Виталий Пищенко - Укус скорпиона

— В чем дело! — взревел Джек.

— Нет, ну что вы от меня хотите? — развел я руками. — Он меня спрашивает, мое ли это имя? Я и отвечаю.

— Не прикидывайтесь дурачком, — испепеляя меня взглядом, процедил сквозь зубы инспектор отдела кадров.

— Эндрю, — выпалил я.

— Полное имя! — закричал старик.

— Но вы же сами прекрасно его знаете!

— Имя?!

— Эндрю Гордон Хопкинс.

— Это ваше настоящее имя?

— А как вы думаете?

— Я же вам сказал: «да» или «нет»!

— Или.

— Что это значит, Хопкинс? — прорычал Джек.

— Но он ведь сам сказал, что надо отвечать «да», «нет», «или».

— При чем здесь «или»? — застонал старик. — Вы хотите свести меня с ума?

— А разве вы еще не того?..

— Все! — выдохнул старик. — Я отказываюсь проводить тестирование.

— Успокойтесь, Мэтью, — сказал Джек, буравя меня глазами. — У этого парня гарвардский диплом. Он просто пудрит нам мозги. Я сейчас вызову охранников, пусть они с ним побеседуют без применения интеллекта.

«Гарвардский диплом? — удивился я. — Когда это я успел его получить? Что-то не припомню. Однако, похоже, настало время становиться паинькой».

— Все понял, — быстро сказал я. — Меня всегда убеждали убедительные доводы. Продолжайте ваше тестирование, я буду слушаться.

— Вы родились в тысяча девятьсот восьмидесятом году в Нью-Йорке?

— Да.

— Вы гражданин Соединенных Штатов?

— Да.

— Вы когда-либо отбывали срок в тюрьме?

— А откуда, по вашему мнению, меня привезли?

— Опять! — взвыл старик. — Отвечайте однозначно.

—Да.

— Вы курите?

— Изредка. Ой-ой, простите. Да.

— Вы владеете какими-либо иностранными языками?

— Да.

— Вы член коммунистической партии?

«Ну и дурак», — подумал я, но вслух сказал:

— Her.

— Вам нравятся красивые женщины?

— Да.

— А некрасивые?

— Нет.

— Вы специалист по виртуальным системам?

— Да.

— Вы сотрудничали с полицией?

— Да.

— Вы предпочитаете американскую одежду?

— Да.

— Вы агент иностранной разведслужбы?

— Нет.

— Вы убивали людей?

— Да, — слегка замявшись, все же ответил я.

— Вы окончили Гарвард?

— Не помню.

— Что это значит?

— Я и впрямь не помню. Но раз Джек говорит, значит, окончил.

— Хорошо. Вы любите заниматься спортом?

— Да.

— Вы член организации левого толка?

— Нет.

— Вы женаты?

— Нет.

— У вас есть дети?

— Нет.

— Если среди ваших знакомых мусульманские экстремисты?

— Нет.

— Вы когда-нибудь выезжали за пределы страны?

— Нет.

— Вы когда-либо контактировали с представителями зарубежных разведслужб?

— Нет.

И так далее, и тому подобное. Они меня пытали не менее сорока минут. К концу опроса я уже готов был убить и Мактерри, и Джека, и старика с его «белоснежкой». Но тут мне задали последний вопрос: «Говорили вы неправду в ходе обследования, отвечая на какой-то из заданных вопросов»? Я облегченно ответил: «Нет», — и старикашка, обращаясь к своей ассистентке, радостно сказал:

— Все, Лиз. Можешь снимать с него требуху.

Затем он поднялся со своего стула и подошел к компьютеру, где долго пялился на монитор, потом наконец приглашающе кивнул Джеку, и они вышли в соседнюю комнату. Я же, блаженно вытянувшись в кресле, отдался во власть цепких «белоснежкиных» рук.

