Эрик Браун - Нью-Йоркские ночи

Он сам признавался, что в этом еще одна причина, почему он отдавал Холу ночные смены. Эти холодные, тихие часы перед рассветом были просто невыносимы.

Барни взглянул на часы. Уже десятый час, а Хол все еще не объявился. Барни снова набрал на компьютере код Хола и долго слушал длинные гудки. Ответа не было.

Он нахмурился и отключил связь.

С месяц назад Барни встретил одного из управляющих фирмы Мантони, которого знал прежде. Когда дела в агентстве шли неважно, ему время от времени случалось работать на него в качестве телохранителя. На него, а также на самых красивых актрис концерна. Вот он и зашел с этим парнем выпить пару пива и поболтать о старых добрых временах. Пара пива обернулась полудюжиной. Барни явно перекрыл месячную норму и, видно, поэтому стал рассказывать практически чужому человеку об Эстелле, о том, как тоскует о ней.

А через несколько дней этот парень звонит Барни в офис:

– Слушай, Барни, насчет того, о чем мы тогда говорили… У меня есть то, что нужно…

– Только никаких знакомств. Я это уже проходил.

– Нет, нет, что ты! Ничего подобного! Доверься мне и попробуй. Идет? Значит, слушай…

Вот Барни и послушал, ему понравилось, и последние два месяца раз в неделю он встречался с этим парнем и его командой в модернистском здании главного офиса концерна Мантони.

Барни оставил на экране сообщение для Хола, сказав, что вернется около часа, подхватил свою куртку и запер дверь. Придется взять такси. Вчера вечером Хол забрал “форд” – в наше время это уже роскошь, и в конце месяца придется скорее всего подумать, могут ли они это себе позволить.

Он окунулся в яркий, холодный солнечный свет. Не обращая внимания на уличные толпы и крики торговцев, подозвал такси, сел на заднее сиденье и отправился на встречу с руководителями технологической службы “Мантони Эн“ тертеймент”.

Барни вспомнил, что говорил Холу вчера вечером про ВР, что плел ему последние несколько недель о необходимости идти в ногу со временем, не отставать от новейших технических разработок. Ход не дурак, наверняка он задумывается, к чему приведет увлечение этими так называемыми ВР-курсами. Барни отчасти чувствовал себя виноватым за то, что приходится врать Ходу, но он просто не мог заставить себя сказать правду. Пока такси пробиралось по Бродвею, запруженному вылезшими на проезжую часть беженцами, Барни размышлял, чего он, собственно, опасается, почему не расскажет Ходу о том, что происходит в “Манто-ни Энтертеймент”. Насмешек он не боится – Ход не такой парень. Вероятно, он не может поделиться с партнером потому, что в глубине души, где-то на самом дне, сознает: то, что он делает, – неправильно.

Главный офис “Мантони Энтертеймент” занимал весь пятидесятиэтажный небоскреб, чей застекленный фасад отражал небесную синеву, как некий безупречный интерфейс виртуальной реальности.

Серджио Мантони, миллионер, президент концерна “Мантони Энтертеймент”, начинал свою деятельность продюсером популярных голодрам и за десять лет сумел создать разветвленную компанию, которая протянула щупальца в каждую отрасль индустрии развлечений по всему миру. Теперь же, чтобы не отстать от требований времени, концерн находился на переднем крае исследований и разработок в области виртуальной реальности. Барни некоторым образом, и исходя из собственных соображений, помогал компании достичь этой цели. Именно эти соображения, плата, которую он получал, беспокоили его совесть.

Он вышел из такси и перешел тротуар. Успев ступить лишь на первую из двенадцати ступеней, ведущих к раздвижным стеклянным дверям, он вдруг услышал, как кто-то вышедший из здания назвал его имя:

– Барни? Барни Клюгер?

Барни поднял глаза. Воплощение всего самого совершенного в женщине стояло на верхней ступени, элегантно придерживая на голове большую белую шляпу. На красавице было соболиное манто, темное, как полночь в Париже, а ноги ее, как всегда, производили сенсацию.

– Барни, это ты! – Она стала спускаться ему навстречу. Барни чувствовал, как в толпе у него за спиной разинули рты, словно увидели спускающегося с неба ангела.

Ванесса Артуаз была одной из самых знаменитых актрис голодрамы и, по скромному мнению самого Барни, безусловно, самой красивой. Семь-восемь лет назад он несколько месяцев работал ее телохранителем, успел за это время неплохо узнать изнанку звездного существования и понял, что, невзирая на блеск и великолепие, жизнь наверху – это нф только Сен-Тропез и шампанское.

– Ванесса… Вот это встреча! Семь лет прошло… Ты, как всегда, просто великолепна!

Она сошла на тротуар и стала рядом с Барни. Ему пришлось задрать голову, чтобы взглянуть в безупречное лицо^ тонущее в водопаде черных как смоль волос.

– Ты и сам неплохо выглядишь, Барни.

– Ну, ну. Я чувствую себя на свой возраст, Ванесса. – Он поднялся на три ступени, сровнялся с ней и заглянул в глаза. – Ну, как дела, малышка? По-прежнему в голодраме?

– Я смотрю, ты отстал от жизни. – Артуаз картинно всплеснула руками.

– Ну, ты же знаешь меня, откуда у меня время баловать себя драмами.

– На самом деле, – отозвалась Артуаз, – сейчас самая модная штука – виртуальная реальность. Я собираюсь сменить карьеру, хочу добиться успеха в ВР.

– Ты все еще с Мантони?

– Ну, если ты спрашиваешь, есть ли у меня контракт – да, есть. А если… – она обхватила пальцами свою идеальную шею, – ты имеешь в виду наши романтические отношения, то скажу тебе по секрету, из этого я как раз пытаюсь выбраться.

– Послушай старика, малышка, найми хорошего адвоката и избавься от него.

Ему никогда не нравился Серджио Мантони. Этот парень был самоуверенной сволочью, который считал работающих на него звезд фишками в глобальной игре бизнес-интересов. Если бы с собакой хозяин обращался так, как он прежде обращался с Артуаз, его бы просто посадили в тюрьму. Работая на Мантони, Барни такого навидался, что временами раздумывал, не устроить ли магнату несчастный случай. Ирония состояла в том, что сейчас он в долгу у этого негодяя.

– А ты-то занимаешься все тем же? – спросила Ванесса.

– Моя основная специальность – розыск пропавших. Теперь у меня есть партнер, помоложе меня, вся беготня – на нем. Он – один из лучших. Если захочешь кого-нибудь найти, Ванесса, иди прямиком к нам.

Он протянул ей одну из своих карточек, она сунула туда носик и картинно улыбнулась.

– Знаешь, Барни, может, я и приду, – пробормотала она и спрятала визитку в крохотную сумочку.

Великолепный лимузин длиною с автобус подкатил к ступеням.

– Боюсь, это за мной, Барни. Привет Эстелле, не забудешь?

И, быстро помахав пальчиками, она исчезла внутри роскошного автомобиля прежде, чем Барни успел рассказать ей, что Эстеллы нет на свете уже более пяти лет.