Герман Рыльский - Кошмары [litres]

– Напились, вот и померещилось, – ответила Тайна фразой, услышанной в церкви.

– Говорят, девчонка это была. Послушать, так вылитая ты.

– А вы что, в оживших мертвецов верите? – спросила Тайна.

Сама она видела и ожившего мертвеца, и еще целый батальон оживших восковых фигур, но священникам, по идее, в такое верить не полагалось.

– Ну, знаешь ли, Лазарь тоже мертвым был, да ожил. На все, как говорится, воля Господа.

– Так у вас тут что, чудеса творятся? – спросила Тайна, делая круглые глаза.

– А что, и творятся, – произнес отец Александр. – Вот, дочка Семена была слепой, и на тебе – прозрела. Об этом ты что-нибудь знаешь?

Тайна помотала головой. Тем временем на плите закипел чайник, изрыгнув из медного носика струю пара и протяжный свист. Священник быстро заварил травяной чай и разлил его по кружкам.

– Я чего думаю, – сказал он, ставя кружку на стерильный стол и подвигая ее к Тайне. – Все эти события между собой связаны.

Тайна молча отхлебнула горячий отвар. После удара в живот чай пришелся очень кстати.

– Семен и Василий, конечно, те еще работнички, – продолжал отец Александр, – но чтобы такое на пустом месте выдумать? Всякое было, однако мертвецы из гробов у нас покамест не вставали. А потом часу не прошло, и Семен приводит Веру. Девочка во время молитвы исцелилась. Прямо святая, хоть сейчас икону рисуй.

Ехидство, сквозившее в голосе священника, не понравилось Тайне.

– А зачем же вы тогда в церкви сказали, что это чудо? – спросила она. – Если сами в это не верите?

– Ага, значит, про дочку Семена ты все-таки слышала?

Тайна прикусила язык. Отец Александр был умен, с ним нужно было держать ухо востро.

– Если бы я не сказал прихожанам, что это чудо, они бы все по-своему объяснили, – проговорил священник. – У нас тут слухи быстро разлетаются. Мое дело – народ успокоить, а потом уже разобраться, что к чему. Если чудо, одно дело. А вот если ведьмовство – совсем другое!

Тайна почувствовала закипающую злость, хотя ни один мускул на ее лице не дрогнул, а глаза, отражавшиеся в остатках чая на дне кружки, не утратили равнодушно-сонного выражения. Вере угрожала опасность, и еще какая. Убеждая саму себя, что все обойдется, что девочка как-нибудь сама выкрутится, Тайна проявила малодушие и теперь со всей остротой осознала это. «Я должна помочь Вере, – решила она. – Ее здесь убьют».

– Ты чай-то допивай, – сказал священник, поднимаясь из-за стола. – В туалет не нужно?

– А с чего вы меня о таком спрашиваете? – удивилась Тайна.

– А с того, что придется тебе здесь какое-то время посидеть. Не хочу, чтобы ты мне лужу посреди кухни напрудила.

С этими словами отец Александр вышел в прихожую и вскоре вернулся с мотком грубой веревки.

– Да, мне нужно в туалет, – поспешно сказала Тайна. – Срочно.

– Ну хорошо, пойдем, – добродушно отозвался хозяин дома и, схватив Тайну за воротник, легко поставил на ноги.

Туалеты в Тупике были уличные. Девушка надеялась, что во время прогулки на задний двор и обратно у нее появится шанс сбежать, но не тут-то было. Отец Александр вел ее до места, держа за шкирку, как строгий учитель – пойманного хулигана, и самолично распахнул сколоченную из досок дверь. Сидя в промерзшем сортире, Тайна размышляла, как быть. Пока что священник напрямую не угрожал ей, но что будет дальше? В Тупике не очень-то жаловали все, что хоть немного походило на колдовство, а она восстала из гроба на глазах у двух землекопов. Что еще хуже, отец Александр не верил, что дочь Семена исцелилась силой молитвы. Вдруг ее забьют камнями, как Марию?

Выглянув в щель между досками, Тайна оглядела задний двор. Сараи, баня, поленница, ко́злы для распиловки дров, снег… Ничего, что можно было бы использовать для побега.

Тайна разглядывала закрытую на амбарный замок дверь сарая, когда между его стеной, обшитой досками, и стеной бани мелькнула тень. Девушка подумала, что это кошка, но тень разогнулась и поднялась на двух ногах. В закутке между постройками стоял косматый человечек, ростом не больше полуметра, в рубахе, штанах и чем-то похожем на лапти. Лица почти не было видно за рыжей бородой, а глаза светились, как две красные лампочки. Тайна в жизни не видела подобных существ и прильнула к щели. Ей показалось, что человечек смотрит прямо на нее, хотя это едва ли было возможно.

– Ну что ты там, долго еще? – Дверь затряслась под ударами тяжелого поповского кулака.

От неожиданности Тайна моргнула, а когда снова посмотрела в узкий проулок между сараем и баней, там уже никого не было.

– Иду, иду, – проворчала Тайна, натягивая джинсы.

На кухне отец Александр деловито примотал Тайну к стулу.

– Ну вот, отдохни пока что, – сказал он, подергав узлы. – А я скоро вернусь…

Когда хлопнула входная дверь, Тайна принялась ерзать на жестком сиденье и тянуть путы. Она вспотела, ободрала запястья и один раз так раскачала стул, что чуть не рухнула вместе с ним на дощатый пол, но ослабить узлы не удалось. В конце концов она прекратила дергаться и откинулась на спинку, тяжело дыша. Сейчас очень кстати пришелся бы нож. Раньше он всегда оказывался в кармане куртки, стоило о нем подумать, но куртка осталась дома у Веры. Тайна была уверена, что при необходимости сможет достать его из кармана джинсов и даже из-за пазухи, но для этого нужно было дотянуться до первого или второго, а ее руки были заведены за спинку стула и крепко примотаны к горизонтальным перекладинам.

Тайна отдавала себе отчет, что ее нож и ножом-то по сути не являлся. Она не купила его в магазине, не выменяла на что-нибудь и не получила в подарок. И хотя его лезвие казалось металлическим, это была только видимость. Нож оставался частью ее разума, которой предали определенную форму. Ее психическое жало. Значило ли это, что оно могло просто появляться в руке, по желанию? Или его обязательно было каждый раз вытаскивать из кармана, как белого кролика из цилиндра? Это стоило проверить.

Тайна сосредоточилась, представила шероховатую рукоять, ее тяжесть и металлическую прохладу. Прошла минута, другая, но ладони оставались пустыми. «С карманом было бы проще», – раздосадованно подумала Тайна. Она бы просто вытащила нож, не пытаясь понять, как это работает, а вот достать его из воздуха почему-то не получалось. Точно так же было с нитями, приводившими в движение восковые фигуры. Когда Тайна изо всех сил пыталась разглядеть их, ничего не получалось, а когда махнула рукой, все вышло само собой.

Тайна так и сидела без ножа, привязанная к стулу, когда хлопнула входная дверь и из прихожей послышались голоса. Первый, размеренный и гулкий, принадлежал отцу Александру, а второй – повыше и слегка простуженный – вроде бы Семену. Беседуя с маленькой слепой девочкой, землекоп грозно рычал или раздраженно бросал фразы, а сейчас в его голосе сквозили суетливые, заискивающие интонации. Тайна даже засомневалась, он ли это, когда в дверном проеме показалась небритая физиономия Вериного папаши. Человек, однажды окунувший собственную дочь в кипяток, комкал в руках меховую шапку и не спешил переступить порог кухни.