Бернар Вербер - День Муравья [litres]

Один из двенадцати предлагает замуровать покойных в стены, это поможет избавиться от тлетворного запаха олеиновых кислот.

Однако автор идеи и тут не согласен.

Нет, наоборот, пусть лежат на виду. Поступим как Шли-пу-ни. Сделаем мумии, сохраним лишь пустые хитиновые оболочки .

Термиты удирают что есть духу.

Вперед! – призывает товарищей к атаке номер 103, сидящий на спине Рогача-Великана.

Никого не щадить! – передает вслед за ним номер 9, тоже взгромоздившийся на боевой самолет.

Летчики ведут ковровую бомбардировку кислотой, сея страх и смерть.

Термиты бросаются врассыпную. В беспорядочном бегстве каждый, отвечая лишь за себя, ползет зигзагом, стараясь уклониться от летящих чудовищ и смертоносных плевков их наездников. Рассеянная муравьями вражеская армия отступает к своей столице-крепости, недавно возведенной на западном берегу реки из глины, песка и щепок, скрепленных слюной рабочих термитов.

Величественный замок цвета красной охры поражает воображение. Три башни венчают центральный круглый донжон, и каждая ощетинилась венцом из еще шести башенок. Все выходы у подножья крепостной стены тщательно закрыты бутом, неровными плоскими камешками. Часовые выглядывают из щелей, напоминающих бойницы.

Как только муравьи решают взять термитник приступом и лезут на стены, на них из вертикальных узких бойниц льется защитная жидкость. «Носатые» термиты-стрелки издавна славятся меткостью.

При первом приступе погибают пятьдесят муравьев. При следующем – тридцать. Стрелять сверху вниз куда удобнее, чем снизу вверх.

Остается одно: атаковать замок с воздуха. Жуки-носороги таранят башни рогами, жуки-олени – своими огромными мандибулами отрывают целые куски стен, вместе с перепуганными обитателями. Но смолянистая защитная жидкость творит чудеса, и население термитника Моксилуксуна понемногу успокаивается.

Термиты лечат раненых. Латают проломы в стенах. Проверяют запасы в кладовых на случай длительной осады. Часовые исправно сменяют друг друга на посту.

Королева Моксилуксуна не проявляет ни малейшего беспокойства. Рядом с ней находится король, сдержанный, скромный, погруженный в таинственное молчание. У термитов самец не погибает после брачного полета, а еще долго живет вместе с царственной супругой в ее покоях.

Шпион с важным видом необычайно осведомленной особы сообщает королеве то, что уже известно всему термитнику: рыжие муравьи из Бел-о-Кана двинулись в поход на восток, а по дороге захватили несколько муравейников и Золотой улей пчел.

Ходили слухи, что их новая королева Шли-пу-ни всерьез решила улучшить жизнь в своем городе-государстве и осуществила множество реформ, хозяйственных и административных. В архитектуре, в добыче и хранении продовольствия, в военном деле там теперь сплошные новшества.

Юные королевы всегда мнят себя куда умнее прежних , – усмехается старая мудрая королева Моксилуксуна.

Свита выражает согласие, испуская феромон одобрения.

Но тут раздается сигнал тревоги:

Муравьи проникли в термитник!

Защитники крепости передают друг другу усиками немыслимое известие, королева верит им с трудом.

Медведки (их еще называют сверчками-кротами) произвели подкоп и вторглись в подземную часть термитника. Их утолщенные, хорошо развитые передние лапки быстро-быстро расширили нижние туннели. Теперь они лавиной продвигаются вперед, а за ними следуют полчища муравьев, разоряя все на своем пути.

Неужели муравьи смогли приручить медведок?

Невероятно, но факт. Впервые неприступный замок-термитник отдан врагу на разграбление от погребов до шпилей башен по вине отрядов подземных землекопов. Кто мог предугадать, что, схлынув со стен крепости, противник пробьется внутрь из подпола? Военные стратеги термитов приходят в полнейшее недоумение, не зная, что предпринять.

А тем временем воин номер 103 любуется сложным устройством термитника даже здесь, на глубине, в галереях с низким потолком. Строители позаботились о сохранении особого микроклимата, о поддержании нужной температуры. Глубокие артезианские колодцы прорыты на сотни пядей вниз и достигают водоносного горизонта, в результате воздух увлажняется. Тепло накапливается в грибных садах, расположенных наверху, над покоями королевской четы, и распространяется по воздуховодам. Углекислый газ выводится наружу с помощью труб, достигающих крыши донжона. По вентиляционным туннелям прохлада из подземных колодцев и тепло из грибных садов поступают к королеве и к личинкам-нимфам.

Каков приказ? Нападем на расплод? – осведомляется один из муравьев-воинов.

Отставить! У термитов другой порядок. Лучше захватим грибные сады, – возражает номер 103.

Муравьи заполняют ноздреватые проходы, ведущие наверх. В подземелье с ними сражались только слепые термиты. Они сопротивлялись вяло и не смогли остановить вражеское нашествие. Но чем выше поднимаются муравьи, тем ожесточеннее становятся схватки. Обе стороны несут значительные потери. Муравьи отвоевывают каждый зал, каждый коридор с величайшим трудом. В кромешной тьме воины стараются не выпускать опознавательных феромонов, чтобы притаившийся стрелок не прицелился в них смертоносной струей.

Двести воинов полегло, прежде чем муравьи овладевают грибными садами.

Термиты вынуждены сдаться. Без грибов они не смогут переваривать целлюлозу, и все погибнут от голода: рабочие, воины, нимфы, королева…

Неужели муравьи-победители перебьют всех пленных термитов до последнего, как было заведено испокон веков?

Нет. Армия Бел-о-Кана продолжает изумлять поверженного противника.

В королевских покоях номер 103 почтительно объясняет правительнице, что его рыжие собратья вовсе не хотели объявлять войну термитам. Они отправились в поход против Пальцев, поселившихся за рекой. Муравьи ни за что не напали бы на славный Моксилуксун, если бы здешние воины не атаковали их первыми. Теперь мирмицинское воинство просит лишь об одном: о ночлеге. И еще оно нуждается в поддержке и помощи термитов.

– Нет-нет! И не просите!

Летиция раздраженно завернулась в одеяло с головой.

– Нет, я ни за что не встану, – глухо простонала она из кокона. – Опять ложная тревога, кто бы сомневался!

Мельес затряс ее сильней.

– Они здесь, это точно! – Он едва сдерживался, чтобы не закричать.

Красотка, в которой смешалась европейская и азиатская кровь, очень неохотно приоткрыла заспанный фиалковый глаз. По экранам всех мониторов теперь можно было следить за тем, как сотни муравьев расползались по номеру. Летиция мигом встрепенулась и отладила четкость изображения. Наконец они увидели, как бедный профессор Такагуми корчится в предсмертной агонии.