Аркадия Мартин - Память, что зовется империей [litres]

– Вы все сами поймете, когда познакомитесь с Тридцать Шпорником, госпожа посол.

– А остальные преемники? Вы сказали, их трое.

– Восемь Виток из Юстиции – ей почти столько же лет, сколько его сиятельству, они яслироды…

Махит прочла достаточно новеллизаций начала восхождения Шесть Пути, чтобы вспомнить Восемь Виток; сестра либо по крови, либо по чувствам, жестокий политик, стоящий за военными успехами и милостью солнца, которыми благословлен император. Махит кивнула.

– Конечно. Восемь Виток.

– И Восемь Антидот, ненамного старше моего Карты, – сказала Пять Агат. – Но у него только гены Шесть Пути. Девяностопроцентный клон.

– Весьма разномастная публика.

– А кто же еще сможет заменить его сиятельное величество? – раздался позади голос Девятнадцать Тесло.

Махит вскочила на ноги.

– Нужны сразу трое? – спросила она, стараясь не вести себя так, словно ее застали врасплох.

– Как минимум, – сказала Девятнадцать Тесло. – Допрашиваешь мою ассистентку?

– Чуточку, – ответила Махит. Казалось, лучше отвечать искренне.

– Узнала, что хотела?

– Кое-что.

– Что ты еще хотела бы знать?

Это была ловушка – с такой сладкой и простой приманкой, как бесконечный вес заботливого интереса Девятнадцать Тесло, – и Махит все равно решила влезть в эту ловушку с головой.

– Как устроен механизм престолонаследия в идеальное время, в идеальном мире? Учебники истории, ваше превосходительство, имеют тенденцию фокусироваться на самых остросюжетных вариантах.

Девятнадцать Тесло улыбнулась, словно Махит ответила удовлетворительно.

– У императора есть ребенок – от тела или от генов, – причем ребенок подходящего возраста и мыслительных способностей, и император коронует его соимператором. Так, когда умирает старый император, уже есть новый, кого звезды знают и любят, кому благоволят; ритуал крови, аккламация солнечным светом.

– И как часто это происходит? – сухо поинтересовалась Махит.

– Чаще какой-нибудь военный командир при поддержке сотни тысяч преданных легионеров заявляет, что милость вселенной назначила императором его . Книги по истории, госпожа посол, как остросюжетны, так и недалеки от истины.

«А как часто император назначает совет из троих преемников? Подозреваю, не очень, – подумала Махит. – Только когда что-то неладно. Нет подходящего наследника. Не совсем. Даже если Тридцать Шпорник и Восемь Виток должны служить регентами при девяностопроцентном клоне, такое регентство получится долгим и противоречивым».

– Если ты наговорилась о политике, – сказала Девятнадцать Тесло, – нас ждет чай. И к тебе гость. В офисе.

– Правда? – удивилась Махит.

– Взгляни сама, – и Девятнадцать Тесло взмахнула рукой так, словно Махит – инфограф не на своем месте.

Выглядела Три Саргасс ужасно, но эта ужасность казалась значительно лучше, чем когда Махит ее видела в прошлый раз – в полупараличе из-за Города. Теперь она стояла с серым лицом, с синяками под глазами, но и с идеальной осанкой, в безупречной форме министерства юстиции, волосы зачесаны со лба и завязаны в немодный, но удобный хвост. Махит не представляла, какая муха ее укусила, раз она пришла после больницы сюда , а не домой, как любой здравомыслящий человек, переживший значительный неврологический припадок.

И все-таки при ее виде посреди кабинета эзуазуаката Махит окатила волна облечения – хоть что-то знакомое в новой тюрьме-убежище, хоть какая-то опора. И Три Саргасс действительно переживала за Махит, раз отправилась на ее поиски, а не домой, пусть это и совершенно неблагоразумно.

– Ты жива! – воскликнула Махит.

– Пока что, – сказала Три Саргасс, – но это вопрос времени.

Махит осеклась.

– Серьезно? Скорее вернись в больницу…

– Махит, это безвкусная шутка о неизбежной бренности, – сказала Три Саргасс с хрупкой бодростью. – А еще говорила, что разбираешься в тейкскалаанцах.

– Юмор – последнее, что человек осваивает на неродном языке, – сказала Махит, но сама знала, что покраснела от стыда – как из-за своей чрезмерной заботы, так и из-за лингвистической промашки. – Что ты здесь делаешь?

– Когда Двенадцать Азалия приехал ко мне в больницу, он намекнул, что тебя удерживают против воли и заставляют слать неподписанные инфокарты по дворцовой почте. Я думала, что… спасу тебя? Раз ты под моей ответственностью и вчера уже чуть не взорвалась из-за меня.

– Двенадцать Азалия слегка преувеличивал, – сказала Махит.

– Только слегка , – заметила Три Саргасс с многозначительным взглядом на белый позаимствованный наряд Махит.

– Я вся была в крови Пятнадцать Двигателя, – возразила Махит. – Это не…

– Ты провела ночь у самой опасной женщины при дворе – и теперь стоишь в ее одежде .

Махит прижала два пальца к переносице, стараясь не рассмеяться.

– Клянусь, Три Саргасс, с твоими непристойными намеками и анонимными посланиями Двенадцать Азалии я правда почувствую себя персонажем в «Красных бутонах для Тридцать Ленты».

– Если забыть о том, что я не понимаю, как эта книга проскользнула на Лсел мимо императорских цензоров, – сухо сказала Три Саргасс, – и что я бы ни за что не обвинила эзуазуаката в злоупотреблении властью при общении с представителем другой страны – по крайней мере не в пределах действия записи у нее же в кабинете и уж точно не эзуазуаката, которую лично я уважаю и ценю… Что, ее превосходительство тебя не отпускает, да?

Вдобавок к болезненным теням под глазами лицо Три Саргасс заливал лихорадочный румянец. Махит думала, что ей бы стоило присесть. Но нет же, стоит посреди комнаты, словно Травинка, как ее прозвал Двенадцать Азалия: тонкая, гнется на ветру, но все равно делает свое дело – предупреждает Махит, что за ними наверняка наблюдают.

– На плазе Центр-Семь были демонстрации. Народная аккламация, – сказала Махит.

– Очень уважительная причина не пускать тебя на улицы. Я же не спорю . Просто… просто сегодня утром Город странный, даже так близко к центру. Полагаю, всему виной взрывы.

Махит села сама – на тот самый диван, где ее допрашивали в предыдущий вечер – и тем самым пригласила присоединиться к ней Три Саргасс. Было приятно, когда та последовала примеру: сочувственное зеркало – а еще не приходится видеть , как она почти без сил стоит навытяжку. Интересно, бывают ли последствия от нападения самого Города. Как физические, так и психологические. Судя по тому, как себя вела Три Саргасс, – и те, и другие.

– Расскажи, в чем странный?

Три Саргасс покачала ладонью.

– Слишком мало прохожих. Словно коллективная нервозность. И, конечно, станцию «Центр-Девять» перекрыли, метро не работает…