Аркадия Мартин - Память, что зовется империей [litres]

– Кто же его прислал?

Махит хотела ответить «Один Молния», но это бы предполагало, что об имаго-аппаратах знают все – во всем Тейкскалаане, не только во дворце: Один Молния сейчас на флагмане где-то в космосе – когда бы он узнал?

Так что она ответила:

– Тридцать Шпорник? Если он воспользовался тем, как на меня набросился Одиннадцать Ель. Он намеренно подчеркнул, что это нападение и что они еще об этом поговорят…

– И Тридцать Шпорнику нужен имаго-аппарат? Настолько, что он готов шантажировать придворного. Что ж, я бы не удивилась, – выражение у Три Саргасс стало странным – отрешенным, слегка горестным. – Махит, твои имаго-аппараты – настоящая проблема .

– Не для Лсела, – ответила Махит. «Только для Тейкскалаана, которому они ужасно нужны. Или ужасно нужно, чтобы они не существовали ».

– Нет, – сказала Три Саргасс. Отошла от трупа и вернулась к Махит, протянула руку, чтобы помочь подняться с пола. – По-моему, это проблема и для тебя – по крайней мере, у тебя проблема из-за того, что ты рассказала о них.

Махит приняла руку, хоть и была намного выше Три Саргасс, так что опора не очень помогла.

– Я не рассказывала, – сказала она, поднимаясь. – Рассказал Искандр , причем тот Искандр, кого я никогда не видела.

– Каково это?

– Что – каково?

– Не быть одним человеком.

Ее застал врасплох такой обнаженный вопрос – еще никто за все время на этой планете не был с Махит так прям; она просто стояла и думала, что тут вообще можно ответить, все еще не расплетала пальцы с Три Саргассю, когда дверь жалобно звякнула своей неуютной и нестройной мелодией.

– Еще убийцы? – сказала Три Саргасс слишком задорно.

– Надеюсь, Двенадцать Азалия, – ответила Махит. – Откроешь?

Три Саргасс открыла. Отдав приказ двери, резко отшатнулась в сторону, словно от того, что войдет, можно спастись, если просто скрыться из глаз. Но когда дверь раздвинулась, там все-таки оказался всего лишь Двенадцать Азалия. Махит наблюдала, как он окидывает взглядом сцену: труп с лиловым лицом на коврике, струящийся в окна рассвет, Махит и Три Саргасс, стоящие с таким видом, будто только что разбили бесценное произведение искусства.

Невыразительность тейкскалаанцев, оказывается, выдерживала и столкновение с недавно произошедшим убийством. Возможно, отчасти из-за того, что, похоже, Двенадцать Азалии тоже выдалась нервная ночка. Форма министерства информации промокла, оранжевые рукава – жесткие и замызганные. По одной щеке размазана грязь, коса почти расплелась.

– Ужасно выглядишь, Лепесток, – сказала Три Саргасс.

– У тебя на ковре мертвец, Травинка; не важно, как я выгляжу.

– Вообще-то, у меня на ковре, – сказала Махит. – Можешь войти, чтобы закрыть дверь?

Когда дверь надежно закрылась у него за спиной – троица взаперти с мертвецом, маленький секретик вдобавок к остальным большим секретам Махит, – Двенадцать Азалия залез за пазуху и достал сверток, похожий на аккуратно сложенную простыню из морга. Протянул сверток Махит.

– За тобой должок, посол, – сказал он. – За мной шесть часов следили , а еще три я прятался на дне полуосушенного пруда. Все это было чрезвычайно занимательно, пока мы перебрасывались зашифрованными сообщениями, но теперь уже нет. Не говоря о том, что стоило мне отвернуться, как у вас на руках появился новый труп – кто-нибудь вызвал Солнечных или вы так и собираетесь просто стоять?

– Лепесток, мы собирались, – сказала Три Саргасс, удивив Махит.

Она развернула ткань. Посередине лежала маленькая сетка из стали и керамида – имаго-аппарат Искандра. Его аккуратно вырезали скальпелем, видела она: фрактальная бахрома по краям, где аппарат сливался с нейронами, резко обрубалась, где кромка лезвия не могла работать на микроскопическом уровне. Но Двенадцать Азалия не смог отсоединить фрактальную сетку – по сути, панцирь, интерфейс – от центрального ядра, собственно содержащего Искандра. Оно все еще цело, решила она, не задето деликатным скальпелем. Аппарат все еще может пригодиться. (Для чего? Чтобы записывать кого-нибудь еще? Или попытаться поговорить с этим Искандром – мертвым послом? Тем, что от него осталось. Она задумалась и решила пока не делиться этой мыслью.)

Махит забрала аппарат – не длиннее фаланги ее большого пальца – из простыни, где его прятал Двенадцать Азалия, и убрала во внутренний карман.

– Я думала, – сказала она, – сперва стоит дождаться, когда ты принесешь полученный незаконным путем аппарат, ради которого я попросила осквернить труп моего предшественника. А потом уже кого-нибудь вызывать, – если Три Саргасс хочет врать другу насчет полиции, то Махит может подыграть . Так, пожалуй, проще всего. А еще проще вправду вызвать Солнечных, сообщить об… инциденте – при мысли о том, чтобы назвать это убийством, голова кружилась от ужаса, как и при воспоминании о том, как Одиннадцать Ель превратился на ней в труп , – и сообщить все в точности, как произошло. В посольские апартаменты проник посторонний; они боролись; в борьбе посторонний погиб из-за собственного оружия.

– Ну, теперь он у тебя, – говорил Двенадцать Азалия, – и можешь оставить себе – за мной установили слежку, стоило только выйти из морга, посол. Следователи самой Юстиции – за мной шел гребаный Туман , призраки в серых пиджаках. Я думал, сбросил их, когда просидел целый час в пруду, но, может, и нет – а может, когда я написал и предложил здесь встретиться, сообщение перехватили. За телом твоего предшественника присматривал кто-то с очень хорошей разведкой, так что отправлять инфокарту пришлось с терминала общего пользования.

Возможно, Девятнадцать Тесло? Махит вспомнила, как быстро она появилась в морге – всего через несколько часов после того, как Махит предложила сжечь тело Искандра по традиции станционников. Но было и множество других игроков, особенно Восемь Виток, раз уж за Двенадцать Азалией гонялась какая-то особая полиция Юстиции. В том-то и проблема: Искандром интересовалось слишком много людей. Еще больше людей интересовались Махит – это был ее сознательный ход, она сама вышла в центр внимания, надеясь выявить убийцу ее предшественника, и теперь ей не выкрутиться, даже если бы хотелось.

Она бы заинтересовала людей, даже если бы ничего не делала, а только сидела в апартаментах и занималась своими обязанностями: Восемь Виток умышленно вызвала нового лселского посла. Нейтральность невозможна, как ни крути.

– За тобой все еще следят? – спросила она. Двенадцать Азалия вздохнул.

– Не знаю. Практический шпионаж – не моя сильная сторона.

– Только непрактичный, – заметила Три Саргасс. Двенадцать Азалия закатил глаза, и она выразительно пожала плечами, кажется, немного его утешив.