Ольга Куно - Семь ключей от зазеркалья [litres]

– Будешь? – осведомилась я у принца, хватаясь за свою порцию.

Он покачал головой.

– Ну и ладно.

Уговаривать я никого не собиралась: так даже лучше, мне больше достанется. В подтверждение этого тезиса я опрокинула оба бокала один за другим и потянулась за бутылью, чтобы налить себе еще.

– Закусить не желаешь? – едко поинтересовался Орвин.

Я вложила в свой ответный взгляд все возможное презрение к слабакам, нуждающимся в такой глупости, как закуска.

Захмелела быстро. Собственно, к чему стремилась, то и получила. Не учла одного: такое состояние развязывает язык. Обычно это не имело большого значения, ведь пила я в компании Хаша, а ему можно сказать столько же, сколько самой себе, и даже больше. Но в этот раз зеленого змия рядом не было (не прицепишь ведь флягу с портвейном к платью). Вместо него имелся принц, хотя я даже не помнила о его присутствии, когда начала разглагольствовать.

– Хм, а ведь меня сегодня в первый раз пытались убить за долгое время, – чуть заплетающимся языком провозгласила я. – За это надо выпить! – И лишь опустошив бокал, я сообразила, что тост был неоправданным. – А нет, не первый! Забыла про тот случай в ущелье.

– А прежде на твою жизнь покушались? До того, как… словом, когда ты служила во дворце?

Только теперь я вспомнила о присутствии Орвина. Прищурилась, стараясь сфокусировать взгляд. Поняла, что это бессмысленно, и плеснула себе еще бренди.

– Было дело. Но нечасто.

– А в тюрьме?

– В тюрьме? – удивленно воззрилась на него я.

– Я слышал, что такое случается.

Орвин отвел глаза: похоже, смутился или решил, что чем-то меня обидел. Я смотрела на него почти с умилением. Надо же, то ведет себя как воин и мужчина, а то чистой воды ребенок!

– Бывает, – подтвердила я, уже без прежнего напускного апломба. – Но я сидела в одиночной камере, и к ней старались лишний раз не приближаться. Меня боялись.

– Кто?

Я передернула плечами.

– Все. За это надо выпить? – спросила я у пустого бокала, рассматривая его в свете магической лампы.

– Как все? И стражники? Боялись заключенную?

Я откинула голову назад и рассмеялась, разглядывая расписанный цветочными узорами потолок. От переплетения разноцветных линий зарябило в глазах, и я бросила это занятие.

– Еще как боялись. Еще как…

Зря я освежила в памяти те события, когда впустила Гилберта к себе в голову. Впрочем, что значит зря? Не сделала бы этого – и сейчас лежала бы в зеркальной комнате бездыханным телом вместо старого мага. Но легче от этого не становилось. Я крепко сжала виски: казалось, от воспоминаний вот-вот лопнет голова. И чтобы она не лопнула, я заговорила:

– Считается, что у мага нет в тюрьме преимуществ. Все оборудовано так, что к колдовству не прибегнуть. Никаких зеркал, ни одной отражающей поверхности. Каждого, кто там работает, тщательно обыскивают на входе. Воду приносят в специальных бутылках, ее не пролить. Нужно присасываться к горлышку, чтобы напиться. А если бы даже вдруг получилось расковырять бутылку, пол специально обработан магами так, что жидкость впитывается невероятно быстро. Короче, все устроено, чтобы не было отражений. И не только в камере. Весь наш этаж был такой, и следующий тоже. Гады хорошо подстраховались.

Я прервала рассказ, чтобы проглотить еще одну порцию своего «лекарства», но на сей раз оно не придало прежней бодрости. Пришлось отставить опустевший бокал на стол.

– Стража любила развлекаться. – Я смотрела не на принца, а мимо него, на поленья, аккуратно сложенные в неразожженном камине. – Меня поначалу особо не трогали, так, избивали несколько раз для острастки. То ли я им непривлекательной показалась, то ли предпочитали лишний раз с магом не связываться. А в тот день, видимо, очень уж им захотелось женской ласки. Меня когда наверх потащили – развлекались они обычно наверху, – я сразу по плотоядным улыбочкам поняла, что к чему. А на лестнице крики стали слышны. И не плач даже… – я прикусила губу, подбирая слова, – вой почти. А потом меня затолкали в комнатку. Сторожевую, или как там это у них называется. И там даже койка имелась. Вряд ли специально для таких случаев, наверное, спят на таких между сменами. И вот видишь как, прямо на полу бабу разложить этим эстетам не годилось, им кровать подавай! И знаешь что?

Я повернула голову к Орвину. Он слушал внимательно, хоть и не проронил ни слова. Лицо казалось бледным, и желваки как будто двигались туда-сюда. Правда, с этими магическими светильниками поди разбери, а за окном уже давно стояла ночь.

– Я испугалась! – со смешком констатировала я. – Думаешь, я такая смелая? Все мне нипочем? – Я вроде бы и обращалась к принцу, но уже снова смотрела мимо него. – Как бы не так! У меня от страха душа ушла в пятки. Парадокс! Колдовства не боялась, к побоям почти привыкла, на мечи смотрела спокойно. А вот ведь маленькой мужской штучки испугалась так, что хоть помирай на месте.

При упоминании маленькой мужской штучки Орвин непроизвольно закашлялся, но я не придала этому значения.

– Казалось бы, какая разница? – выкрикнула я, продолжая давний диалог с самой собой. – Ну, неприятно, ну, противно, большое дело! Так нет, умереть хотелось больше. Но никто не предлагал. – Я перевела дух, скользя взглядом по краю стола. Откинула голову назад, прикрыла глаза и продолжила: – Уложили меня, значит, на койку. Я там точно в этот день была не первая. Пятна заметила красные и выдранные волосы, прямо клок. Но долго осматриваться не пришлось. Эта гнида небритая надо мной нависла, взгляд голодный… Одной рукой меня щупал, другой с себя штаны стягивал. Я, конечно, сопротивляться пыталась, отбивалась, ногтями царапалась… Детский сад! Мне бы одно крохотное зеркало – я бы в порошок его превратила. Только штаны и остались бы. Но не было там зеркал. Вот, – я покрутила кистями перед носом принца, – «страшное» оружие! И все равно черта с два бы он один на один со мной справился. Но товарищ помог, меня придержал. А этот, первый, значит, задрал юбку… Ненавижу юбки! – Я с омерзением опустила глаза на собственное платье. – В них все равно что совсем без одежды. Склонился он, значит, надо мной, и тут я глаза его встретила. А в них – крошечные такие – мои отражения. Налей выпить, а?

Орвин поколебался – не иначе, считал, что с меня уже довольно, но потом все-таки выполнил просьбу, даже не сопроводив сей факт нотациями. Я благодарно приняла очередную порцию горячительного.

– Ни один идиот не полезет в зазеркалье через такую крошечную дверь, как зрачки. С той стороны – пожалуйста, проход всегда можно подправить и увеличить. Как я сделала тогда с твоей брошью.

Принц кивнул, дескать, помнит.

– А с этой стороны – нельзя. Тело в лазейку не помещается, а магия-то задействована, и каким будет итог – неизвестно. Может просто стереть в порошок. Но мне-то терять было нечего. Даже если я прямо под этим уродом рассыплюсь прахом, то тем лучше. Пусть напоследок заикой станет. Я, помню, даже улыбнулась ему тогда. И шагнула в отражение. Не буквально, мысленно. Этого должно быть достаточно, чтобы переместиться. Но, как оказалось, с глазами все работает совсем не так.