Сергей Лифанов - Те Места, Где Королевская Охота[Книга 1]

— Кукольный домик вполне подходит для заказа, Ваше Величество, — сказал старый мастер. Он взглянул на сына: — Ну, принимай заказ, оболтус!

Катрей кивнул.

— Ваше Величество имеет еще какие–нибудь особенные пожелания, кроме спинета в гостиной? — От волнения и долгого молчание он чуть не закашлялся, еле сдержался; получилось, кажется, вполне по–деловому.

— Пожалуй, нет. На ваше усмотрение… А вот нельзя ли устроить действующий водопровод? — предложил Император.

— Хорошо, Ваше Величество, — кивнул Катрей и про себя подумал: «Нич–че–го себе…».

— Чудесно! — Император откинулся на спинку своего кресла и, глядя куда–то в потолок, продолжил: — И еще, знаете, я не хочу большой роскоши в обстановке. Пусть это будет простой дворянский дом среднего достатка. Пусть хозяин дома будет в простом сюртуке и…

— Прошу прощения, Ваше Величество, — растерянно перебил Катрей. — Хозяин дома? — он с отчаянием посмотрел на отца.

— Ну да, — Император удивленно посмотрел на него и нахмурился. — В чем дело, господа? В доме ведь должны быть хозяева?

— Но… — Катрей замялся, но поскольку отец не собирался, кажется, прийти на помощь, все–таки решился возразить. — Но карамельная кукла не детская игрушка, Ваше Величество, это слишком опасная вещь для того, чтобы доверять ее детям.

— Ты отказываешься выполнить Императорский Заказ? — тихо и как будто безразлично, спросил отец.

Такого коварства Катрей от него не ожидал.

— Но вы же знаете, отец…

— Объясни сам, сын, — небрежно бросил мастер Каламе и, демонстративно устраняясь, увлеченно занялся шоколадом.

Император глянул на него искоса, сказал «гм» и очень заинтересовано обернулся к Катрею:

— Я весь внимание, господин Каламе! Так почему карамельную куклу нельзя доверять детям?

Катрей откашлялся и объяснил:

— Карамельная кукла, Ваше Величество, суть изображение человека, и если, допустим, дети Вашего Величества, назовут одну из кукол именем… ну, скажем, своей гувернантки… Детские речи ближе к Создателю, Ваше Величество, не исключено, что произойдет то, что мы, мас… простите, карамельщики, называем «наречение». Куклу и особу, именем которой эту куклу нарекли, таким образом свяжут невидимые нити судьбы. Но дети имеют обыкновение ломать игрушки. Представьте себе, Ваше Величество, что может случится с гувернанткой, если кукле невзначай оторвут голову.

— Неужели она тоже останется без головы? — ужаснулся Император.

— Глупости! — выпалил Катрей и испугался. — Простите, Ваше Величество, я…

Император понимающе кивнул и махнул рукой.

— Продолжайте, господин Катрей, продолжайте.

И Катрей продолжил.

Он сам не заметил, как успокоился и начал говорить словно по писаному — знания, вбитые в голову при посредстве дедовской методы, и то новое, что он усваивал сам на протяжении времени своего обучения любимому делу, изливались из него теперь плавной заученной речью. Это было похоже на лекцию.

Для начала Катрей успокоил Его Императорское Величество, что вовсе не обязательно, чтобы у гипотетической служанки, кукле которой по нечаянности оторвут голову, тоже непременно отлетит голова. Что–то с головой у нее случится непременно, причем это что–то будет для несчастной скорее всего весьма неприятным, но не обязательно смертельным. Поэтому–то так строго и ведется учет производства заказных кукол. Ведь известно же, что карамель сама по себе уже несет в себе магический заряд.

