Макс Коллинз - Темный ангел. Перед рассветом

Худой большеухий дилер перквернулся на живот, руки защищали его достоинство. Нацист, которого она пнула, пытался подняться на колени в тот момент, когда его лицо остановило летящий удар Макс. Он тоже потерял сознание, его лицо было окровавленной, бесформенной массой. Ползком добравшись до оброненного ружья, стрелок повернулся, ухмыляясь, и поднял его, прицеливаясь.

Как только он направил ружье, Макс прыгнула и перекатилась к нему, выкидывая в движении разящее лезвие левой руки, которое выбило оружие из рук парня, затем нанесла удар по носу, сломав его, и оставила его без чувств истекать кровью на тротуаре недалеко от его незадачливых компаньонов.

— Ненавижу пушки, — заявила Макс.

Хватая воздух как заядлый курильщик, дилер — он все еще защищал руками промежность — поднялся на колени.

— Ты… ты спасла мою жизнь, — выдохнул он.

— Правильно.

— Но, мне кажется, ты разбила мои шары…

Глядя на него сверху вниз, она произнесла:

— Пакет со льдом может помочь. Просто хотела убедиться, что ты не смоешься.

Его глаза стали такими же большими, как у щенка, просящего косточку.

— Но… почему? Если ты собиралась спасти меня… почему?

Сложив руки, Макс стояла между лежащих нацистов, они все еще дремали.

— Просто не хотела, чтобы ты ушел, не заплатив, — сказала она.

Лицо дилера побелело:

— А?

— Ты думаешь, я спасла твою жизнь по доброте душевной?

— Я… надеялся…

Макс встряхнула головой, темные локоны закачались.

— В каком мире ты живешь?… Давай сверток.

Голос дилера перешел на писк:

— Ты грабишь меня?

— Какое некрасивое понятие. Давай просто скажем, что я получаю свою награду за спасение твоей задницы.

— Но… у меня нет денег.

— О, ты хочешь, чтобы я обыскала тебя, — заключила Макс. — Я польщена… левый передний карман. Деньги, которые ты заработал сегодня в Крэше. Продавая те наркотики в коричневом бумажном пакете.

Он вздрогнул:

— Ты видела?

— В следующий раз я рекомендую темную аллею. Проверенная временем штука, знаешь ли. Давай.

Он оторвал руки от причинного места и сложил их вместе, умоляя:

— Пожалуйста… пожалуйста… ты не можешь забрать деньги… Если я не заплачу моему посреднику, он убьет меня!

— Вот как это работает — я просто даю тебе отсрочку. Смертный приговор — это твой выбор. Ты предпочитаешь, чтобы я вырубила тебя так, что ты очнешься тогда же, когда и эти молодцы?

— Я не шучу, леди… он правда подонок… он убьет меня… очень медленно.

Макс вздохнула и встряхнула головой.

— Ты бежишь в грубой толпе сынок, и время от времени ломаешь ноготь на ноге.

— Исус! Все это чушь!

Один из бандитов зашевелился, Макс врезала ему по голове и сказала ушастому дилеру:

— Если ты бежишь, то должен убегать… начать сначала. Найди новую жизнь, или продолжай эту в Портланде или Фриско.

Он поднялся на ноги:

— С чем?

— С кожей для начала. Толки свой пиджак. — Она сделала шаг назад, готовясь ударить его снова. — Или вырублю…

— Хорошо, хорошо! — он достал из кармана сверток.

Беря его, Макс поинтересовалась:

— Сколько здесь?

— Пятнадцать сотен… Может ты не поняла…

Она глянула не него:

— Исчезни.

Дилер последовал ее совету.

Она направлялась обратно к Крэшу, где ее ждал байк, в то время как ботинка дилера стучали по асфальту, отдаваясь глухим эхо в ночи, унося его как можно дальше от нее.

На следующий день Макс обнаружила Вогельсанга за его столом, набивающим рот Орео.

— Здоровая пища? — спросила она, выходя из тени.

Мужчина подпрыгнул — он не слышал, как она вошла. Он переводил взгляд с нее на двойные двери в передней части прачечной, где азиатка должна была встречать посетителей.

— Я нашла другой путь, — сказала Макс.

— Что ты… что ты, черт возьми, здесь делаешь?

— Разве ты меня мысленно не отметил? — спросила она, приподняв бровь и подходя к столу. — Ты сказал тысяча.

— Да, и что?

Она бросила ему на стол толстый конверт. Он посмотрел так, будто конверт мог его укусить, затем взял его, взвесил один раз, потом еще. Затем он заглянул в конверт — он не был запечатан — и восхищенно изучил толстую пачку зеленых.

— Здесь тысяча, — сказала она.

— Похоже на то.

— Давай, пересчитай их.

— Не… Не хочу тебя оскорблять. — Он убрал пакет Орео в сторону, вытер рот тыльной стороной ладони и уселся обратно в кресло. — Теперь… кого ты хочешь, чтобы я нашел?

— Двух человек.

— Но здесь одна тысяча. Они что, вместе?

Она встряхнула головой.

Он поднял голову и показал знак мира.

— Макс, это два дела… раз, два.

— Пусть будет так, — пробормотала она и забрала конверт. — Я найду кого-нибудь, кому понравятся мои деньги.

— Стоп, стоп — нет нужды убегать как маленький фейерверк… С твоими деньгами все в порядке. Я возьму их как аванс, если ты поймешь, что для двух дел очевидно понадобится больше времени… И мы сможем двигаться дальше.

Макс не двигалась некоторое время, затем медленно расслабилась и опустилась на стул перед ней.

— Расскажи мне об этих людях, — попросил Вогельсанг после того, как деньги исчезли в ящике его стола.

— Первый — мужчина, белый, примерно моего возраста, атлетичный, задира.

— Особые приметы?

Она помедлила:

— Штрихкод на задней стороне его шеи.

Вогельсанг поднял взгляд:

— Что?

Она повторила сказанное и добавила:

— Просто прикольная татуировка… ну ты знаешь, как это бывает с неблагополучными детьми.

Казалось это все объяснило Вогельсангу, который делал какие-то записи.

— Есть идеи, где он может быть?

— Здесь. В Сиэтле.

— Это большой город.

— И это ваш город, мистер Вогельсанг. Вот почему я наняла вас. Если бы это было просто, то я бы уже нашла его.

— Дай мне более детальное описание. Больше, чем задира со штрихкодом.

Она подумала немного, затем сказала:

— Шесть и один, один девяносто наверно, темные волосы… я думаю.

Глаза Вогельсанга превратились в щелки:

— Ты думаешь?

— Я видела его десять секунд на дрянной видеозаписи.

Она рассказала, что увидела в новостях, и думает, что узнала давно потерянного «родственника».

— Может быть получится достать то видео у моего знакомого из CNN, — сказал Вогельсанг скорее самому себе. — У него есть имя, у этого давно потерянного родственника?

— Сет.

— Фамилия?

Она тряхнула головой.

— Не знаю. Он может использовать разные. Может даже другие имена.

Вогельсанг изучал свой блокнот, затем поднял взгляд на нее:

— Что-нибудь еще? Это достаточно мало.

— В новостях говорили, что он может работать на подпольного журналиста — Зоркого.

Глаза детектива расширились, и один из них дернулся к углу, казалось, что Вогельсанг побледнел еще больше.