и двинулся к конторе. — А что вообще было после того, как я ушел? Я, наверно, пропустил самое интересное.

— Да. А что, мне тоже надо будет столько спать после тридцати пяти?

— Кончай острить и рассказывай.

— Ну… — Рэтлит прислонился к дверному косяку, а я начал набирать телефон труповозки. — Когда ты ушел, мы с Алегрой еще поговорили и вдруг поняли, что золотой очнулся и слушает. И он сказал, что мы прекрасны.

— Мм? — Я поднял бровь.

— Он так сказал. А потом повторил и добавил, что это одно из прекраснейших зрелищ, виденных им за всю жизнь, — как мы разговариваем, думаем, строим картины. Мы спросили его: «А что ты вообще видел?» И он начал рассказывать. — У Рэтлита перехватило дыхание, и что-то громоздившееся в душе потоком хлынуло наружу. — Ох, Вайм, в каких местах он побывал! Что делал! В каких пейзажах голодал, в каком аду валился спать от усталости! В каких небесах парил с воплями! О, о чем он нам только не рассказывал! А Алегра транслировала его рассказы, так что они почти обретали плоть, будто мы сами оказывались там, — она так делала, когда была психиатром. Какие истории! Какие места! Какие существа!

— Похоже, это было что-то.

— Это было ничто! — яростно выкрикнул он. — Всего лишь слезы на глазах, гул в ушах, вкус на языке. Это была просто галлюцинация, Вайм! Это все было ненастоящее!

Голос метался между двумя октавами, срываясь с баса на визг.

— Но та тварь, про которую я тебе уже рассказывал… огромная… живая и одновременно неживая, как звезда… далеко, в другой галактике. Он ее видел! И вчера, хоть и не взаправду, я все-таки слышал, как она поет!

Огромные зеленые глаза блестели. Я позавидовал тому, кто сумел вызвать такие чувства у юных годами людей вроде Алегры и Рэтлита.

— И мы решили… — голос Рэтлита наконец определился с октавой, — после того как он опять заснул, мы еще какое-то время лежали и разговаривали — и решили, что попробуем ему помочь туда вернуться. Потому что там… дивно.

— Потрясающе. — Я поговорил с труповозкой, повесил трубку и встал со стола, на котором все это время сидел. — После работы я угощу тебя ужином, и ты мне расскажешь обо всем, что он описывал.

— Он все еще там, у Алегры, — сказал Рэтлит. В голосе слышалось замешательство. — Я туда пойду после работы.