Не может не нести, ибо доподлинно известно, что карамель — это ни что иное, как то, что осталось от легендарного замка Ахи после уничтожения его таласарами, а следовательно, в ней находятся эманации той древней магии, которая хранилась в знаменитой и еще более легендарной Великой Магической Книге, которая, в свою очередь, в этом замке хранилась. Ведь впервые карамель появилась около ста пятидесяти лет назад, когда те же таласары во время одной из экспедиций открыли таинственный народ аборигенов Ар–и–Дифа, так называемых френх–кбертов или «людей дюны», как перевели это самоназвание таласары. Но таласары, как известно, пренебрежительно относятся к магии, хотя сами пользуются ей достаточно часто.

Из Таласа карамель, в силу ряда обстоятельств, Его Императорскому Величеству несомненно известных (в этом месте Император согласно кивнул), попала сначала в Махрию, потом в Чифанду, а после покорения Махрии непосредственно в саму Империю… Точнее, не покорения, поправился Катрей, а присоединения этого небольшого государства, пусть совсем маленького по сравнению с другими подчиненными территориями, но такого лакомого кусочка земли в устье Великой Пограничной реки, из–за которого Империя долгое время враждовало со своим западным соседом, Чифандой, пока столетие назад эта вражда едва не перешла в стадию открытого противостояния. Тогда король Махрии, предпочитая скорее отдаться под власть более цивилизованного великого соседа, чем быть покоренным варварами непонятной — и оттого куда более страшной — Чифанды, подписал хартию о добровольном присоединении своего королевства к Империи.

К чему Катрей обо всем этом напоминает Его Императорскому Величеству? А к тому, Ваше Императорское Величество, что с этим связана одна легенда, имеющая непосредственное отношение в карамели. Будто Махрии так долго удавалось сохранять свою независимость от двух грозных соседей благодаря именно одному из карамельных изделий, сделанных махрийскими карамельщиками — так называемого Великого Талисмана. Ведь за все время существования Махрии ни один захватчик не смог вступить на ее территорию. И только когда неусыпно охраняемый Великий Талисман бесследно исчез из дворца, Махрии пришлось смириться со своей участью быть поглощенной, пусть даже на почетных правах. Правда, это легенда, не более, но она хорошо доказывает, что даже остаточная, так сказать, магия Книги вовсе не так зла и коварна, как ныне это привычно приписывается некоторыми самой Книге. (Тут старый Каламе засопел и покосился на Катрея, так как в этом месте вбитое ремнем знание вступило в противоречие с новомодными течениями. Но возобновлять давний спор старого и молодого мастеров в присутствии Императора, пожалуй, не стоило, и он только шевельнул бровями, услыхав слово «доказано!», нарочно повторенное Катреем).

Одним словом, не сами таласары, а лишь махрийцы первыми догадались, что карамель не простое украшение для знатных дам, вроде янтаря, например.

Когда об этом стало известно, карамель в Империи даже пытались запретить. Ведь она появилась как раз в те, ныне уже почти легендарные, времена, когда Империя и весь подлунный мир были потрясены Большой Смутой, едва не закончившейся крахом Империи: появление неведомо откуда древнего колдуна Ахи, едва не последовавшая за этим смена династии, бунты и смуты, прокатившиеся по великой стране, Талас, пришедший на помощь, и гибель магической Книги — слишком свежи были трагические воспоминания. Но было уже поздно, карамель уже достаточно распространилась по всему континенту, и бороться с ее проникновением было бессмысленно. Да и позже стало ясно, как уже было сказано, что легендарная Книга и ее магия вовсе не несут в себе только отрицательного магического заряда. Книга лишь выполняет потаенные желания того, кто ей обладает, в той мере, в которой тот этого желает, а потом и вовсе подчиняет его себе. Поэтому за карамелью был установлен жесткий контроль сначала в самой Махрии, а потом и в других местах. Поэтому была образована Гильдия карамельных мастеров, строго следящая за неукоснительным соблюдением этого контроля. Поэтому так жестоко и истреблялись карамельные мастера–еретики.