Александра Гринберг - Дочь шторма, невеста огня [≈ Жнец крови и пепла] [litres]

Да уж, «рожа» наверняка и впрямь мало соответствует образу сурового боевика-почти-сержанта. Достаточно было вспомнить Киару, в чьих светлых волосах красиво переливалось утреннее солнце, ее стройное тело в его руках и прохладные пальцы, расстегивающие рубашку. Стоило воскресить в памяти эту картинку, как забылось даже о загадочном ухажере Эстер. И ведь неважно, что та самая Киара – некромантка, хладнокровное потрошащая трупы, а если верить папеньке – еще и массовая убийца.

– О, убери это выражение со своего лица! – возмутилась Эстер, выдергивая из неуместных сейчас мечтаний. – Как представлю, кем оно вызвано, аж в дрожь бросает!

«Вот и меня бросает. В жар и совсем по другой причине».

– Ты часом не с папенькой моим спелась? – подозрительно прищурился Марк, явно сбивая Эстер с толку своим вопросом. Правильный ход – перевести тему, пока вновь не начали напоминать о непотребных отношениях с главной стервой некроотдела. Хотя, видят боги, ничего непотребного между ними пока и не было. А жаль.

– Да ты спятил! – Фейергольт едва не подскочила на месте от таких предположений и, кажется, все-таки забыла о Киаре. – Во-первых, он старый, а во-вторых, не хочу в каждой грудастой молодухе его любовницу выискивать. Вон, пусть Элси его обженивает!

– Не знаю, кого мне жаль больше, – рассмеялся Марк. Представить такую парочку было сложно, хоть он и не сомневался, что в койке рыжей красотки Элси отец успел-таки побывать. Причем не раз, если припомнить частоту появления у него новеньких мантий из ее магазина. И явно завышенную их стоимость, которую тот с охотой оплачивал.

– Себя пожалей, дурень! Уж не знаю, что там с твоим папенькой, а вот ты, того гляди, жениться соберешься! И на ком? На этой некромантской шлюхе! Да боги с ней, с некромантией, но Блэр! Мало ли других баб в этом вороньем гнезде?!

Настроение упало вмиг. Можно подумать, Марк и сам не задавался вопросом, какого демона его угораздило запасть (а в том, что его чувства к Киаре отнюдь не дружеские, сомнений нет) на главную стерву некроотдела с явно дурным прошлым. И о нем он обязательно спросит. Когда-нибудь.

– Для начала, не оскорбляй Киару в моем присутствии. Не в моем, желательно, тоже. У нас таких «шлюх» – полстолицы; начни с моего отца и закончи своей же сестрой. Чего ты вообще взялась в чужие койки нос совать? Да и вообще – мой пес не позволит привести в дом женщину в ближайшее столетие, так что расслабься, – попытался как можно более ровно ответить Марк. В конце концов, каждый имеет право на симпатию и антипатию к кому-либо. Хотя выслушивать от Эстер очередные оскорбления в адрес Киары было неприятно. – Давай работать.

– Маркус…

Он повел плечом, которого коснулась Эстер, – работать и впрямь было нужно.

Но над чем работать? Гренвудцы не оставляли ни свидетелей, ни подозреваемых, нещадно уничтожая и первых, и вторых. Все, что у него, в сущности, сейчас было, – обмолвки гренвудца-зомби и ровный рисунок Киары, изображающий рунную ловушку.

«Сложный узор по имперскому типу, притом подстроенный под гренвудское письмо…»

«…гренвудская клинопись…»

«Кто тебе защиту рисовал?..»

«…имперский боевой маг в статусе магистра…»

Два совершенно разных разговора. Один из них был перенесен в отчет и сопровождался личными делами тех, кто попадал под описание, составленное Киарой. Второй – пьяная болтовня у реки, когда она решила полюбоваться его защитой.

«Кто тебе защиту рисовал?..»

«Магистр Крессель».

Едва не выронив саму папку, Марк лихорадочно перелистал личные дела. Магистра Эдмонда Кресселя в списке не числилось.

Рукав кителя он дернул вверх, не обращая внимания на треск алой ткани. Сразу несколько рисунков на руке отдаленно напоминали треклятую ловушку, повторяя угловатые узоры и грубые штрихи вперемешку с имперской вязью.

– Эстер, – позвал он напарницу, отодвинувшуюся на другой край стола. Она недоуменно посмотрела на него и наверняка собиралась огрызнуться. – Скажи мне, что у тебя такая же защита.

Эстер глянула с недоумением, явственно готовая кивнуть и попенять на идиотский, по ее мнению, вопрос… но осеклась на полуслове и, помедлив, тоже закатала рукав.

– Не очень-то похоже, – выдала она, поднеся свою руку к его и придирчиво сравнив. В самом деле: едва ли не все символы, испещряющие кожу напарницы, Марк мог бы назвать, по крайней мере навскидку.

– Зато похоже на это, – на секунду прикрыв глаза и стараясь не думать о своем же предположении, проговорил Марк. И протянул ей многострадальный листок. – Гренвудская клинопись. От хозяина рун.

– Ты думаешь?.. – Заканчивать фразу она не стала и заметно побледнела: предполагать, что один из преподавателей Академии, оплота империи, является членом гренвудской секты, было жутко. И совершенно абсурдно.

Но слишком похоже на правду, если свести воедино все ниточки. И не вспоминать, что Эдмонд Крессель – на редкость добрый малый, как и положено идеальному светлому магу, не выносящий конфликтов любого рода. Марк прекрасно помнил, как сильно тот был против службы своих студентов в полиции. И ничего странного в этом нет – светлым магам убийства, чужие и собственные, даже совершенные из необходимости, радости не доставляли. В полицию – рассадник насилия! – шли по нужде, из-за неплохого заработка да обостренного чувства справедливости: охранять порядок в родном государстве кому-то нужно, а темных боевиков и суровых солхельмцев на всю империю не напасешься. Собственно, на вдохновенные речи коммандера Ларссона в день выпуска искренне повелся лишь Марк; остальных интересовал только размер премии.

– Не думаю. Но проверить нужно.

Он наскоро нацарапал записку для канцелярии, прося собрать досье на Кресселя.

– Марк, ты же понимаешь, что это очень серьезное обвинение?

Разумеется, он понимал. Но уже давно свыкся с мыслью, что доверие и дружеское отношение стоит оставлять за стенами полицейского корпуса. Этакое вынужденное раздвоение личности, чтобы не поехать крышей еще до пенсии.

Документы из канцелярии пришли быстро – видимо, смена попалась расторопная. Читать их Марк не стал, наскоро запихнув в папку с делом.

– Я в некроотдел, постараюсь узнать кое-что.

– А некросы-то здесь при чем? – попыталась возмутиться Эстер, но Марк уже не слушал. Все его мысли занимал Крессель и руны на собственном теле, странности которых он не придавал значения тринадцать лет своей жизни.

«Боевик-магистр, мать твою».

Не хлопнуть со всей силы дверью кабинета вышло чудом.

Должно быть, видок у него сейчас был довольно угрожающий. Настолько, что дежурный некрос даже не поинтересовался, за каким лядом, да еще и так резво, в их обитель направляется капрал боевого отдела. Оно и к счастью – вряд ли бы получилось не обхамить беднягу, да и объясняться не было никакого желания.