Кажется, первое серьезное испытание я прошел. Впрочем, прошел ли?

— Поздравляю, — сказал Джек, — вы успешно одолели тестирование. Теперь вас ждут в блоке В-12. Прощайте, и дай Бог, наши пути больше не пересекутся.

— Спасибо за доброе слово, — ответил я, но он не стал меня слушать, а выпроводил в коридор.

— Вот ваш пропуск.

Джек протянул мне пластиковую карточку опять же оранжевого цвета и почти идентичную той, что висела у меня на груди. Затем, похлопав меня по плечу, шустро захлопнул дверь.

«Сердечный джентльмен, — подумал я, — приветливый».

— Следуйте за мной.

Я вздрогнул и оглянулся. Ба! Знакомые все лица!

— Пятерочка, вы ли это?

Признаться, я был рад вновь встретить хоть одно знакомое лицо. В этом осином гнезде, полном хитрющих и кровожадных шпионов, чувствуешь себя не самым лучшим образом. Уж поверьте мне на слово, обманывать не стану.

Однако моя «путеводная звезда» по-прежнему была холодна. Не удостоив меня взглядом, она двинулась по коридору, и мне не оставалось ничего другого, как плестись за нею следом да разглядывать стройные ножки, почти до коленок прикрытые форменной юбкой.

Так мы дошли до конца фиолетового коридора, и там у нас снова проверили пропуска. Затем были голубой, красный и оранжевый сектора. Если следовать логике, то мы были у цели. Оранжевый пропуск, оранжевый коридор… И жизнь у меня теперь будет оранжевой, как гнилой апельсин…

Логика меня не подвела. Мы вскоре остановились возле одной из дверей, и через мгновение я оказался в очередном кабинете, но зато каком! Дорогие ковры, изящная, но современная мебель, мягкие диваны, телевизор и даже бар с множеством разнокалиберных бутылок.

«Вот чего мне сейчас не хватает», — с тоской подумал я.

И будто глас Господний донесся с небес:

— Хотите что-нибудь выпить?

Я проглотил комок и попытался разглядеть, кто же произнес эти слова, ведь не мог же в самом деле этот голос принадлежать божественной ипостаси. Не верю я в чудеса, хоть режьте. Атеист я до мозга костей.

И вновь я порадовался своей правоте, разглядев наконец в глубоком кресле с высоченной спинкой уже немолодого грузного мужчину с седыми висками и высоким, даже слишком высоким лбом. Таких обычно за глаза называют яйцеголовы-ми. Так я его и окрестил, еще не ведая, что это и есть мой будущий шеф…

— Сам налью, — нагло заявил я, направляясь к бару.

Я проглотил стакан виски, даже не почувствовав его вкуса, затем хотел налить еще один, но благоразумие взяло верх. Сейчас как никогда я должен иметь трезвую голову.

И тут я, поймав себя на мысли, что поступил несколько неприлично, не предложив бокал и хозяину кабинета, решил, что лучше сделать это с опозданием, чем выглядеть полным невежей.

Но он отказался. И тогда я почувствовал себя неуютно вдвойне, тем более что я даже не видел его глаз, так как он сидел будто нарочно прямо напротив окна. Что ж, похоже, глупым хозяина кабинета назвать было нельзя. Он мог спокойно изучать мою персону, а мне недоступна была даже его мимика.

А потом пришла следующая мысль, и мне стало совсем худо, я начал извиняться, начал объяснять, что я вовсе не алкоголик, просто голова пошла кругом от событий сегодняшнего дня, и мне необходимо встряхнуться, выпустить пар, взбодрить извилины.

Какого черта я перед ним распинался — до сих пор не пойму. Может быть, глядя на шикарную обстановку этого кабинета, решил, что передо мной ни много ни мало, а сам директор ЦРУ Томас Бредли, а может, алкоголь все же начал свое черное дело. Хотя какая разница? Болван — он и в Америке не умник.