Герман Рыльский - Кошмары [litres]

Откуда-то из темноты, эхом, донесся незнакомый женский голос: «Вот это я упала так упала… теперь упасть с лестницы для меня – пара пустяков!» И следом другой, мужской и немного нервный: «Ах, как я опаздываю! Королева Плезанс будет в ярости! А эта проклятая девчонка все прыгает по измерениям, что твой кролик!»

Тайна падала и падала, и уже решила, что скоро увидит внизу развалины города, как это было в котельной, когда она вдохнула черный туман. Запах вина и крови обжигал легкие, но неожиданно дышать стало легче. Непроглядная чернота сменилась сияющей белизной, и Тайна со всего маху упала во что-то мягкое и холодное.

Несколько секунд она слепо барахталась, не понимая, где очутилась, а потом вдруг почувствовала под ногой опору. После нескольких неловких попыток ей все-таки удалось принять вертикальное положение. Шумно отплевавшись и протерев глаза, Тайна поняла, что стоит по грудь в снегу. В голове, как обрывки газет, поднятые порывом ветра, вертелись бессвязные и как будто чужие мысли: «Едят ли мошки кошек?», «Что там, в банке из-под апельсинового варенья?», «Я уже долетела до центра Земли или как?..»

Вокруг простиралось бесконечное заснеженное поле, блестевшее на солнце. Дышалось свободно – воздух был морозный и бодрящий, полная противоположность музейному, пропахшему пылью и древностью. Снег вокруг, кстати, был девственно ровный, что доказывало – Тайна действительно упала с неба, а не пришла сюда в каком-нибудь забытьи. «Я что, нашла выход из музея? – удивилась она. – Вот так запросто?»

– Почему ты не идешь, мы ждем тебя, – послышалось у Тайны за спиной.

Она оглянулась, но ее ослепило солнце – сверкающая точка, клонившаяся к едва различимому горизонту. Тайна сощурилась, прикрыла глаза рукой, но разглядела лишь темный силуэт на белом фоне. Ей показалось, что это Маленькая Тайна, девочка, живущая в развалинах безымянного города. Да и голос был похож…

– Почему ты не идешь? Здесь так плохо…

– Ты кто? – спросила Тайна.

Она попыталась двинуться, но снег не дал ей сделать и полшага. В этот момент солнце как будто померкло, скрывшись за набежавшим облаком, и Тайна увидела бедно одетую девочку, стоявшую на снегу. На ней было потертое пальто, шерстяные чулки и огромные, на взрослую ногу, валенки. Волосы закрывал платок, завязанный узлом под подбородком. Кажется, ее лицо покрывали шрамы, но, возможно, это была игра света и тени. «Как она там стоит и не проваливается в снег?» – успела подумать Тайна.

– Я не проваливаюсь в снег, потому что оставила свое тело там, – сказала девочка, словно прочитав ее мысли, и указала куда-то вдаль. Тайна проследила за ее пальцем и разглядела тянущиеся вверх ленточки дыма, выглядевшие как царапины на бледно-голубом небе. – И ты не держись за свое. Брось его, пусть куклы радуются. Это же просто тело! А ты иди к нам… Я тебя так жду…

В этот момент порыв ветра погнал облако дальше, и в глаза Тайне ударил безжалостный солнечный свет. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, поняла, что стоит на коленях перед распростертым на паркете мертвым телом.

– Что за черт? – пробормотала Тайна, поднимаясь на ноги.

Она с ног до головы была в снегу – он набился за воротник, в рукава косухи, в карманы и обувь. Отряхиваясь, девушка подошла к пустующей нише с табличкой, на которой было написано: «Джон Гейси. Выступал на детских праздниках в роли клоуна, а в свободное время убивал молодых мужчин, за что был прозван «Клоун-убийца». На его счету тридцать три жертвы».

Тайна вспомнила, что именно тут стояла восковая фигура в костюме клоуна и с размалеванной физиономией, что напомнило ей давнего знакомого – смотрителя комнаты смеха. Размышляя, все ли клоуны столь опасны или бывают исключения, Тайна присела на край ниши и сняла кроссовки. Вытряхнув из обуви весьма приличную кучу снега, уже начавшего подтаивать, девушка мысленно переключилась с клоунов на то, что с ней только что произошло.

Это было не видение – снег тому доказательство. Но не могла же она действительно провалиться в зрачок мертвеца и очутиться посреди какого-то поля? И что там делала деревенская девочка в тулупе и валенках? Больше всего Тайну интриговали ее последние слова: бросить собственное тело. Как она там сказала? «Брось его, пусть куклы радуются»? Куклы – это, вне всякого сомнения, ожившие восковые фигуры. Но как можно бросить собственное тело? И зачем?

Тайна не знала что думать. Она сидела на краю ниши, рядом с табличкой, пока снег полностью не растаял. Мертвец не дал ей никаких подсказок, только сильнее запутал. А значит…

– Мне надо поговорить с Максом, – пробормотала Тайна, решительно поднимаясь на ноги. – Если его еще не прикончили…

Это решение пришло к ней спонтанно. Макс был отморозком и убийцей, но все-таки живым человеком. И разве не его нож, полоснувший по горлу музейного сторожа, выступил в качестве рычага, запустившего весь этот безумный аттракцион?

Тайна прошла мимо тела (она нарочно не смотрела мертвецу в глаза, чтобы снова куда-нибудь не угодить) и вышла из пустого зала.

Вечеринка продолжалась. Здесь одноногий пират рассказывал юной принцессе о том, как брал на абордаж английские суда, а тут убийца в оранжевой тюремной робе, собравший вокруг себя пеструю публику, на чем свет стоит ругал американскую судебную систему:

– Разве это правосудие? Меня должны были признать невменяемым! Если, по их мнению, Я нормальный, то у них очень странное представление о норме!

Тайна прошла мимо скульптур, краем уха слушая светские беседы, миновала два зала и снова очутилась в длинном коридоре, ведущем к лестнице. Здесь тоже было оживленно, почти на каждом подоконнике сидел если не король, то полководец, поэт или киноактер. Какой-то мужчина с усами щеточкой и в броском белом костюме пел: «Show must go ooooon!» Микрофон, вставленный в короткую стойку, не был ни к чему подключен, но вокалист все равно не выпускал его из рук. Собравшаяся вокруг публика (пара тюремных палачей, прежде обслуживавших электрический стул, и несколько цирковых уродцев) улыбалась и аплодировала.

– Рок-музыка – от дьявола, – презрительно бросил проходивший мимо инквизитор, но Тайна мысленно с ним не согласилась.

Она рассеянно подумала, что рок – единственная нормальная музыка, хотя было непонятно, откуда подобная мысль вообще могла взяться. Девушка, до этого запертая в котельной, а теперь в Музее восковых фигур, не имела возможности слушать диски или бывать на концертах… если, конечно, не считать тех, которые устраивала Лена со своим хором.

Шагая к лестнице, Тайна размышляла, где прежде всего следует искать Макса. Он мог спрятаться, запереться в каком-нибудь шкафу или чулане в надежде, что рано или поздно (например, с рассветом) фигуры вернутся в свои ниши и представление закончится. Но, сказать по правде, Тайна сомневалась, что Макс будет прятаться или, подобно своему приятелю, в панике звонить в полицию. Макс не хотел за решетку, и Тайна была уверена, что он будет до последнего искать выход из ловушки. «Он уже осмотрел подвал, – думала девушка. – Куда он пойдет теперь? Может, на чердак?»