STARDUST - Бессмертные отцы-основатели. Часть 1

Для низших юнит’ов скорость воспроизводства стала естественным ответом на противостояние человеку. Особь размером метр на шестьдесят сантиметров, инстинктивно готовая убивать, получается на третий месяц от момента приплода. Отличительной особенностью низших юнит’ов стала широкая распространенность как на территории Империи, так и за ее пределами с нехарактерными спонтанными мутациями, отчего для низших юнит’ов не нашли единого названия. К тому же каждая из гильдий изгаляется в остроумии на свой лад. Блохи – таковой была, пожалуй, самая бесполезная и не имеющая ничего общего с оригиналом попытка описать юнит’ов по манере поведения. Низшие юнит’ы все же похожи на волков. В процессе развития эмбрионов, которые, к слову, развиваются в кладках яиц, откуда и происходит высокая скорость воспроизводства. Так вот, эмбрионы сначала поглощают питательные вещества, пробивая себе путь на волю, и позже приступают к трапезе, снуя внутри тел мертвых юнит’ов и людей, заботливо собираемых взрослыми особями.

Разнообразие в питательном рационе служит одной из возможных причин отклонений в формировании конечностей от трех до четырех, хотя отдельные искатели утверждали, что встречали особей с шестью конечностям. Самое опасное в низших юнит’ах – костяные наросты, возникающие в разных местах – от лба, вдоль позвоночника, на хвосте или лапах. Порой они достигают сорока и более сантиметров и способны поспорить в прочности с человеческими мечами многогранной закалки. Мясо и шкура – вот единственные плюсы охоты на этих существ. Алекс пытался вспомнить, скольких низших успел прикончить за свою бытность искателем, но число даже близко не крутилось в голове, а считать он перестал, едва насчитал четыре сотни. Будучи еще кандидатом в искатели, в учебке Академии, юноша сбегал по ночам, сам охотился на охотников от природы.

Особи, вьющиеся на земле, привлекли внимание Алекса. Они насторожились, вслушались и убежали прочь от дороги. Алекс, оставаясь человеком, был способен расслышать только звуки все того же леса, колыхание листвы на ветру, отдаленное пение птах. Понадобилось время, чтобы человеческий слух распознал приближающийся скрип телег и стук подков по мощеной дороге. Караван, судя по шуму, приближался с севера – территории города-гильдии Афины. Как знать, быть может скупщик Алекса затесался среди этих торговцев?

Отчетливо показался конный разъезд – мера роскоши или пережиток былого, нежели практическое боевое средство. Конные армии утратили свою актуальность во времена, когда на Земле царствовал человек. Сохранившиеся в небольших популяциях скаковые животные не могли сравниться с хищными юнит’ами ни в скорости, ни в выносливости. Легионы приобретали лошадей для поддержания путей сообщений, но, скорее, как последнее средство на случай срочных депеш или бегства небольших отрядов. Одиноких всадников юнит’ы растерзают задолго до достижения конечной цели. В имперских свитках библиотеки Академии сохранились упоминания о попытках легиона использовать опыт конных армий с применением тяжелой кавалерии, закованной в броню. Идея, конечно же, чистый плагиат на основе военного ремесла времен античности. И как говорил мудрец, «генералы готовятся к прошедшей волне». Так и в 586 году современной датировки, после первой волны, в противостоянии на северных границах три отборных корпуса тяжелой кавалерии численностью до одной тысячи всадников были разбиты и смяты до того, как смогли прорвать фланговым маневром наступающую волну в попытке рассечь ее на две части. Нет, поразить или повалить на землю человека, пусть даже стоящего в разряженном строю с наскока, это одно. А попытаться живой массой всадника и лошади, пусть даже закованных в доспехи, поразить движущиеся многотысячные орды туш килограмм под двести и более… Что и говорить? Первая же попытка массового применения кавалерии оказалась последней. Экономика Империи была не способна компенсировать столь масштабное выбытие скаковых животных, высоко востребованных в сельском хозяйстве. Офицеры легиона пришли к неутешительным выводам – временные затраты на подготовку всадника непомерно высоки и в разы превышают расходы на обучение и содержание пехотинца.

Отвлеченные воспоминания позволили Алексу скоротать время, пока тяжелый караван переваливался через пригорок. Это позволило понять причину наличия в составе каравана наемных всадников. Караван был настолько велик, что на марше при достаточно плотном расположении от головного пассажирского дилижанса и до самой последней невзрачной телеги, поспевавшей в конце, общая протяженность превысила триста, а то и все четыреста метров. Деревянные колеса тяжело и плавно вращались по дороге под тяжестью повозок. Алекс отчего-то подумал, что ученые и историки XX века слишком любили себя или, скорее переоценивали эпоху, в которой жили, полагая, что деревянная основа для их предков была вершиной технологии производства колес. Прошитые и перетянутые толстой грубой кожей по окружности колеса с амортизационной набивкой из обрезков ткани и прочего мусора, как от пошива одежды, так и легких доспехов, восстановление которых было дороже, чем пустить их в утиль – вот та нехитрая, технологически сложная модернизация, до которой додумались люди нового средневековья.

Повозки тянулись все дальше в сторону стоянки караванов, и вид выпирающих поверх бортов многообразных ларцов, сундуков и ящиков давал понимание, что частные погонщики вполне способны покрыть расходы на дополнительную конную охрану. Вереница гужевого транспорта тянулась все дальше, обнажая перед Алексом роскошь крытых дилижансов, заметную через неплотно закрытые шторы, тяжесть доспехов солдат и искателей в охранных повозках, смешавшихся с прочими на равном удалении. Ползли телеги легиона, загруженные самым современным оружием, выкованным в кузнях города-гильдии Гефест, чему подтверждением служило характерное клеймо, выжженное на боках раскаленным металлом огромных сколоченных ящиков – молот и наковальня. Хвост каравана приближался к участку тракта, где Алекс расположился передохнуть, и юноша, будь он верующим, непременно бы обратился к Богам, воздавая хвалу. В самом конце плелась примелькавшаяся глазу повозка с высокими бортами и пожелтевшими за долгие годы службы предыдущим хозяевам брусьями. Лучшего его скупщик позволить себе не мог.

В руке Алекса мигом возник метательный нож с ручкой, перетянутой лентой ярких девичьих оттенков. Резвый бросок – и свободно развевающийся на ветру хвост тут же повис, едва острие вонзилось в брус, выступающий в качестве держателя для масленого фонаря. Возничий вздрогнул от неожиданности. Как и для конного отряда, замыкавшего караван, данный факт был достаточно раздражительным и был воспринят как угроза. Всадники перешли на галоп, заслоняя собой телегу, вместе с тем укрываясь щитами. И тут голова, проглянувшая поверх бортов телеги, узнав ленту, отмахнулась от всадников, давая понять, что все в порядке. Повозка остановилась на обочине, а всадники, несколько помедлив и поняв, что в плотной массе деревьев нахала, метнувшего нож, искать бесполезно, набрали ход и пристроились в хвост удаляющемуся каравану.