Саймон Морден - Билет в никуда [litres]

Леланд положил руку Фрэнку на плечо, но тот стряхнул ее.

– Я знаю дорогу в лазарет.

Когда они уходили, Юнь подалась вперед и начала с жаром что-то шептать Люси. Фрэнк не разобрал слов, а поскольку у него за спиной стояли Леланд и Фэн, он не смог задержаться. Астронавты провели его через соединительный модуль в лазарет.

– Сюда? – спросил Фрэнк, указывая на смотровой кабинет. – На всей базе это единственная дверь, запирающаяся на ключ.

– Ланс, успокойся, – сказал Леланд. – Мы просто хотим тебя осмотреть.

– Ну да. – Фрэнк распахнул дверь и улегся на кушетку. – Делайте что хотите. Вы все равно не сможете сделать мне хуже того, что мне уже сделали и что сделают.

Он вытянулся на кушетке, чувствуя, как хрустят и скрипят суставы. Дело сделано. Все кончено. Он попытался сыграть эту партию и проиграл. Просто он проявил мягкотелость: поставил возможность спасения Джима выше своего собственного. Если бы он оставил все как есть, никому бы ничего не сказал, ничего бы не сделал, возможно, он остался бы в живых. Вернулся бы домой. Снова увидел Майка.

Но он вышвырнул все эти надежды из шлюзовой камеры. И проиграл. Он не продумал все до конца. В том, что Джим пропал, его вины не было, – в этом был виноват сам Джим. И вместо того чтобы с этим смириться, он решил вмешаться и устранить проблему. История повторялась. В свое время Фрэнк решил избавить своего сына от наркотической зависимости, и это закончилось тем, что он оказался за решеткой. Это неправильное решение может закончиться тем, что он окажется за наружным люком шлюзовой камеры без скафандра.

Окажет ли он сопротивление? Или же он слишком устал? Фрэнк не мог сказать.

– Ты ничего не имеешь против того, что я тебя осмотрю? – спросил Фэн.

– На самом деле ты спрашиваешь, не собираюсь ли я завалить тебя и вырваться отсюда? Я построил эту базу своими собственными руками. Если я захочу, я знаю, какое маленькое усилие нужно, чтобы выбить эту дверь. – Сев на кушетке, Фрэнк скинул ноги на пол и начал расстегивать комбинезон. – Валяйте, осматривайте.

– Комбинезон сидит неважно, да? Это ты подрос? Или он сел?

– Да это даже не мой комбинезон.

Расстегнув молнию, Фрэнк стянул комбинезон до лодыжек, затем стряхнул его на пол. Он опустил взгляд на свои длинные трусы.

– Даже не твой, – повторил Леланд. – Чей же он тогда?

– Вам известен тот рассказ, который я сочинил, будто я заключенный по имени Франклин Киттридж? – Кушетка была холодной, и Фрэнка охватила дрожь. – Не знаю, как донести это до вас, но суть примерно такая.

– Значит, это вещи Франклина.

– Нет, это вещи Брэка. А я Франклин. Фрэнк. – Он посмотрел на реакцию. – Леланд, не надо удивленно поднимать брови.

Полностью раздевшись, Фрэнк увидел, как Фэн нахмурился.

– Это что такое у тебя на груди?

– Отсюда я вырезал датчик. Он измерял пульс, частоту дыхания. Так же, как выяснилось, действовал как маячок и микрофон, поэтому Брэк слушал все наши разговоры, даже когда мы думали, что остались наедине.

– Мы? – Леланд склонился над Фрэнком рядом с Фэном.

– Я был одним из команды. Семеро заключенных. Один охранник, Брэк.

– Вас было восемь человек, – сказал Леланд. – Семеро… заключенных?

– Давай сейчас займемся осмотром. – Фэн натянул латексные перчатки, оставив висящую в воздухе белую пыль. – Ты сам вырезал этот датчик?

Стерильный пластырь давно оторвался, но на груди у Фрэнка оставался свежий шрам. Включив для дополнительного освещения фонарик на голове, Фэн раздвинул волоски у Фрэнка на груди, чтобы исследовать рану.

– Шрамов два.

– Один – когда датчик вживляли, второй – когда я вытаскивал. Когда я его выреза́л, я торопился, поэтому просто сделал надрез.

– Вообще-то, на рану нужно было наложить швы.

– Мне бы пришлось зашивать себя самого. Знаю, людям приходилось проделывать кое-что и похуже, но меня на такое не хватило. Никакой подготовки у меня нет, помимо основ оказания первой помощи.

Фэн нахмурился. Он подвинулся, освобождая место Леланду.

– Первый шрам бледный. Ему пара лет.

– Я хотел убедить Брэка в том, будто погиб в поножовщине с Зеро. Поэтому вырезал датчик. И пулю. – Но для его слушателей это были лишь пустые имена. Приукрашивающие бредовые фантазии.

Фэн перешел к руке Фрэнка. Ну а этот шрам? Вид у него был отвратительный. Края сморщенные, посреди вмятина, все еще рубиново-красный, страшный.

– Это тебя зацепило соединительным кольцом, правильно?

– Нет, но мне пришлось так вам сказать. На самом деле в меня выстрелил Брэк.

– В тебя выстрелил Брэк. Из…

– Из пистолета. Переделанного.

Проклятие! Пистолет. Он по-прежнему лежит под камнями неподалеку от базы. Единственный невыполненный пункт третьего этапа. Вещественное доказательство того, что Фрэнк, возможно, все-таки не сумасшедший.

Фэн долго изучал шрам, нажимал на кожу, глядя, как она проминается и меняет цвет.

– Что ты сделал с пулей?

– Вытащил медицинскими щипцами.

– А потом?

– Положил в спускаемый аппарат вместе с прочим хламом. Брэк должен был навести порядок после того, как избавится от всех нас.

– Если я не прошу Леланда сейчас лезть тебе в мозги, мне также не нужно, чтобы и ты этим занимался. Это наружный осмотр, понятно? Я занимаюсь телами. – Крякнув, Фэн поднял руку Фрэнка, опустил, отвел назад и вперед. – Ну, это определенно похоже на пулевое ранение, – наконец сказал он.

– Много довелось повидать?

– Пять лет проработал в «Скорой помощи» в Майами. Пока я здесь, можно осмотреть тебя всего?

– Врачи «Ксеносистем» никогда не просили так вежливо.

Достав инструменты своей профессии, Фэн не торопясь послушал Фрэнку сердце и легкие, осуществил пальпацию внутренних органов. Посветил в глаза, заглянул в уши, в горло. Закончив, он стащил перчатки и бросил их в мусорную корзину. Все это время Леланд стоял в углу, скрестив руки на груди, и молча наблюдал.

– Сколько тебе лет? – спросил Фэн.

Фрэнк уставился в потолок.

– Пятьдесят три года.

– Дата рождения?

– Двадцатого января. Девяносто шестого года.

– Почти ровесник тысячелетия.

– Пожалуй.

– Рискну предположить, что для тебя это первый полет в космос, правильно?

– Ну да, – нахмурился Фрэнк.

– Нам всем по тридцать с небольшим. А тебе, когда ты начал подготовку, было уже далеко за сорок?

– Меня готовили всего шесть месяцев. Когда в Сан-Квентин заявился тот холеный тип в костюме, мне только-только исполнился пятьдесят один год. Фэн, ты должен уяснить следующее: этих людей интересовало только то, что, во-первых, перенесу ли я анабиоз в холодильнике и, во-вторых, проживу ли достаточно долго, чтобы выполнить свою работу. Я и остальные члены экипажа были расходным материалом. Знаешь, как нас называли?