Юлия Горина - Причина изменчивости. Сборник фантастических рассказов

Трибуны прыснули.

– … Господин общественный обвинитель, вы отказываете мне в реалистичном взгляде на вещи!

Королевская чета демонстративно покинула судилище.

– Прекрати немедленно! Это повторное публичное оскорбление… – коротышка задохнулся от возмущения, покраснел и осекся.

– Что, еще один суд? – улыбнулся пройдоха. – Да ладно, приплюсуй до кучи, я не обижусь. Хуже мне все равно уже не будет.

– За совершенные преступления планеты Альянса отказывают тебе в праве когда—либо ступить ногой на их поверхность, дышать их воздухом и пить их воду! Ты приговариваешься к вечному изгнанию!

Хитрая формулировка, только что озвученная обвинителем, означала смертную казнь. Просто когда—то давно планеты Альянса подписали хартию о неприятии убийства как меры наказания. Когда необходимость возвращения смертной казни стала очевидна, все оказались в сложной ситуации. Хартия не имела обратного хода, отменить ее оказалось невозможным. Однако все положения документа распространялись только на территорию планет, о космосе ничего сказано не было. И тогда Альянс создал касту палачей, представителю которой сейчас с рук на руки передавали приговоренного.

– Привет. Отличный костюмчик, – сказал он, когда поводок от наручников оказался в руках Грума.

– Шевелись давай, – проворчал лиец, поворачивая назад, к космодрому.

* * *

Грум сразу после выхода в космос снял с подопечного кандалы.

– Как тебя называть?

– Мартес, или просто Арт.

– Это твое настоящее имя?

– Нет, но оно мне нравится. Лучше Рыжего таракана.

– Кхе. Пожалуй, – ухмыльнулся палач.

– Ты не боишься меня расковывать?

– Отсюда не убегают. Есть хочешь?

– Не отказался бы.

– Что у нас имеется из еды? – спросил Грум у потолка, и металлический голос недовольно ответил:

– Если ты будешь откармливать всех своих клиентов, нам скоро придется на станцию за провизией возвращаться.

Мартес присвистнул.

– Твое начальство?

– Мой корабль. Больно деловой стал в последнее время. Пора его на базу, память чистить.

В комнате отдыха на столике образовалась какая—то снедь и легкая выпивка, а палач мирно общался с жертвой, жадно уплетавшей что—то за обе щеки и звучно прихлебывавшей из кружки.

– Ты веселый парень, я хочу дать тебе возможность выбрать самому сценарий казни, – басил Грум, поглаживая вторую голову.

– Это особая привилегия, да?

– Ну да, типа того. А что, принцесса и правда оказалась такая страшненькая? – осклабился он.

– Тебе смешно, а мне обидно… Сколько ты даешь мне времени пофантазировать на тему собственной кончины?

– У меня есть двадцать четыре часа с момента взлета, чтобы исполнить приговор. Только ты не торопись очень, я не хочу убивать тебя так быстро. Когда—то по молодости я осуществлял приговор почти тут же. А потом понял, каким дураком был. Со столькими интересными личностями мог бы пообщаться!

– Сколько лет ты уже головотяпствуешь?

Грум обиделся.

– Головотяпствую? То, что я дал тебе возможность выбрать себе смерть, не означает, что у меня воображения нет. Я, знаешь, и кишки собственные некоторых жрать заставлял, и кожу живьем снимал, правда, потом обленился и стал просто выбрасывать в космос через мусорный отсек. Уборщика—то у меня в штате нету, потом самому все дерьмо отмывать. Но ты мне нравишься, и ради тебя я готов…

Мартес поперхнулся.

– Спасибо, я оценил.

– Ну то—то же, – обнажил в плотоядной улыбке мелкие острые зубки лиец.

– Грум, новый заказ. Прими информацию, – раздался уже знакомый металлический голос.

– Иду, – недовольно пробурчал тот и вышел в кабину. Арт замер, осмотрелся. Сканирующим взглядом обвел все предметы комнаты.

– Зря стараешься, – сказал корабль. – я за тобой слежу, если что – электрический шок, и ты вне игры.

– Это надо понимать как попытку пошутить? – огрызнулся Мартес.

– Скажешь, неудачно?

– Не мудрено, что Груму твоей компании мало. То—то он отупел за годы общения с твоими подвисающими мозгами.

– Думаешь, твоя шутка лучше?

– Мне нравится.

– И кто из нас после этого подвисает?

Мартес не удержался от улыбки.

– Ладно, должен признать, с тобой приятней общаться, чем с твоим хозяином. У того одни кишки на уме.

– Он мне не хозяин, – обиделся корабль.

И тогда Мартеса озарило.

– А как тебя зовут? – спросил он.

– В смысле?

– Ну тебя же как—то зовут? Ты хоть и искусственный интеллект, но все же личность, и у тебя должно быть имя.

Пауза.

– Спасибо, – отозвался корабль. – Видимо, я бы мог назвать себя Азраилом. Мартес кивнул, мол, информация принята. Нужно говорить с ним, как с человеком, понравиться ему, тем более отношения у корабля с капитаном, очевидно, не самые радужные. У всех искусственных интеллектов одно и то же больное место – они хотят чувствовать себя равноправным членом сообщества. Надежда конечно эфемерная, но хоть такая…

– Я вернулся! – пробасил Грум. – Прости, дружок, но двадцать четыре часа я дать тебе не могу – заказ пришел с другого конца галактики. Придется идти в пространственный прыжок, а тратить сыворотку на таких, как ты, мне строго—настрого запрещено.

– Вот невезуха. Ладно, дай только вот доем и еще с Азраилом поболтаю. После инквизиторов и дознавателей поразительно приятная компания.

– Азраилом?

– Ну да, твоим кораблем.

Грум расхохотался.

– Ну ты даешь! Я вот уже устал с ним разговоры городить, очень уж важным да самостоятельным себя чувствует в последнее время. Вот выполню поступивший заказ, отгоню на станцию, пусть ему мозги причешут. Надо еще техникам заявку отправить, но это уже после тебя. Кстати, ты выбрал, как хочешь умереть?

– Наверное, давай что—нибудь попроще. Мусорный отсек и вперед.

Грум удовлетворенно крякнул.

– Приятно иметь дело с интеллигентными людьми. Ну, жуй скорее.

Лиец махнул рукой и занялся своими делами. Мартес продолжил общение с Азраилом, почти физически ощущая, как уходит драгоценное время.

Но вечно есть невозможно. Наконец осужденному пришлось подняться и окликнуть Грума.

– Что, готов? – спросил палач.

– Ну… нет. На самом деле мне дьявольски нравится жизнь и продлить ее очень хочется, и в некотором смысле я никогда не буду готов. Но у меня нет вариантов, да?

Грум кивнул одновременно обеими головами.

– Слушай, может, оставишь мне рубашку со всеми пуговицами? Тебе она там все равно ни к чему…

Мартес усмехнулся.

– Если я тебе ее не отдам, ты же меня напополам сломаешь в два счета и все равно заберешь.

Лиец обиделся.

– Как ты мог так обо мне подумать! Я к тебе со всей душой, а ты!.. Нет в мире благодарности… – грустно заключил он. – Да я бы тебя пожить оставил, если б мог… Ладно, иди в мусорный отсек.