Александра Гринберг - Песнь ветра и тьмы [СИ]

Кэрт наклонился и аккуратно стянул рабские браслеты с располосованных ручонок Тицианы.

— Как договаривались, Ани.

Тело Тицианы он не собирался оставлять здесь — имелись другие планы, — а потому оттащил его на мелководье и пригвоздил мечом ко дну, чтобы не унесло. Пусть кровь выйдет, а он пока займется несостоявшейся волчьей закуской.

«Непутевый с него выйдет душегуб», — снова вспомнилась давняя фраза, свысока оброненная Арманом в споре с Хельтой.

Это ещё мягко сказано. Путевый оставил бы скулящую девицу подыхать, ну или ждать подмоги в лице хороших парней… Кэрт тяжко вздохнул и направился к помянутой девице. Предварительно закрыв привычной тонкой маской нижнюю половину лица — нечего светиться перед цивилами, да и сложно корчить хорошего парня, когда у тебя вся рожа в крови.

— Да не сожру я тебя! — рявкнул он, опустившись рядом с девушкой на одно колено — та вся сжалась, словно он уже приставил нож к её горлу. Ну, или штаны расстегнул. — Я тебя не трону, — проговорил он уже спокойнее. — Она тоже. Она вообще больше никого не тронет. Понимаешь ты, что я говорю? Кивни.

Девушка закивала, мотая головой вверх-вниз, а затем расплакалась — кажется, от облегчения. Вблизи стало очевидно, что, несмотря на пережитое, она очень хорошенькая и столь же молодая, ещё подросток. Кэрт неловко коснулся огненных волос, спутанных и кое-где слипшихся от крови; девушка вздрогнула, но не отшатнулась.

Серьезных ранений он не заметил — за исключением поврежденных сухожилий. Еще синяки. Много синяков. В том числе и в вырезе легкого цветастого платьица, и на бедрах — перепачканная кровью короткая юбчонка от возни на песке сбилась чуть не до самого пояса. Белья на девушке не было.

Кэрт спешно отвел глаза и мысленно обругал себя на все лады — за то, что полоумная сучонка умерла чересчур быстро.

— Я перевяжу тебе раны на ногах. Можно?

Помедлив, девушка снова кивнула. По её синюшно-бледному лицу всё ещё текли слезы. Малодушно порадовавшись, что изнасиловала бедняжку женщина — иначе демона с два она бы дала себя трогать мужчине, — Кэрт одернул на ней платье и затем отодрал кусок от рукава рубашки, и так уже порядком разодранной.

— Идти ты навряд ли сможешь, — сообщил он, когда закончил. — Я помогу тебе добраться до ближайшего патруля, здесь недалеко… но вместе с тобой потащу и труп. Вздумаешь закатить истерику — добираться будешь ползком. Это ясно?

Девчонка снова кивнула, размазывая слезы и кровь по веснушчатым щекам. Говорить она то ли не могла после всего пережитого, то ли просто не хотела.

— Как тебя зовут? — без особого интереса спросил Кэрт, просто чтобы проверить, в самом ли деле девчонку покинул дар речи.

— Д-джейн… Джейн Хили… дочь г-господина Хили из Гильдии… зельевары…

Он только кивнул. Не называться же в ответ? «Девятисмерт, специалист по обслуживанию… эй, куда ты ползешь, мне за тебя не платили!» Нервно хмыкнув, он пошел вытаскивать из воды труп.

До ближайшей портальной точки, к счастью, было немногим больше полумили — расстояние ерундовое, даже если у тебя в каждой руке по девчонке. Кэрт сдал Джейн Хили на попечение портальных стражников. Это, конечно, изрядная наглость с его стороны — разгуливать по городу с трупом, перекинутым через плечо. Однако то был труп гильдейской убийцы — стоило показать прибывшему на зов стражи патрулю изуродованное трансформацией лицо Тицианы, а затем и «лунную лилию» Хельты на её плече, как капитан отряда вмиг умерил пыл.

