Женя Иванов - Градостроитель

Природа замерла прежде тем как нанести очередной сокрушительный удар по человеку. Ветер задумался о чём-то своём и оставил листья в одиночестве спокойно висеть в пустоте, птицы, обратившиеся к ветру за объяснениями возникшей паузы, замолчали в ожидании ответа, и даже солнце, не желая участвовать в дрязгах спряталось за наступающими единым фронтом тяжёлыми, словно чугунная ванна тучами, нёсшими в себе бурю, из-за которой и возникло недопонимание между животным миром и стихиями. Вчера буря посетила и одну из московских квартир, где всё пространство окружающее одинокого, уставшего от жизни мужчины, в одну секунду будто замерло, чтобы затем взорваться телефонной трелью. Это был не современный ультратонкий и прозрачный смартфон, не давно устаревший сенсорный телефон, а обычный, случайно воскресший в данной квартире домашний телефон с трубкой на проводе. А если в одном месте кто-то воскрес, значит в другом произошло неизбежное - пришла смерть. Только задумайтесь, ведь по домашнему телефону никогда не позвонят, чтобы сообщить хорошую новость, то что заставляет людей улыбаться и от счастья обнимать говорящего радостную весть. Нет, телефон словно специальный оберег придуман, чтобы без урона для себя любимого сообщать другим дурные вести. Ведь, оказывается, больше пятидесяти процентов звонков на домашний телефон сообщают нам, не ожидающим такого подвоха от обычной трубки, о чём-то плохом, о том что уже произошло, и вы никаким образом не можете повлиять на события.

Такой звонок поступил вчера и мне: ничем не примечательному тридцатилетнему строителю-реставратору, перебивающемуся единичными, нигде не закреплёнными, заработками, без семьи, и живущему даже не на своей, а на съёмной квартире.

- Вечер добрый, Геннадий Викторович? - спросил донельзя уставший голос, который, казалось, сомневался, что сегодняшний вечер может быть хорошим.

- Да, здравствуйте, - ответил я через небольшую паузу, так как подумал, что звонят не мне, а кому-то другому. Меня всю жизнь преследует навязчивое чувство, что имя мне совершенно не подходит.

- Вас беспокоит Ирисова Ольга Игоревна. Я являюсь, точнее, - она замолчала на несколько секунд, - исполняла обязанности юриста по личным делам вашего брата Семёна Викторовича... - женщина говорила очень медленно, словно стараясь подобрать как можно более обтекаемые слова, поэтому мне пришлось перебить её.

- В смысле исполняла обязанности? - сознание поглотили дурные предчувствия. Пусть наши с братом пути и разошлись почти десять лет назад, когда он с головой и несвойственным ему энтузиазмом погрузился в компьютерные игры, в один миг растранжирив свою часть родительского наследства на всевозможные игровые примочки. Разругались мы тогда знатно. Собственно, с тех пор то и не общались толком, так, звонки по праздникам с целью спросить про здоровье, да и всё. Нет, конечно, совесть почти каждодневно требовала проведать братишку, так как сказать лично засвидетельствовать своё почтение и просто помириться, но каждый раз находились какие-либо неотложные дела, а теперь выясняется, что у братишки пользуется услугами юриста, которые в наше время стали очень не дёшевы, проще сказать, что заплатить юристу могла максимум десятая часть жителей нашего государства.

- В связи с этим я Вас и побеспокоила. Вы не в курсе, - тяжело продолжила она, однако попустив в свой голос осуждающие нотки, - но шесть лет назад у Семёна Викторовича была обнаружена опухоль головного мозга. Две операции прошли успешно, - я слушал затаив дыхание, хотя после её оговорки в начале разговора уже не надеялся на чудо, и мои глаза предательски заблестели, словно нежданный блик на оптике снайперской винтовки, - но буквально год назад произошёл рецидив, но врачи лишь развели руками, опухоль была неоперабельная, а курсы химиотерапии и капсульного синтеза никак не помогли. Сегодня, - произнесла она, точно вколотила последний гвоздь в крышку гроба, - случилось непоправимое. Несмотря на все обещания врачей и заверения, что ещё один год Семён Викторович протянет, - в трубке послышались всхлипы, которые почти сразу прекратились, -однако, сегодня во время игры у него оторвался тромб в мозгу и Семёна Викторовича не стало, - мрачно закончила она хриплым голосом, видимо с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать.

Мы ещё долго о чём-то говорили. О том, что он умер легко, занимаясь своим любимым делом, как и хотел, о новомодных игровых капсулах, гарантирующих защиту на все случаи жизни, однако я ничего не понимал. Тело, не слушая приказов, мешком осело на пол рядом с телефоном, словно из него выдернули какой-то стержень, а сердце сжалось в невообразимой боли, отчего из глаз, наконец, потекли горькие слёзы. «Вот я и остался один, один против неба», вспомнилась любимая цитата братишки и на душе стало немного легче. Теперь это случилось на самом деле, остался лишь я да небо и победитель нашего противостояния был ясен заранее.

Юрист уже давно попрощалась со мной и повесила трубку, условившись встретиться завтра в квартире брата по названному ею адресу. До встречи оставалось порядка десяти часов, пора было ложиться спать, но я никак не мог заставить себя сдвинуться с места, и так и сидел на полу пытаясь осознать случившееся, что всё это не дурной сон.

Была середина две тысячи тридцать четвёртого года. Нововременье, как выражались недалёкие историки с куцей бородёнкой, полностью задавившие адекватные точки зрения на современную ситуацию учёных людей в возрасте, заявив, что они отрыжка советской реальности, которые ничего не понимают в новом, свободном от предрассудков мире. Хотя в каком месте они видели мир свободным, я не понимал, однако, рекомендованные и буквально всученные всем бесплатно, что являлось нонсенсом в нашем государстве, личные помощники, заменяющие сразу и психолога и лучшего друга, а в некоторых случаях и жену, говорили о полной свободе любого человека. Своего такого психолога я случайно разбил, выкинув из окна на двадцать четвёртом этаже, и пусть я живу на втором, но тогда неведомым образом оказался так высоко, а робот решил насладить красивым голубым небом. В общем, нового помощника мне не прислали, чему я был чрезвычайно рад. Несколько лет назад во всём упразднили институт брака, хотя у нас он ещё держался, во многом благодаря церкви, но это не важно. Ведь сегодня мало кто интересуется реальностью. Всех потрохами купил новый, нереальный мир, в котором было всё то, чего людям не хватало в реальности. Больше никто не мечтает бороздить огромные космические пространства, пришельцы ушли не только с экранов визоров, но даже из жёлтых интернет газет. Человечество ушло в виртуальность, хотя и очень сильно постаралось перед этим, проведя электричество во все уголки мира и продавив нефтяное лобби, полностью отказавшись от использования полезных ископаемых, взяв старый советский лозунг «мирный атом».