Джордж Эффинджер - Марид Одран

— Я мог бы использовать свою должность полицейского для выяснения его замыслов.

Он встал и провел рукой по седым волосам.

— Если хочешь, узнай. Может, это развеет твои сомнения.

Кмузу потянул за спинку мой стул, и я тоже встал.

— Дядя, — сказал я. — Прошу простить меня. Да будет еда тебе по вкусу! Желаю приятной трапезы.

Фридлендер Бей приблизился ко мне и поцеловал в обе щеки.

— Да хранит тебя Бог, дорогой мой, — сказал он. — Я доволен тобой.

Выходя из столовой, я обернулся и увидел, что Папочка снова занял свое место. Его лицо было мрачно, и Говорящий Камень наклонился над ним, выслушивая. Странно: чем может поделиться Папочка со своим рабом, а не со мной?

— Ты должен переселиться в свою новую комнату? — спросил я Кмузу по дороге к себе.

— Я принесу матрас, яа Сиди. На сегодня хватит.

— Хорошо. Мне придется еще немножко поработать на компьютере.

— Доклад о Реда Абу Адиле?

Я пристально посмотрел на него.

— Да, — сказал я, — ты угадал.

— Может, я помогу вам получить более ясное представление об этом человеке и его побуждениях?

— Откуда ты о нем так много знаешь, Кмузу? — спросил я.

— Когда: меня впервые привезли в этот город, я служил телохранителем одной из жен Абу Адиля.

Воистину чудесная новость. Вообразите: я начинаю расследование по делу совершенно незнакомого человека, а мой раб, оказывается, был некогда слугой этого типа. Однако странное получалось совпадение. Оставалось верить в себя и надеяться, что в итоге я распутаю клубок, оставшись живым и невредимым.

Я помедлил у двери своей комнаты.

— Принеси свою кровать и вещи, — сказал я Кмузу. — А я тем временем просмотрю дело Абу Адиля. Не бойся, ты не помешаешь. Когда я работаю, нужна как минимум пушка, чтобы меня отвлечь.

— Спасибо, яа Сиди. Я постараюсь потише.

Я начал поворачивать цветовой замок на двери. Кмузу отвесил легкий поклон и направился к комнатам слуг. Когда он завернул за угол, я поспешил в противоположном направлении. В гараже я отыскал свой автомобиль. Было несколько странно и неловко убегать от собственного слуги, но мне совершенно не хотелось таскать его за собой весь сегодняшний вечер.

Проехав христианский квартал и район шикарных магазинов в западной части Будайена, я припарковал машину на бульваре Иль-Жамель, неподалеку от места, где обычно стояло такси Билла. Прихватив коробочку с таблетками, я вышел из машины. Казалось, прошла целая вечность с того времени, когда я в последний раз лакомился дурью. У меня были хорошие поставщики, благодаря деньгам и новым знакомым, которых я повстречал у Папочки. Я выбрал парочку голубых таблеток и так спешил, что проглотил их тут же, без воды. Через несколько минут во мне закипит энергия, и я почувствую борцовский настрой. Мне нужна была такая поддержка, предстояла тяжелая сцена, которую надо было еще пережить.

Сначала я решил включить модди, но в последний момент передумал. Я слишком уважал Чири, чтобы разговаривать с ней от имени своего собственного «я». После беседы с ней все может оказаться иначе и я отправлюсь домой совершенно иной личностью.

В тот вечер в клубе Чири толпилось множество народу. Было душно и жарко, в воздухе витал сладкий аромат духов, кислый запах пота и пролитого пива. Транссексуалы и дебютантки болтали с посетителями с наигранной веселостью. Их смех пробивался сквозь пронзительную музыку, когда они заказывали шампанское за счет клиентов. Ярко-красные и голубые неоновые молнии скользили за стойкой сверху вниз, и сверкающие вспышки света от вращающихся зеркальных шариков отражались на стенах и потолке. В одном углу светилось голографическое изображение Хани Пилар, распластавшейся на манто из светло-бежевой норки на каком-то романтическом побережье. Это была реклама ее нового модди под названием «Жутко медленный ожог». С минуту я смотрел на нее точно загипнотизированный.

Одран, — прозвучал мелодичный, с хрипотцой голос Чириги. Похоже, она не была особенно обрадована моим визитом. — Мистер босс!

— Послушай, Чири, — сказал я, — дай-ка мне…

— Лили, — позвала она одну из девушек, новенькую, — обслужи хозяина. Джин и бингара и немного лимонного сока. — Она посмотрела на меня с ненавистью. — Тенде — для меня, Одран. Личный запас. Он не относится к клубу, и я заберу его с собой.

Чири обостряла ситуацию. Я мог лишь представить себе, что она чувствовала.

— Подожди, Чири. Я не имею никакого отношения к…

— Вот ключи. Этот — от кассы. Деньги в ней — все твои. Девочки с сегодняшнего дня твои, и все их склоки тоже твои. Со своими проблемами теперь обращайся к Папочке. — Она выхватила свою бутылку тенде из-под стойки. — Ква хери, сукин сын, — прорычала она мне и вихрем вылетела на улицу.

И тогда наступила мертвая тишина. Все песни закончились, и никто не поставил пластинку. Новенькая плясунья по имени Кэнди смотрела на меня со сцены круглыми глазами, словно ожидая криков и распоряжений. Люди рядом со мной снялись с мест и тихонько удалились. В их лицах я прочитал лишь враждебность и презрение.

Фридлендер Бей хотел поссорить меня со всеми знакомыми в Будайене. Для начала он сделал меня полицейским, но даже тогда у меня оставалось еще несколько верных друзей. Второй грандиозной идеей стала покупка клуба Чири. Скоро я стану таким же одиноким и всеми покинутым, как и сам Папочка, только у меня не будет таких утешений, как его богатство и власть.

— Погодите, — сказал я, — тут просто ошибка. Я улажу с Чири это дело. Индихар, проконтролируй ситуацию, ладно? Я сейчас вернусь.

Индихар удостоила меня презрительным взглядом, ничего не ответив. Я не мог оставаться в клубе ни минуты. Схватив ключи, которые Чири бросила на стойку, я вышел. На улице ее не было. Видимо, она отправилась домой или в другой клуб.

Я пошел в «Феи Бланш», кафе старика Гарготье на Девятой улице. Саид, Махмуд, Жак и я частенько туда захаживали. По вечерам мы любили сидеть во внутреннем дворике и играть в карты. Это было хорошее место для отдыха.

Тут уже собралась вся компания. Жак выделялся среди нас — он был христианином. К тому же на три четверти европейцем, и ни перед кем не скрывал этого факта. Жак был строго гетеросексуален и гордился этим. Никто не испытывал к нему особой приязни. Махмуд — транссексуал, в недалеком прошлом его можно было отыскать в уличных клубах в образе узкобедрой танцовщицы с глазами газели. Теперь он стал приземистым, толстым и слабосильным, точно злой джинн, охраняющий заколдованную принцессу. Я слышал, что сейчас он работал на Папочку, занимаясь организованной проституцией в Будайене. Саид Халф-Хадж бросил на меня взгляд из-за стакана «Джонни Уокера», своего любимого напитка. У него был модди Крутого Парня, и Саид уставился на меня, подыскивая предлог переломать мне кости.