Владимир Василенко - Статус B

— Слушай, а у тебя не найдется чего-нибудь выпить?

— Из алкоголя — вроде н-ничего. Но полно всякого сока.

— Налей мне, пожалуйста. Рассказ будет долгим, надо будет смочить горло.

— Так что за идеи? — настойчиво переспросил я, ставя перед ним на журнальный столик кувшин с соком и пару стаканов.

— Он и его сторонники называли это кибер-меритократией. Сама по себе меритократия — давняя концепция. Власть лучших, власть достойных. Но главный ее недостаток в том, что непонятно, как определять ценность каждого человека для общества и, соответственно, его положение и привилегии. Роберт был убежден, что самим людям этого доверять нельзя — неизбежно начнутся подтасовки, злоупотребления, коррупция и прочее и прочее. Поэтому нужен более бесстрастный и объективный судья. Искусственный разум.

— Разве не в этом смысл Системы?

— На первый взгляд — да. Но дьявол в мелочах. В современном виде Система — не более чем инструмент в руках власть имущих. Роберт же хотел наделить искусственный разум реальной властью. Очень спорная идея.

— Пожалуй…

— Неудивительно, что у нее было много ярых противников. Во-первых, конечно, люди, которые… скажем так, боятся машин. Ну, луддиты в том или ином виде существуют не первую сотню лет. Во-вторых — это власть имущие, которые, конечно же, не хотят, чтобы их заменяли нейросети. В-третьих, сама «G-group», которая, по сути, слилась с правительством и предлагает свой готовый инструмент по управлению обществом. В общем, нам приходилось скрывать убеждения Роберта, особенно перед прессой и заказчиками. К счастью, он был не очень-то общительным, так что это было не так сложно.

— А Анастасия…

— Изначально она использовалась как основа для модуля социального анализа и прогнозирования, который мы разрабатывали для ССР. Но Роберт быстро вышел далеко за рамки технического задания. И вот с этого-то и начались главные проблемы.

— Джи-груп узнали?

— Да дело даже не в этом, а в нарастающем конфликте внутри самой команды. Поначалу Майлз даже пытался получить выгоду из сложившейся ситуации. Начал новые переговоры с Джи-груп, попробовал подороже продать наработки Роберта корпорации. Но тот, по сути, саботировал сделку и своим упрямством поставил под угрозу основной контракт. При этом мы все слишком зависели друг от друга. Мы не могли себе позволить, например, просто уволить его. По многим параметрам он был просто незаменим.

Я, сам того не замечая, усмехнулся. А вот это упрямство мне очень даже знакомо и понятно. Похоже, я действительно сын своего отца…

— Почему он был п-против сделки?

— Говорил, что Гугл хочет выкупить эти наработки только для того, чтобы потом похоронить их. Возможно, он был прав. Его «Саламандра» не вписывалась в созданную ими систему, а была альтернативой ей. Ну и самое главное — никто бы не допустил передачу реальной власти искусственному разуму. Все понимают недостатки, связанные с «человеческим фактором», но… Мало кто готов на такие радикальные меры.

— Вы тоже?

Кинг неопределенно пожал плечами.

— Это очень сложный вопрос, Террел. Особенно если рассматривать его не чисто теоретически. Роберт со временем отступил от своих идей, хоть и было слишком поздно. А я… Пожалуй, наоборот, со временем все чаще задумываюсь, что в целом он был прав, просто нужно устранить некоторые недоработки.

Я задумался. Мне самому идея общества, в котором правит искусственный разум, не очень-то нравилась. Чисто интуитивно. Наверное, страх перед «бунтом машин» в людях сидит с тех самых пор, как первые машины появились. И чтобы всерьез думать, что власть искусственного разума — это лучшая форма правления, нужно очень сильно верить в то, что этот разум лучше человеческого.

Или очень не верить в людей.

— Расскажите про п-пожар, — неожиданно даже для самого себя спросил я.

Я ожидал, что рано или поздно мы дойдем до этой темы, но не думал, что сам потороплю с ней Кинга. Все-таки этот эпизод из прошлого стал для меня кошмаром на всю сознательную жизнь. Хотя, может, быть, если я узнаю подробности, то станет легче.

— Пожар? — нахмурился Кинг. — Ты помнишь его?

— Плохо. Только отдельные образы. Но он мне часто снится.

— Бедный мальчик…

Он опустил взгляд и коснулся пальцами лба, растирая его, будто пытаясь избавиться от головной боли.

— Вы жили тогда в одном из старых особняков на Бикон-стрит. Роберт перестроил его, оснастил современной автоматикой. Но, похоже, остались кое-какие старые коммуникации, которые в итоге стали слабым звеном. По крайней мере, по официальной версии дом загорелся из-за замыкания в электросистеме, на участке старой проводки.

— Вы этому верите?

— Честно? Не очень, — взглянув мне прямо в глаза, ответил Кинг. — И Роберт тоже не верил.

— Он… Разве он н-не… — я так разволновался, что с трудом справился с приступом заикания. — Я д-думал, он погиб в том же пожаре…

— Нет, — с некоторым удивлением покачал головой Кинг. — Дом сгорел за несколько дней до его… исчезновения. Но в пожаре погибла София. И ты тоже попал в больницу с ожогами.

Я невольно поежился, привычным неосознанным жестом подтягивая воротник толстовки повыше, чтобы прикрыть морщинистое пятно застарелого шрама на шее. Образы из кошмаров настойчиво лезли в голову. Объятый пламенем дверной проем… Рука, бессильно скребущая по полу…

Похоже, шок от тех событий был настолько сильным, что я не запомнил того, что за ними последовало. Я даже первые свои недели в интернате толком не помнил. Все так смазалось в памяти, что казалось, будто я с самого рождения там. Смутные воспоминания об отце проявлялись только во снах. И что самое обидное — маму я не помнил вовсе. Только какие-то совсем уж размытые образы — светлое пятно лица в обрамлении длинных волос, прикосновения губ, ощущение тепла и покоя… Даже голоса не осталось.

Странно. Маленькие дети ведь обычно больше привязаны к матери…

Я так погрузился в свои очередные попытки хоть что-нибудь вспомнить, что не заметил, как Кинг продолжил свой рассказ. Очнулся от своих мыслей, снова обернулся к нему.

— …не было дома, он был с нами на важной встрече с кураторами из Джи-груп. Которая, к слову, закончилась жутким скандалом. Майлз под давлением кураторов попытался отстранить Роберта от проекта. Тот же заявил, что тогда забирает все свои наработки с собой. В первую очередь Анастасию. А без нее все остальное просто рассыпалось бы.

— Да что в ней такого особенного? — поморщился я, окончательно отметая неприятные воспоминания о пожаре и переключаясь на вопросы, которые давно не давали мне покоя. — Н-неужели никто, кроме него, не смог создать искусственный разум? Да, п-понимаю, это сложно. Считалось, что даже невозможно…