— Гильдейские разборки. Раз их девка, то и забота не наша, — буркнул он, обращаясь к своим подчиненным. И, покосившись на изрезанную и избитую Джейн, вокруг которой суетились рядовой и сержантка, зло прибавил: — Собаке собачья смерть. Ступай.

Насильников в Империи не терпят. И особенно сам Кэрт, у которого сестра почти всю жизнь провела в борделе. Он до сих пор помнил, как продавали её девственность; и как она тихо рыдала поутру, измученная и избитая; и как он сам плакал, до боли сжимая сестру в объятиях… он и теперь готов жестоко избить каждого, кто скажет, что шлюху нельзя изнасиловать.

— В смысле — «ступай»? — взвился пацан-рядовой. Видимо, этот кучерявый верзила с глуповатыми круглыми глазенками ещё не отслужил в полиции и года, а в славный городок Аэльбран попал по распределению из столички. — Какая разница, кто она была! Этот отморозок убил её и даже не скрывает! Он и ещё много кого убил, и убьет потом!..

— Естественно, малыш! — протянул Кэрт медовым голосом. — Я та пташка, которая восьмерых убивает и только девятого съедает. Слыхал о такой?

— Ты всего лишь мерзкий…

— Заглохни, дебил! — рыкнул на него капитан и с очевидной спешкой обернулся к Кэрту. — Пацан тут недавно, ещё не знаком с нашими порядками. Ступай себе, мы тебя не видели.

Кэрт кивнул и, насмешливо козырнув возмущенному рядовому, прошествовал к порталу. Перед уходом щедро одарил стражников двумя золотыми монетами.

— Вы меня тоже не видели, ребята. Идет?

Те переглянулись и дружно покивали, прежде чем активировать портал. Ты, мол, гадкий убийца, но золотой есть золотой.

Невольно подумалось, что горластый рядовой нипочем бы не взял нечистого золота. Вы, мол, все дерьмо, а я один в белом фартучке. Это, конечно, пройдет… или заведет парня в могилу. Кэрту, в общем-то, плевать.

Казалось, не прошло и двух минут, прежде чем Кэрт миновал кованые ворота и ступил на белокаменное крылечко. Ренфилд («Бездна, как его там, опять забыл…»), в столь поздний час уже сменивший лакейский костюмчик на нелепую шелковую пижаму, с недовольной физиономией распахнул дверь — и тут же отшатнулся, потешно взвизгнув.

— Привет, Ренфилд! — Кэрт гадливо ухмыльнулся и подмигнул мальчишке, побелевшему как кипень. — Прости за поздний визит, дружище, я буквально на секунду.

Он уронил тело Тицианы на пороге и брезгливо вытер руки об изодранную рубашку; пятен на темной ткани не видно, но на ощупь та была вся заскорузлая от крови. А затем рванул с пояса перевязь и бросил поверх трупа свой меч вместе с ножнами.

Пусть меч и подарила Хельта, но Кэрту он очень нравился. Кто бы мог подумать, что отдать любимую игрушку будет так легко?

— Передай всё это своей драгоценной госпоже. И вот что — ещё одна такая выходка, и её котик сваливает на пенсию. Пусть даже посмертно. Я не слишком тяну на покорного раба, так что ей бы лучше не сомневаться в моих словах.

Уже ступив с крыльца на садовую дорожку, он оглянулся на пораженно застывшего Ренфилда и прибавил:

— И пусть напишет в Гильдию зельеваров. Сдается мне, Тициана вечерком умыкнула дочку не у того человека… о-ох, кака-ая неприятность…

Вот теперь можно уходить.

Кэрт не сомневался, что за эту беспредельную наглость ему вскоре придется заплатить. Но такого удовлетворения, как сейчас, никогда в жизни не чувствовал. И наверняка больше не почувствует… разве только когда выполнит угрозу и свалит на пенсию.