Уильям Бартон - Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

Я острее ощутила отсутствие Мойры, когда положила руку ему на плечо и протелепатировала: « Живые существа не трогать».

Я почувствовала его секундное недовольство, после чего он пожал плечами — буквально и мысленно — и улыбнулся, радуясь моему дискомфорту, оттого что пришлось играть роль Мойры в ее отсутствие. В Бола, к которому были подсоединены все ньютоновские законы взаимодействия сил, сидел какой-то дьяволенок. То есть в нас сидел. Наш бунтарь.

Однажды наставники поделили нас на две тройки, мужскую и женскую; и остальных наших одноклассников разделили по тому же принципу. Была поставлена цель: преодолеть полосу препятствий в отсутствии гравитации, двухмильное проволочное заграждение, канатную дорогу, смоделированное последствие катастрофы и первым отыскать черный ящик. Все команды превратились в противников, действовать разрешалось без правил.

В ту пору нам, двенадцатилетним, не часто давали возможность поиграть без правил — чаще всего на нашу голову сыпалось множество ограничений. На этот раз все было по-другому.

Стром, Бола и Мануэль первыми наткнулись на ящик, совершенно случайно, но вместо того, чтобы забрать его, они залегли и принялись ждать, предварительно устроив ловушки и западни в невесомости. Им удалось поймать и вывести из строя остальные четыре команды. В результате противник насчитал три перелома рук и один перелом ноги. Кроме того, два сотрясения мозга, семнадцать синяков и три резаные раны. Все это натворила наша троица, пока связывала остальные команды и запихивала в полу разрушенную хижину, где был спрятан черный ящик.

Наконец подоспели мы и едва не угодили под рухнувшую стекловолоконную мачту, которая просвистела мимо.

Пока Мойра, Квонт и я барахтались в невесомости, мы слышали их смех. Мы знали, что это они, а не какая-то другая команда. Мы находись слишком далеко, чтобы уловить феромоны, но все-таки учуяли обрывки их мыслей — заносчивых и воинственных.

— Немедленно выкатывайтесь оттуда! — завопила Мойра.

В ту же секунду из хижины выскочил Стром. Он всегда первым слушался Мойру, даже если рядом находились старшие. Потом показался Мануэль.

— Бола!

— Еще чего! — проорал он в ответ. — Я победил. — После этого он швырнул в нас черный ящик, и Квонт поймала его на лету.

— Кто это «я»? — раздался истошный вопль Мойры.

Бола высунул голову, секунду разглядывал нашу пятерку, после чего просигналил: « Виноват». Он подлетел к нам, и мы разделили все, что случилось в тот день.

Больше учителя не разбивали нас на такие команды.

Бейкер-роуд обрамляла Капустное озеро огромной буквой «С». Это было управляемое экологическое поселение, небольшая экосистема, населенная продуктами генной инженерии. Здесь заправляла семья Баскинов, действуя под эгидой Сверхдепартамента Экологии. Они пытались создать жизнеспособную озерную экосистему с биомассой из двадцати пяти отрядов. Обитатели отличались многообразием — от бобров и улиток до комаров. Множества комаров.

Взрослые бобры не обращали внимания на наши проказы в озере, зато бобрята сочли нас неотразимыми. По биопрограмме они рождались четверками. Их мысли расплывались по поверхности пруда радужными кругами, словно керосин, и мы почти их понимали, но не совсем. В воде наши феромоны становились бесполезными и даже тактильные подушечки плохо действовали. Стоило закрыть глаза и нырнуть поглубже, как мы превращались в пустую бездумную протоплазму, ни к кому и ни к чему не относящуюся.

Стром не любил плавать, но если мы все находились в воде, то и он тоже нырял, просто чтобы быть рядом. Я знала, почему он опасается воды, ощущала его беспокойство как собственное, но все равно не могла сдержаться — высмеивала нас за эти страхи.

Мы по очереди с бобрятами затягивали прогнившие бревна в воду и пытались утопить их в илистом дне, но взрослые бобры начали выражать недовольство, используя примитивный язык жестов: « Мешаете работать. Портите дело. Скажем Баскинам».

Мы поплыли к берегу и там обсохли на солнце. Мануэль вскарабкался на яблоню и набрал спелых плодов для всей компании. Мы отдыхали, зная, что скоро придется повернуть к ферме. Стром сохранил кое-какие впечатления про запас.

«Для Мойры», — протелепатировал он нам.

Квонт встрепенулась, и мы все почувствовали тревогу.

«Дом, — просигналила она. — Раньше его здесь не было».

Она взобралась на крутой берег, и я подождала, пока ее мысли дойдут до меня по влажному воздуху, напоенному цветочными ароматами. Это был коттедж, стоявший недалеко от озера, как раз напротив сооруженной бобрами плотины. Его почти скрывали тополя, устраивавшие летом снегопад.

Я поискала в нашей памяти, пытаясь вспомнить, когда в последний раз мы были на озере, но ни один из нас не смотрел в ту сторону, так что, вполне возможно, дом стоял там с прошлого года.

«Баскины построили дачу», — протелепатировал Стром.

«Тогда почему их дом всего в миле отсюда?» — отозвался Мануэль.

«Вероятно, это домик для гостей», — просигналила я.

«Пойдемте выясним», — мысленно предложил Бола.

Все согласились, и, ощущая общее нетерпение, я подумала, что бы сказала Мойра об этом нашем вторжении на чужую территорию.

«Ее здесь нет».

Мы запрыгали по плоским камням, уложенным через не большой ручей, впадающий в озеро.

Под тополями земля казалась покрытой белым потертым ковром. Холод проникал сквозь нашу сырую одежду. Мы обошли ядовитый дуб с его пятипалыми листьями и трехпалый плющ.

Перед коттеджем стоял аэромобиль, припаркованный на небольшой полянке в тени деревьев.

«Коноджет 34-Джей, — просигналил Мануэль. — Мы умеем такими управлять». Действительно, еще год назад мы начали изучать пилотирование небольших аппаратов.

Весь кустарник перед коттеджем был вырублен, а освободившееся место заняли длинные цветочные клумбы вдоль всех стен. Чуть дальше от дома, на пятачке, хорошо освещенном солнцем, растянулся прямоугольный огород: я увидела томаты, тыквы, кабачки и стручковую фасоль.

— Никакая это не дача, — произнесла я вслух, потому что Квонт куда-то подевалась. — Здесь живут постоянно.

Мануэль обогнул огород, чтобы получше рассмотреть аэромобиль. Я почувствовала его восхищение — не какую-то конкретную мысль, а просто одобрительный кивок при виде мощной блестящей машины.

— Эй, ребятня, какого черта вы залезли в мой огород?

Дверь коттеджа с грохотом распахнулась, и мы вздрогнули, увидев, что к нам направляется какой-то мужчина.

Стром инстинктивно принял боевую стойку, наступив случайно на куст томата. Я заметила это, и он тут же шагнул в сторону, но мужчина тоже заметил и нахмурился.