Бернар Вербер - Революция муравьев [litres]

– Уверяю вас, дамы и господа присяжные заседатели, муравьи вовсе не какие-нибудь милые благородные зверушки, о которых нам рассказывают обвиняемые. Как раз напротив, муравьиные сообщества пребывают в состоянии непрерывной войны. И на протяжении сотен миллионов лет распространяются по всей земле. Муравьи, даже можно сказать, уже захватили нашу планету, поскольку они занимают почти все экологические ниши. Единственное место, куда они еще не добрались, это – паковый лед.

Со скамьи защиты поднялась Жюли.

– Значит, вы признаете, господин генеральный адвокат, что муравьям нет надобности еще что-нибудь захватывать?

– Да уж. Впрочем, высадись ненароком на земле инопланетянин, у него было бы куда больше шансов встретить муравья, а не человека…

– …И стало быть, обратиться к нему как к представителю землян, – договорила Жюли.

Смех в зале.

Председатель суда был явно раздосадован тем, какой оборот приняли слушания. Речь с самого начала шла только о муравьях и муравьиных сообществах. А судья предпочел бы, чтобы опрос касался более конкретных вещей, в частности, причиненного лицею ущерба и, главное, беспорядков, повлекших за собой гибель полицейских. А генеральный адвокат пошел на поводу у этих юнцов, одержимых нелепыми идеями, и присяжные, похоже, увлеклись их странной перепалкой. Больше того, его коллега по обвинению, явно справившись у специалистов, намеревался теперь предоставить какие-то новые научные данные.

– Муравьи ведут с нами войну повсеместно, – с жаром продолжал генеральный адвокат. – У меня здесь имеются документы, которые свидетельствуют о том, что в настоящее время происходит объединение муравьиных поселений. Секретарь, раздайте копии документов присяжным, а также дамам и господам журналистам. Пока причины такого явления неизвестны, но подобное единение муравьиных сообществ, вполне очевидно, будет только способствовать их повсеместному засилью. Муравьиные поселения, куда ни глянь, растут как грибы. Муравьи проникают везде и всюду. Они уже роют себе гнезда в бетоне. И на кухнях от них нет никакого спасения.

Слова попросила Жюли:

– Все, что попадает на наши кухни, водится в земле. А земле без разницы, с кем из своих чад делиться богатствами, которые в ней хранятся. И нет никаких причин считать, что людей она предпочитает больше, чем муравьев.

– Эдак мы дойдем до полного абсурда! – воскликнул генеральный адвокат. – Мадемуазель Пенсон теперь желает наделить правом собственности животных… А почему бы не наделить им растения и минералы, раз уж вы… Как бы то ни было, муравьиные поселения захватывают все и вся! – сказал он, стараясь выиграть время.

Жюли тут же ему возразила:

– Муравьиные города достойны восхищения. Там нет пробок, поскольку нет там и никаких правил поведения. Каждый муравей при виде сородичей старается как можно меньше их стеснять. В противном же случае муравьи роют себе новый проход. В муравьиных городах совершенно безопасно, потому как там царит полная взаимопомощь. Там нет обездоленных пригородов, потому как в пригородах нет собственно обездоленных. Там никто ничего не имеет и не ходит нагишом. Там не существует проблемы загрязнения, потому как треть своего времени муравьи тратят на чистку и уборку окружающего пространства. Нет там и перенаселенности, потому как королева откладывает яйца в качественном и количественном отношении сообразно с потребностями города.

Генеральный адвокат попытался ее перебить:

– Насекомые не изобрели ничего такого! Запишите, секретарь.

– С позволения сказать, господин секретарь должен записать благодарность насекомым. Ведь это они изобрели бумагу. Если угодно, могу объяснить. Дело было в первом веке в Китае: однажды придворный евнух Цай Лунь заметил, что осы пережевывают древесные опилки, пропитывая их слюной. И ему пришло в голову проделать то же самое.

У председателя, очевидно, не было ни малейшей охоты переводить разбирательство в это русло.

– Напоминаю, ваши муравьи убили троих полицейских.

– Они никого не убивали, уверяю вас, господин председатель. Я все видела своими глазами на экране одного из видеоконтрольных устройств, расположенных в пирамиде. Полицейские упали замертво от страха, когда увидели, как их облепили полчища насекомых. Их убило собственное воображение.

– И вам не кажется проявлением жестокости, когда муравьи облепляют людей?

– Жестокость – свойство чисто человеческое. Человек – единственное животное на земле, которое заставляет страдать кого бы то ни было безо всякой причины, а исключительно потехи ради – лишь бы поглазеть, как страдают другие.

Присяжные были с ней согласны. Они тоже догадывались, что муравьи убивают не ради забавы, а по необходимости. Однако присяжные поостереглись высказывать свое мнение. В соответствии с установленным порядком судья сделал им выговор. Ничто не должно было выдавать их чувства: одно лишнее слово, выражение согласия или проявление слабости – и дело могло развалиться. Так что присяжные старались сохранять сдержанность.

Председатель растолкал локтями задремавших коллег и перебросился с ними парой слов. Затем он вызвал комиссара Максимилиана Линара.

– Комиссар, вы возглавляли силы охраны порядка во время штурма фонтенблоского лицея и пирамиды?

– Да, господин председатель.

– И вы видели, как погибли трое полицейских. Не могли бы вы уточнить обстоятельства их смерти?

– На моих подчиненных напало полчище агрессивных муравьев. Они-то их и убили. По правде сказать, жаль, что на скамье подсудимых находятся не все виновные.

– Вы, разумеется, имеете в виду Нарцисса Арепо, но бедный юноша все еще в больнице.

Комиссар как-то странно усмехнулся.

– Нет, я имею в виду настоящих подстрекателей этой псевдореволюции. То есть… муравьев.

Ропот в зале. Председатель нахмурил бровь и воспользовался костяной колотушкой, призывая зал к тишине.

– Поясните вашу мысль, комиссар.

– После того как все, кто находился в пирамиде, сдались, мы под завязку набили пакеты муравьями, которые оказались на месте преступления. Это они убили полицейских. И было бы справедливо, если бы они тоже предстали перед судом в качестве обвиняемых.

Теперь члены суда принялись обсуждать что-то меж собой: похоже, они расходились во мнении по вопросам процедуры и судебной практики. Председатель подался вперед и чуть слышно проговорил:

– Эти муравьи все еще содержатся у вас?

– Разумеется, господин председатель.

– Но разве внутригосударственное право распространяется на животных? – спросила Жюли.

Комиссар повернулся к девушке с намерением сокрушить ее довод.

– У нас сохранились весьма точные описания судебных процессов над животными. Я даже захватил с собой подлинные документы, имеющие отношение к случаям, когда у суда возникали некоторые сомнения по данному поводу.