Бернар Вербер - Революция муравьев [litres]

Поль придумывал все новые медовые ароматы, смешивая пчелиный мед с чайными листьями и разнообразными растениями, которые он находил на лицейской кухне или в саду. После того как он убавил количество дрожжей, его мед превратился в нектар. Поль изготовил особый напиток с ванильно-карамельным вкусом, который пользовался большим спросом. Одна студентка-художница нарисовала красочные этикетки, которые принесли ему дополнительный доход: «Лучший мед. Продукт «Революции муравьев». Качество гарантировано». Все вкушали его с наслаждением.

Небольшой, но особо заинтересованной аудитории он рассказал:

– Насколько я знаю, мед был излюбленным напитком олимпийских богов, а еще его очень уважают муравьи, они сбраживают медвяную росу и получают из нее хмельное зелье, но это еще не все. В «Справочном центре» Давида я обнаружил кучу сведений о меде. Шаманы майя, к примеру, делали настой на основе меда и семян трехцветного вьюнка, но они не пили его, а делали себе клизму. Так это галлюциногенное пойло не вызывало у них тошноту, зато быстрее вводило их в сильнейший транс.

– А какой рецепт у меда? – полюбопытствовал кто-то из любителей.

– Свой рецепт я нашел в «Энциклопедии Относительного и Абсолютного Знания».

И он стал зачитывать:

«Довести до кипения шесть килограммов пчелиного меда, снять пену, залить пятнадцатью литрами воды, добавить двадцать пять граммов имбиря, пятнадцать граммов кардамона, пятнадцать граммов корицы. Варить до тех пор, пока смесь не уменьшится в объеме примерно на четверть. Выключить огонь и дать массе остыть. Затем добавить в нее две ложки пивных дрожжей и дать отстояться в течение двенадцати часов. Потом перелить полученный напиток в бочонок и дать ему немного настояться».

– А тебе известно, что египтяне залечивали медом раны и снимали боль при ожогах? – спросила одна из амазонок.

Это тут же навело Поля на мысль придумать линию парфюмерных товаров и предметов гигиены вдобавок к уже созданному им ассортименту продуктов питания.

Чуть дальше размещалась выставка одежды, пошитой Нарциссом. Манекенщицы-амазонки щеголяли в новомодных нарядах перед революционерами и перед объективами видеокамер, передававших изображения через сервер в международную информационную сеть.

Пожалуй, только Зое с Жюли пока что не могли похвастать успехами: их машины не работали. Машина-переводчик, предназначенная для общения с муравьями, уже погубила три десятка подопытных насекомых. Что до обонятельных протезов Зое, они так больно врезались в нос, что проходить с ними можно было лишь несколько секунд.

Жюли поднялась на директорский балкон и оглядела двор, где царил дух революции. На флагшток-мачте развевался флаг, рядом возвышался муравей-тотем, на подмостках в клубах дыма марихуаны музыканты играли регги. Вокруг стендов, куда ни глянь, сновали люди.

– Что ни говори, все вышло классно, – подойдя к ней, сказала Зое.

– В общем и целом так оно и есть, – согласилась Жюли. – Теперь нужно, чтобы постарался каждый в отдельности.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я думаю, а что, если мое стремление изменить мир на самом деле есть не что иное, как признание того, что я сама не могу измениться?

– Вот тебе раз. Брось, Жюли! По-моему, ты перетрудилась со своим нейронным карбюратором. Все идет как по маслу – радуйся!

Жюли повернулась к Зое и посмотрела ей в глаза.

– Я тут кое-что прочла в «Энциклопедии». Чудно́. Там написано: «Я всего лишь персонаж», – то есть, возможно, один-единственный человек во всем свете, а жизнь – это кино, которое крутят только для него одного. Когда я это прочла, мне в голову пришла странная мысль. Я подумала: вдруг я и есть этот самый человек? Единственное живое существо в целом мире…

Зое с тревогой воззрилась на свою подругу.

– Вдруг все, что со мной происходит, на самом деле большой спектакль, который разыгрывается только для меня одной? И все эти люди и ты сама – всего лишь актеры и статисты. А предметы, дома, деревья, природа – все это удачная декорация, которую соорудили для того, чтобы утешить меня, убедив, что существует некая реальность. Это похоже на то, как будто я оказалась в программе Инфрамир . Или в каком-нибудь романе.

– Ого! Этого еще только не хватало!

– Разве ты не замечала, как вокруг нас умирают люди, в то время как мы продолжаем жить? Возможно, за нами наблюдают и проверяют, как мы будем реагировать на ту или иную заданную ситуацию. Проверяют, насколько мы готовы сопротивляться агрессии. Проверяют наши рефлексы. А эта революция и эта жизнь есть не что иное, как гигантский цирк, построенный для того, чтобы проверять нас на прочность. Возможно, прямо сейчас за мной кто-то следит издали, читает мою жизнь, как книгу, и оценивает меня.

– Так пользуйся этим. На этом свете все создано для тебя. Весь этот мир, все эти актеры и статисты, как ты выражаешься, существуют для того, чтобы удовлетворять твои потребности, приноравливаться к твоим желаниям, деяниям и поступкам. И все они волнуются. Ведь от тебя зависит их будущее.

– Вот-вот, это меня и беспокоит. Боюсь, не подхожу я для этой роли… главного персонажа.

На сей раз загрустила Зое. Жюли положила руку ей на плечо.

– Прости. Забудь, что я сказала. Плевать на все.

Она повела подругу на кухню, открыла холодильник, плеснула в две кружки золотистого меда. И в свете приоткрытого холодильника они мелкими глотками испили напиток муравьев и богов.

Слюновыделитель: 10-й.

ХОЛОДИЛЬНИК

У Пальцев нет общественного желудка, однако им удается долго хранить пищу, чтобы она не портилась.

За неимением второстепенных желудков, как у нас, они пользуются машиной, которая называется «холодильник».

Это ящик, внутри которого очень холодно.

Они забивают его до отказа продуктами.

Чем важнее Палец, тем больше у него холодильник.

Их настораживает запах угля.

Смрад исходит от обуглившихся веток. Повсюду виднеются обгоревшие тела солдат. Жуткое зрелище: даже муравьиные яйца и личинки, которые не успели вынести вовремя, изжарились заживо.

Все сгорели – никто не выжил. Неужто пожар поглотил всех обитателей, а следом и все войско, подоспевшее, чтобы его потушить?

Муравьи продвигаются по проходам, стены которых от огня будто покрылись стеклом. Жар огня был до того силен, что насекомые погибли разом, не успев бросить свои дела. Они окаменели в позах, в которых были застигнуты огненным шквалом, навсегда обратившим их в неподвижные изваяния.

Стоит 103-й и ее спутникам прикоснуться к ним, как они рассыпаются в прах.

Огонь. Муравьи не готовы к встрече с огнем. 5-й тихо изрекает: