Сергей Вишневский - Звезда в руке и шило в ...

Аккрун сорвался за Мотодором прихватив арбалет, но он не успевал за ним и быстро отстал. Силы, чтобы нести арбалет ему не хватало, и он тащил его за приклад. До того как Мотя с эльфом крылись на лестнице, ведущей наверх, он успел заметить как кисти рук ЛегОласа, висящего на плече Моти, начали превращаться в камень.

Мотодор же с максимальной скоростью бежал наверх по ступеням, перепрыгивая пяток за шаг.

— Чтож ты ушастый!.. Мы же хотели у колонн!.. — На ходу бормотал Мотодор. — Мы же договорились с тобой!.. Нельзя же так…

Он вылетел на открытую площадку с черными колоннами и подбежав к одной из них снял с плеча ЛегОласа. Его окаменевшие руки гулко брякнули по броне. Он поставил на ноги ЛегОласа, но бесчувственное тело упало на каменный пол.

— Ну ты чего Лерой!.. Ты не спи Ушастый!.. — Мотодор подхватил его и усадил у одной из колонн, прислонив его спиной к ней. — Ты посмотри! Небо проясняется! Лерой!..

Мотодор пытался приподнять, заваливающуюся на грудь, голову ЛегОласа. Его взгляд остекленел, зрачки расширились, а полоса обращения уже поглотила руки до плеч и все ноги.

— Ну, Ушастый! Ты не спи только… тут салют в нашу честь в небе! — Мотодор продолжал держать голову эльфа и бормотать глупости. — Посмотри какую красоту сделали! Это для нас все!

Серые тучи над долиной смерти расступались, обнажая ярко голубое небо. Между ними, словно явление свыше, спускались лучи солнца и посреди этого прекрасного пейзажа рвались сотни фейерверков и салютов, осыпая площадку с колонами яркими искрами и огоньками.

Мотодор так и продолжал придерживать голову ЛегОласа, словно еще на что‑то надеялся, бормоча под нос о прелестях салюта. Он держал ее, пока окаменение не дошло до шеи и его руки не почувствовали холод камня, вместо тепла цифрового тела лучшего друга.

Когда лицо ЛегОласа с мешками под глазами, полуприкрытыми глазами и уставшей улыбкой окаменело, Мотодор сел напротив него на пол и поджал ноги, обхватив колени одной рукой. Вторую руку он сжал в кулак, сунув его в рот и укусив его так, что мышцы на скулах вздулись.

Тауран сидел напротив окаменевшего эльфа, грызя собственный кулак и воя монотонным голосом, словно медведь сидевший в капкане. Его взгляд не отрывался от бумажной птицы, которую он совсем недавно подарил ЛегОласу.

Из его глаз текли слезы, из рта текла кровь, от него, сквозь окровавленный кулак, доносился вой, а взгляд смотрел сквозь системку.

Ваш друг и соклановец ЛегОлас умер в игре.

Игрок ЛегОлас упомянул вас в своем завещании.

Для вступления в наследство свяжитесь с администрацией.

Примите наши соболезнования…

Таблеткин стоял у соседней колоны, держа за приклад арбалет эльфа. Второй конец арбалета лежал на полу. Он подошел к ЛегОласу, таща за собой арбалет и положил его, ему на ноги. Потом отошел к соседней колонне и уселся так же как Мотодор, но обхватив колени обеими руками…

Фигура Таблеткина растаяла спустя 5 часов. Фигура воющего Мотодора спустя десять часов сидения в неподвижной позе. Сработал анализатор психического состояния игроков и система ввела его в искусственный сон.

Салюты и фейерверки над долиной продолжали взрываться три дня. Небо над Долиной Смерти больше никогда не было пасмурным, а пять колон на площадке, где был памятник ЛегОласу, истинному стражу стихий, сменили свой цвет. С антрацитового черного на белоснежный…

От автора: На этом я хотел бы закончить произведение, но… Как же иногда хотелось бы сказки. Среди серых будней, бытовухи и странного ощущения, что день повторяется за днем… среди этого всего очень хочется сказки. Она почти физически необходима. И анастезисту в машине скорой помощи, пишущему это произведение на планшете, и редактору по оформлению в газете из Саранска, и водителю за рулем в рейсе, слушающему это произведение… Всем без исключения нужна сказка. Рано или поздно она станет жизенно необходимой для всех. И именно по этому только здесь и только сегодня, не смотря на всю критику, логику, тапки, табуреты и тумбы в адрес автора… для нас этот эпилог:

Планета Марс.

Квадрат 3587

— Здравствуй Аккрун! — Пожал с доброй улыбкой руку Аккурна огромный мужик. Его рука была настолько огромной, что здоровался он не кистью, а тремя пальцами.

— Здравствуй Жень! — Пожал три пальца Аккрун. — Рад тебя видеть! Сколько мы уже не виделись? Месяц?

— Ну! Заходи, чего на пороге топтаться! — Евгений впустил в дом друга и проводил за стол, который уже давно накрыла Инта.

— Я так и думал, что за стол усадишь! Даже есть дома не стал специально! — Аккрун повел носом, ловя ароматы со стола. — Сам готовил?

— Ну не синтезатор же! — С упреком ответил Евгений.

— Боже! Что за запах!

Аккрун, Евгений и Инта уселись за стол, за которым Аккрун очень старался попробовать все блюда, немалое количество которых было расставлено на столе, а Евгений, словно старался впихнуть абсолютно все, подкладывал в тарелку Аккруна еще и еще.

Из‑за того, что Аккрун был постоянно с набитым ртом, говорит он не мог. По этому рассказывал в основном Евгений.

— Мы третий урожай сняли! Да там и не урожай, а УРОЖАИЩЕ! Вооот такую картофелину всковырнули! — Евгений размахнул руками, показывая размеры картофелины. — Я тебе селфи с этой картошкой скидывал…

— Я думал, ты какой‑то булыжник выкопал… — Прожевав ответил Аккрун. — А это картофелина была?

— Ага! — С улыбкой ответил Евгений. — А ты чего детвору с собой не взял?

— Учатся. Все в заботах….

Он продолжил рассказывать о достижениях своего хозяйства и о том сколько он продал биомассы, о том, что у него мясо закупает адмиралтейство космического флота для высших чинов, о том, что медаль дали на земном сельскохозяйственном форуме за качество продукции и о том, что натуральными продуктами берут уже больше половины всех продуктов питания, что удается вырастить.

Обожравшийся Аккрун попросился на воздух, и они вместе с Женей вышли подышать.

— Мы позавчера скинули последнюю платежку за дроидов. Вот теперь совсем чистенькие. Никому ничего не должны. — С гордостью заявил Женя.

На минуту воцарилось молчание, которое прервал Аккрун.

— Перестань делать вид, что сегодня обычный день. — Обронил Аккрун, глядя в глаза собеседника.

Евгения от этих слов словно обухом ударили. Он помрачнел, начал сутулиться и вообще, словно сдулся. Взгляд он спрятал на верху, в ночном куполе, который изображал земную ночь со звездами.

— Я туда не пойду. — Не отрывая взгляда от купола, произнес Женя.

— Если бы ты туда зашел, то тебе не пришлось бы брать кредитов! — Начал ворчать Аккрун. — И вообще! Это традиция у Росков!

— Русков…

— Не суть, но традиция мне нравиться. Нам надо пойти туда и помянуть друга. — Евгений, всего год назад откликавшийся на имя Мотодор, не ответил. — Тогда я пойду один.