Аркадия Мартин - Память, что зовется империей [litres]

Махит вспомнила горячечный сон об Искандре и Девятнадцать Тесло в постели: Искандр говорил: «Я его люблю, не должен, но люблю», – а эзуазуакат отвечала: «Я тоже».

«Я тоже, – а потом: „Надеюсь, все еще смогу любить, когда он уже не будет собой“». Этой опасности больше нет. Его сиятельство останется собой. Больше на Тейкскалаане нет имаго-аппаратов, не считая того, что в черепе Махит – и того, что она отдала медику-антиимперцу.

Все это она обдумает позже. Это уже вне ее сил.

Три Саргасс таращилась на эзуазуаката так, словно у той выросла вторая голова или еще одна пара рук.

– Я в ужасе от вас, ваше превосходительство, – сказала она, применив то слово «ужас», что в поэзии еще несло значение «благоговение». Слово для мерзостей или божественных чудес. Или императоров – которые во многом, полагала Махит, и то и другое.

– Опасности близкого знакомства, – горестно ответила Девятнадцать Тесло. Заглянула в стакан бренди, словно хотела выпить пустой воздух. На миг закрыла глаза. Веки посерели от слабых узоров заметных вен. – Итак. Довольно. Говори, что хочешь передать моему императору.

Махит сформулировала мысль перед тем, как ее озвучить: пыталась высказать просто и прямо, без притворства и экивоков. Факты. (А политика настанет после фактов; выродится из фактов, как обычно и бывает с политикой.)

– Лселский советник по шахтерам послал мне – под несколькими слоями защиты – координаты растущей, угрожающей и вредной активности инопланетян – то есть активности, предшествующей завоеванию – как в нашем квадранте космоса, так и в двух других. Эти инопланетяне нам неизвестны, и мы не смогли установить с ними связь. Они враждебны. В значительной опасности как мы на станции Лсел, так и вы во всем обширном звездном просторе Тейкскалаана.

Девятнадцать Тесло пощелкала зубами и с интересом хмыкнула.

– И почему лселский советник по шахтерам хотел донести до тебя эти данные? – спросила она.

– Полагаю, – аккуратно ответила Махит, – что Дарц Тарац предпочитает видеть в лселском космосе своего зверя – империю, с которой мы поколениями вели переговоры, – а не стихию вне нашего контроля.

– Это причина, почему он хочет, чтобы ты рассказала нам , – заметила Девятнадцать Тесло. – Я спрашиваю, почему он сказал тебе.

Ее вопрос был в духе: «Как, по мнению Дарца Тараца, ты сможешь распорядиться этими данными, чтобы повлиять на нас?» Махит откинулась на руку Три Саргасс. Веки отяжелели; язык слегка онемел от бренди.

– Я бы не догадалась, – ответила она непринужденно, – если бы не недавние новости о выступлении Восемь Виток.

– Продолжай, – сказала Девятнадцать Тесло.

– То, где она усомнилась в легитимности захватнической войны, – внезапно и весело сказала Три Саргасс: она догадалась. Ну, конечно, она догадалась.

Махит кивнула.

– То, где она усомнилась в легитимности завоевательной войны, потому что границы Тейкскалаана под угрозой . Она могла подразумевать просто… то, что у вас происходит на Одилии. Думаю, на тот момент и подразумевала. Но я знаю: насущная инопланетная угроза хуже какого-то внутреннего мятежа. Если границы империи под угрозой, захватническую войну невозможно оправдать, и даже сильный император в расцвете сил может уступить перед советом, министрами и эзуазуакатами. А теперь, с этими данными, я могу доказать, что для границ действительно есть непосредственная угроза. Мы все в опасности. И советник по шахтерам хотел бы, чтобы я воспользовалась этой лазейкой в тейкскалаанском законе и вынудила империю оставить мою родину в покое. Нет надежных границ – значит, нет захватнической войны, Лсел сохранит независимость. Все просто, эзуазуакат. Я говорю настолько открыто, насколько могу. Насколько умею.

Она совершенно опустила вопрос, пыталась ли саботировать ее Акнель Амнардбат и зачем. Это не касается Тейкскалаана, подумала Махит. Это уже касается Лсела. Это обдумают они с Искандром, если переживут эту неделю. Можно придержать для себя после такого ужасного излияния. А стоит об этом упомянуть сейчас, и она подорвет доверие к себе. А кроме того, Амнардбат, саботируя Махит, не могла знать, что Искандр мертв . Все это время действовать должен был Искандр – делать то, что делает Махит, донести послание до Девятнадцать Тесло в отчаянной попытке спасти Лсел от аннексии.

<���Хотел бы я сам ее спросить, о чем она думала>, – пробормотал Искандр, и по рукам Махит статическим зарядом пробежала яркая вспышка того, что осталось от другого Искандра.

«И ты, и я, – подумала Махит. – Мне она говорила, что мы с тобой идеально подходим друг другу: мы понимаем Тейкскалаан. Я приняла это за комплимент…»

<���От Амнардбат? Нет. Амнардбат ненавидит империю>, – сказал Искандр, увлеченный, заинтригованный, а затем… прерванный.

– Чрезвычайно остроумно и в то же время тревожно, – сказала Девятнадцать Тесло, – правда это или нет.

– Позвольте рассказать Шесть Пути, – попросила Махит. С Искандром о саботаже можно поговорить и потом . – Отведите меня к нему. Пожалуйста. В память о том, чем мы были, и чем были они с Искандром, и ради обоих наших народов.

– Ты же понимаешь, что я не могу просто провести тебя под покровом темноты, как в прошлый раз, – сказала Девятнадцать Тесло. – Его даже нет во Дворце-Земля – там сейчас слишком опасно .

– Понимаю . Я осознаю, что прошу о чем-то серьезном, – начала Махит, но замолкла из-за возвращения помощника, приносившего бренди. В этот раз он был с пустыми руками, а его лицо казалось слишком невыразительно серьезным даже для тейкскалаанца.

– Ваше превосходительство, – сказал он, – простите, что отрываю.

– Разве я не отдала приказ, чтобы все дальнейшие новости меня не отрывали, Сорок Пять Закат?

Промелькнула улыбка; его глаза расширились, моргнули, тут же вернулись к норме.

– Отдавали. Ваше превосходительство, с сожалением сообщаю, что войска яотлека уже в городском центре и идут ко дворцу; сообщается о множестве потерь среди гражданских. Если нужно, у меня есть записи.

Девятнадцать Тесло кивнула; краткое резкое движение.

– Стычки были со сторонниками?

– Их разжигают цветоносцы, да.

– Обязательно пользоваться языком пропаганды Тридцать Шпорника, Сорок Пять Закат?

– Приношу свои извинения, ваше превосходительство. В основном ответственность за провокации солдат несут агитаторы Тридцать Шпорника со своими фиолетовыми значками.

– Благодарю, – сказала Девятнадцать Тесло. – Полагаю, в чем-то хорошо, что твои стихи, Три Саргасс, желает петь только Тридцать Шпорник, а не вся народная масса. Возможно, мы сохранили их преданность. Но не уверена.