Марина Дяченко - Масштаб

— Он лежал здесь, — пролепетал менеджер. — Сейф был открыт. Шахматы частью в сейфе, частью на столе… Как если бы он решал шахматный этюд… Только ладья — на полу… Рядом с его головой…

— И вместо того, чтобы немедленно поднять тревогу, вы…

— Я испугался! — менеджер сцепил трясущиеся пальцы. — Сейф, шахматы… мой приговор. Их нет ни в одной описи. Я не должен был монтировать для посла этот тайник, это против правил… Я увяз по уши. Посол мне угрожал… увольнением. Компрометацией. У меня семья, кредиты… И кое-какие грехи, я не святой… Вы же первый назвали бы меня убийцей!

— Но вы не убийца? — с сомнением спросил Лео.

— Я говорю, он был уже мёртв! Тогда я решил… вывести себя из-под удара. Я убрал все фигуры обратно в сейф, сложил стремянку…

— И вы думали, их никто никогда не отыщет?

Менеджер сцепил пальцы на груди.

— Я ждал, что посольство эвакуируют, особняк запрут… или вовсе развалят великаны. Я ждал, что начнётся война. И война всё спишет…

— То есть вы, — сказал Лео, — готовы были поставить мир на грань гибели, чтобы скрыть свои… грешки?

— Так это я главный негодяй?! — менеджер задохнулся. — Я… всего лишь… а они… они были в сговоре! Они любовники, чтобы вы знали. И они изменники родины! Вот во что они меня втравили — а я понятия не имел в своей наивности! Я подслушал их разговор… случайно… накануне… — он болезненно закашлялся. — Я знаю, кто убил посла, ну и поделом! Я не хочу быть их сообщником, не хочу. Я во всём признаюсь!

Секретарь говорил с большим трудом, его голос таял в воздухе, будто пар.

— Я понимал его побуждения… это были благородные… гуманистические идеалы. И с каждым днём… с каждой неделей его решимость крепла. Он говорил: невозможно, недостойно разрабатывать такое оружие. Которое поражает только великанов… но при этом не разбирает правых, виноватых… взрослых, детей… Видите ли, он считал великанов такими же людьми, как мы… и не притворялся. Даже и не надо ждать войны, он говорил. Если вирус «А» существует, синтезирован — рано или поздно его кто-то выпустит на свободу. И Альтагора опустеет… за несколько дней. Он точно знал, как это будет, и рассказывал мне в жутких подробностях. В муках, страхе, в отчаянии они вымрут. Нам достанутся их огромные дома, их колоссальные шахты… которые нам не нужны. Но миллионы жителей Ортленда вздохнут свободно, зная, что больше ни одного великана на свете нет…

Секретарь посмотрел на свои руки, скованные наручниками.

— Он говорил о своих планах, что это милосердие. Что это наш долг… Когда я слушал его, я был его союзником. Но потом, каждый раз… я понимал, что это измена. Настоящая измена родине. Я уговаривал его остановиться. Каждый раз, когда он шёл на приём, я ждал его обратно с ужасом. Я не знал, о чём он с ними разговаривает… боялся представить, что он им обещает. В тот раз… в последний. Он уехал на приём, а я пошёл на корт, установил теннисную пушку, отбивал и отбивал мячи, и мысленно говорил с ним, и повторял все свои доводы, по кругу, ещё и ещё… А потом он вернулся, и я понял, что что-то случилось, но он не стал со мной разговаривать.

— Вы помогали ему добыть… информацию?

— Нет! — секретарь подпрыгнул на стуле. — Я не имел к этому отношения. Я даже не знаю, как далеко он зашёл в своих планах, удалось ли ему…

— Удалось, — сказал Лео.

Великаны прибыли через полчаса и на этот раз не стали врываться, крушить и выламывать дверь. Лео получил вызов с канала, которым обычно пользовалась Эльза. На связь вышли несколько собеседников — седой великан, лысеющий великан, пожилая великанша с брошью на платье и сама Эльза, страшно усталая, с кругами под ввалившимися глазами.

— Господин детектив, мы так поняли, что сейчас вы принимаете решения в посольстве, — сказал седой великан. — В рамках оперативных мероприятий мы вынуждены санкционировать обыск здания. Просим сотрудников оставить на месте личное имущество и верхнюю одежду и переместиться в мобильный транспорт, который сейчас подадут.

Снаружи захрустело битое стекло под огромными подошвами. Кабина-переноска с внешней ручкой, как у корзины, опустилась перед крыльцом особняка.

— Представьтесь, пожалуйста, — кротко сказал Лео.

Седой великан на секунду опешил. Потом усмехнулся:

— Меня зовут Генрих Герт, я главный советник юстиции Альтагоры. Я прошу вас сотрудничать, во избежание эксцессов.

— Эксцессов трудно избежать, учитывая, что вы только что блокировали электронные каналы, лишив посольство связи с родиной и нашим правительством. Это очень недружественный жест. — Лео с сожалением покачал головой.

— Нам жаль, если он так истолкован, — холодно отозвался седой великан. — Но время идёт. Мы стараемся избежать неэтичных и травмирующих решений. Вам не понравится, если вас будут хватать руками, не так ли?

— Прежде чем хватать меня руками, — сказал Лео, — вспомните о том, что обратный отсчёт запущен и война практически неизбежна. Я знаю, что именно вы надеетесь здесь найти… Да, то, о чём вы только что подумали, советник. Вы пришли за некой вещью, которая, как вы полагаете, поможет вам победить. У меня плохие новости — её больше нет в доме.

У троих на экране изменились лица. Только Эльза смотрела непонимающе; она ещё ничего не знает, подумал Лео.

— Это уничтожил не я, — быстро сказал Лео. — Но я вам гарантирую — оно уничтожено. Исходите из этого и попытайтесь предотвратить войну — прямо сейчас.

— Мы всё равно начнём обыск! — пожилая великанша дёрнула уголком рта.

— Нет, — Лео посмотрел на неё через экран. — Это плохое решение. Хорошее решение — немедленно прекратить мобилизацию и подтвердить полнейшее миролюбие государства Альтагора…

Лысый великан отключил звук и связался с кем-то по телефону — Лео надеялся, что ради мирных переговоров, а не для немедленного штурма посольства.

— Обострение отношений между нашими странами случилось после смерти посла, — продолжал он нарочито неторопливо, с расстановкой. — Но, проведя расследование, я с ответственностью утверждаю, что ни спецслужбы, ни правительства Ортленда и Альтагоры не причастны к этой смерти. Это не провокация, и не нарушение договора, и даже не чья-либо личная месть…

Глядя сейчас на экран, Лео каждую секунду осознавал колоссальную разницу между собой и собеседниками, вопиющую разницу в масштабах. Их ноутбуки — размером с зал кинотеатра в мультиплексе. Брошь на плече пожилой великанши — как чеканный щит средневекового латника. Компьютер не уравнивает Лео и великанов, лишь создаёт иллюзию коммуникации, и Лео не может понять, что за мысли бродят в циклопических башках за маскообразными рожами.

Только Эльза казалась живой среди масок. Только её лицо он мог выделить среди прочих. Он видел её растерянность, горечь, удивление — и надежду.