Павел Иевлев - Мертвая женщина играет на скрипке

— Зазорно ей и перепастливо.

— Да в чем дело-то?

— Непраздна она, странь.

— В смысле… Беременна? Марта беременна? Но это же прекрасно! Или… Черт… — дошло до меня внезапно. — От кого?

— Не ведает. Гузает катуна твоя и окаяется нересно. Обаяльник хупавый ее обадил, отщетил, да пофурял. Охтимнечки.

— Надо было ему сразу в обаяльник насовать, — сказал я с досадой. — Да кто ж знал.

Эх, Марта-Марта, что ж ты натворила, балда такая…

— Оу, да у тебя компания? — весело сказала незаметно подошедшая Лайса. — Здравствуй, Фигля.

— Поздорову и тебе, желдачка, — ответила девочка, развернулась и ушла, не прощаясь.

Лайса открыла дверь и села ко мне в машину, одергивая на коленях короткое красное платье. От нее пахло вином, мужчиной и недавним сексом, она была весела и довольна собой и миром.

— Как дела служебные? — поддел я ее.

— Очень неплохо, — рассмеялась она, — лучше даже, чем ожидала.

— Вижу, межведомственные контакты установлены.

— Ревнуешь?

— Боже упаси. Я человек женатый.

— Вот именно.

Невысказанно прозвучало: «А он — нет». И то верно. Лайса мне нравится, а уж сны с ней снились вообще отличные, но я тут чтобы найти свою жену, а не новую. Эх, Марта-Марта, как же так-то?

— Как обстановка? — спросила Лайса деловым тоном.

— Тишина, в основном. Детишки спят поди, давно.

— Ну и прекрасно! — она откинулась на спинку сиденья. — Отрицательный результат — тоже результат.

Интересно, если Лайса перестала строить на меня матримонии, это стимулирует ее искать Марту или наоборот?

— Осуждаешь? — покосилась она на меня через некоторое время.

— С чего бы?

— Ну, вид у тебя такой… Сложный.

— Может быть, немного завидую, — чуть-чуть соврал и чуть-чуть польстил я, — такая красотка — и не мне досталась.

— У тебя был шанс.

— Прости, но ты знаешь мои обстоятельства.

— Или тебе не очень-то и хотелось.

— Или так.

— Все-таки осуждаешь, — вздохнула она. — Зря. Я очень устала от одиночества. Этот город меня так и не принял, и, наверное, никогда не примет.

— Так брось его, уезжай. Вокруг целый мир.

— Не могу. Здесь мое место.

— Почему?

— Почему-то. Не знаю. Но я все равно хочу немного любви.

— Я последний, кто осудит тебя за это, Лайса. Искренне желаю тебе найти свое счастье.

— Спасибо, если так.

Мы посидели и помолчали. В такие моменты мне становится досадно, что я бросил курить. Сейчас это скрасило бы ночные часы и разбавило неловкость момента.

— Там что-то происходит, — сказала вдруг Лайса.

Ну вот, а я задумался и все пропустил. За темными окнами «Макара» какое-то движение — как будто суетятся и бегают люди с фонарями, отбрасывая причудливые тени на шторы. Потом в нескольких комнатах зажегся свет, а мой смарт завибрировал часами на руке. На круглом экранчике появилась заспанная рожица Нетты в ночном колпаке, и надпись «Сообщение от абонента из приоритетного списка». Либо Настя, либо Марта.

Настя: «Пап, ты где вообще? Мне позвонил Виталик, у него сестра пропала, а тебя нет. Мне стрёмно».

Я ответил:

«Уже на месте, разбираюсь. Не волнуйся».

Внутри нас встретили Виталик в футболке и пижамных штанах и Антонина Геннадьевна в халате и шлепанцах.

— Это он вас вызвал? — она выглядела скорее раздосадованной, чем встревоженной. — Сынок, ну зачем ты…

— Мам, Катя пропала, ты что? — возмутился Виталик.

— Сынок, ну ты же знаешь…

— Что он знает? — быстро спросила Лайса. — И где директор?

— Невзор… Отсутствует. Отъехал по делам. А Катенька, она такая фантазерка! Полная луна ее буквально завораживает. Она иногда гуляет по ночам, выбирается тайком.

— Мам!

— Что «мам»? Зачем ты вызвал полицию? Хочешь, чтобы у сестры были неприятности?

— Мы тут… не вполне официально, — сказала Лайса. — Пока. Но если девочка пропала…

— Она вернется! — как-то излишне горячо заверила нас Антонина, — Всегда возвращается!

— Мам?

Женщина казалась смущенной и немного напуганной, но не исчезновением дочери, а нашим появлением. Виталик явно возмущен ее поведением, но не хочет спорить при посторонних. Даже мне, далекому от полицейской работы человеку, было очевидно, что они что-то скрывают.

В гостиную один за другим спускались заспанные подростки, кучковались, переглядывались, перешептывались тревожно. «Катенька» и «жребий» — то, что я расслышал. И это слово нехорошо напомнило мне полупонятные речи Фигли. Не нравится мне это все.

— Где комната девочки? — спросила Лайса.

— Да зачем вам… — запротестовала Антонина.

— Наверху, я покажу, — быстро ответил Виталик.

— Подождите нас здесь, — строго сказала полисвумен матери. — Детей успокойте и все такое.

В комнате Кати обычный подростковый полупорядок. От полного бардака его отличают только не вполне удачные попытки распихать все по углам. Кровать разобрана, одеяло откинуто. Я пощупал подушку — остыла и, почему-то, чуть влажная. Как будто кто-то в нее долго плакал.

— Посмотри, пожалуйста, что из ее одежды и вещей отсутствует, — попросила Лайса Виталика.

Он некоторое время, сопя, неловко перебирал девчачьи тряпки, потом сказал?

— Дождевика нет.

— И только?

— Все остальное на месте. Вот, на стуле одежда ее. У нее не так-то много вещей… Ну, тапок еще не вижу, и это… Ну… белье на ней какое-то было… Наверное.

— То есть, она ушла ночью, в белье, дождевике и тапках? И твоя мама считает, что это нормально?

— Ну, мама, она… Ей Невзор запретил! Говорит, девочку заберут, запишут в дело, что сумасшедшая. А она нормальная! Просто… Сочиняет всякое.

— Сочиняет? — спросил я. — А посмотри на это. Ни о чем не напоминает?

Я достал из сумки грязный чехол с барабанными палочками. Виталик осторожно взял его, раскрыл, вытащил палку, посмотрел на подпись.

— Дэн… Дэн… — глаза его стали отсутствующими и странными. — Денис…

— У вас на старых записях живой ударник, не драм-машина. Кто играл?

— Играл… Ударник… — Виталик явно поплыл.

Что за чертовщина?

— Так, соберись! — сказала резко Лайса.

Она забрала у него палочки, вернула в чехол и сунула его мне в сумку. Мальчик отвис.

— А? Что?

— Когда ты заметил, что ее нет?

— В… — он достал из кармана смарт. — В одиннадцать ноль две. У меня сторожок на нее в «Кобальте».

— Сторожок? — удивилась Лайса.

— Ну да, Катька сильно параноила в последние дни, что с ней что-то случится, что ее кто-то похитит… И я, для ее спокойствия, поставил сторожок. Если она слишком удаляется, мне приходит сообщение.

Он показал экран. В панели оповещений висит красная надпись:

«Абонент „Катюха“ вышел за границы безопасной зоны».

— То есть она со смартом исчезла?

— Ну да, тут его нет… Но я ей уже писал, и даже звонил, недоступна.