Бернар Вербер - Революция муравьев [litres]

Слушатели, а вернее нюхатели, старательно улавливают каждый феромон, исходящий от 103-й принцессы, – муравьи, все как один, рады слышать, что, невзирая на внушительные размеры, Пальцы на поверку хиляки.

Затем принцесса растолковывает, каким образом Пальцам удается удерживать равновесие в вертикальном положении, стоя на задних лапах, и 10-й все это запечатлевает в своем зоологическом феромоне.

ХОДЬБА

Пальцы ходят на двух задних лапах.

Таким образом, они способны замечать себе подобных, глядя поверх кустов.

Прибегая к столь смелой выходке, Пальцы слегка раздвигают нижние конечности, напрягают брюшное сочленение, перемещая центр тяжести вперед, и, шевеля верхними конечностями, стараются сохранять равновесие.

Хотя эта стойка не очень удобная, Пальцы могут удерживать ее довольно долго.

Когда же Пальцы чувствуют, что теряют равновесие, они выставляют одну заднюю лапу вперед, и в последний миг восстанавливают его .

Это у них называется «ходьбой» .

5-й показывает маленький пример. Он уже может пройти десять шагов подряд с помощью веточек-костыликов.

Отовсюду сыплются вопросы, но 103-я долго не задерживается на этой теме. Ей нужно еще столько всего поведать своим спутникам. Она рассказывает, что у Пальцев существует иерархия власти, и 10-й все это мотает на подрагивающий усик.

ВЛАСТЬ

Не все Пальцы равны между собой.

Некоторые из них вправе решать, жить другим или умереть.

Эти Пальцы, которые «самые важные», могут приказать побить низших Пальцев или же заключить их в узилище.

Узилище – это замкнутая камера, откуда нет выхода.

Над каждым Пальцем есть начальник, который, в свою очередь, подчиняется своему начальнику, а тот своему… и так до самого главного начальника, который стоит выше всех остальных.

Как назначают таких начальников?

Тут все решает каста, и начальников попросту выбирают из числа отпрысков начальников, которые уже занимают высшие должности .

Тут 103-я вспоминает, что в мире Пальцев ей понятно далеко не все. И она спешит туда вернуться, чтобы пополнить свои знания: ведь ей еще так много предстоит узнать.

Огромное становище превращается в кучу шевелящихся усиков. Стены общаются с полом, двери спорят с кровлями.

103-я принцесса продирается между телами к живому оконцу. И вглядывается в горизонт на востоке. Назад пути уже нет. Она зашла слишком далеко. И выход только один: взять свое или погибнуть.

Пасущиеся внизу улитки не участвуют в горячих спорах. Они мирно пожевывают листья клевера, так похожие на трефы.

ИГРАЛЬНЫЕ КАРТЫ. Обычная карточная колода, состоящая из пятидесяти двух карт, заключает в себе познание и историю. Прежде всего четыре разных цвета означают четыре стадии перехода жизни из одного состояния в другое. Четыре времени года, четыре чувства, четыре способа влияния планеты…

1. Черви: весна, чувственность, Венера.

2. Бубны: лето, странствия, Меркурий.

3. Трефы: осень, труд, Юпитер.

4. Пики: зима, тяготы, Марс.

Цифры и фигуры подобраны таким образом не случайно. Все они обозначают некий этап в жизни человека. Поэтому обычные игральные карты использовались в гадании с тем же успехом, что и карты Таро. Считается, например, что шестерка червей означает скорый подарок; пятерка бубен – разрыв с дорогим человеком; король треф – славу; валет пик – измену друга; червовый туз – отдых; дама треф – удачу; семерка червей – свадьбу. Во всех карточных играх, даже самых на первый взгляд простых, заключена древняя мудрость.

Жюли и ее друзья по третьему тому столько всего понасмотрелись за день, что от полученных впечатлений так и не смогли уснуть.

Вместо успокоительного Поль откупорил фляжку с медом. С «революционным напитком», который ему удалось вынести из лицея. Потом Цзи-вонг предложил переброситься в «Элузис».

Каждый по очереди выложил карту в длинный ряд.

– Карта принята порядком мира. Карта не принята порядком мира, – попеременно объявлял Леопольд, серьезно вжившийся в роль преходящего бога.

Остальным все никак не удавалось угадать правило, придуманное Леопольдом. Сколь бы тщательно ни отслеживали они расклады принятых и отвергнутых карт, понять принцип их чередования, закономерность или правило так и не смогли. Многие попробовали сыграть в пророков, но Леопольд всякий раз опровергал предлагаемые варианты толкования своего божественного умысла.

В конце концов Жюли подумала: уж не решает ли он все наугад? Иной раз он говорил «да», в другой – «нет», и она все никак не могла взять в толк, чем он обосновывает то или иное свое решение.

– Помог бы нам хоть чуть-чуть! А то такое впечатление, что по твоим правилам ни цифры, ни масти не имеют никакого значения.

– И то верно.

В общем, все сдались. А когда потребовали ответа, Леопольд улыбнулся:

– Это же проще пареной репы. Мое правило таково: «Один раз играет карта, название которой заканчивается на гласную букву, а другой раз – та, название которой заканчивается на согласную».

Друзья закидали его подушками.

А потом сыграли еще несколько партий. В конечном счете Жюли поняла, что от их Революции муравьев остались только символы: рисунок флага с тремя муравьями, расположенными в форме буквы Y, девиз 1 + 1 = 3, игра «Элузис» и мед.

Хотели переделать мир, а оставили в памяти людей лишь всякую мелочь. Эдмонд Уэллс был прав. Всем революциям недостает смирения.

Девушка со светло-серыми глазами выложила на стол даму червей.

– Карта не принята, – с печальным видом изрек Леопольд.

– Непринятая карта порой таит в себе куда больше информации, чем принятая, – проговорила Зое, вживаясь в образ пророка.

Жюли проиграла, но это помогло Зое понять правило этой партии.

Друзья снова пустили фляжку с медом по кругу. Им нравилось играть вместе в эту забавную игру. Они говорили обо всем на свете – не вспоминали только, что с ними нет Нарцисса. Сплотившись однажды в круг, по-другому в него заново уже не сплотиться. Не хватает одного звена – рушится вся конструкция.

К ним вошел Артюр.

– Мне удалось наладить связь с вашим американским университетом в Сан-Франциско.

Они бросились в компьютерный зал. Франсина попросила старика войти в запоминающее устройство их сервера «Революция муравьев». Он высветился на маленьком экране. Франсина села за клавиатуру и связалась с абонентами в Сан-Франциско. Когда ее личность была подтверждена, они охотно согласились распространять всю накопленную ими информацию по радиотелефонной и радиорелейной связи.