Ирина Арбузова - Во власти речных ведьм [litres]

– Какая же дура я была! Дура!! Погубили. Обманули. Живьем закопали. «За работу…» – у-у-ух, этот тварюга Олег сказал. В двухлитровую пачку сока соломинку воткнул. – И через всхлипы: – Апельсинового! А его терпеть не могу! И он кончился. Все, пропадаю! Про-па-да-ю…

Не иначе как несчастная Верка. Катюша закашлялась и встала.

– Ну и вонь! Задохнуться можно. И у меня, кажется, слуховые галлюцинации.

Значит, она тоже Верку услышала. Надо было спасать дуреху и выбираться. Но как? В подвале темно, страшно и холодно. В руке сестренки тепло загорелся фонарик. Его свет задержался на кукле.

– Что за махер? – Катя отобрала у меня госпожу Лану. – И платье, ты только глянь, платье-то! Что за наваждение?

– Лю-лю-ди?! – полоумный вскрик за стеной, тупой стук – с той стороны в стену чем-то ударили.

Катя нашла грязную скалку, старую, но дубово сохранившуюся. От второго сигнального простукивания неожиданно в стене образовалась брешь. Не кирпичи воробьевские, а гипсолит сгнил от влаги и времени. Заложенный им дверной проход удалось разнести за пять минут. Браво, сестренка! Через взвесь разрушений мы увидели запорошенную гипсолитовой пылью неподвижно сидящую фигуру. На лице проклюнулись плачущие глазки. Вера? Руки и ноги связаны. Кроме фонарика странное помещение подсвечивал скудный рассеянный столб света откуда-то сбоку, сверху. Круглое зарешеченное окошко моргало чередой неясных теней.

– Ой, черти-демоны, не обижайтесь, что поносила вас. Ой, и убиенная с вами?! Вы уж меня куда-нибудь определите. Только одну не оставляйте! – безумные причитания Верки несказанно нас удивили.

Неужели она видит меня? Бедолага попыталась приподняться, опираясь на поваленные брусья. В подвальном помещении находился старый сломанный спортивный инвентарь. Забытый склад с забитой крестом из досок дверью должен был стать могилой для несчастной Верки.

– Дарья? – с опаской спросила несчастная. – С фоток, ну как живая! Муженек, бывший-то твой, тебя в свой фотоальбом куколок-невест поместил.

Случайно поглазела на него и попалась… Этот козел, когда меня прищучил, сам, бахвалясь, перед моим носом его пролистал. Много ж горемык там – молодых и в возрасте. Пройдоха ничем не брезговал, лишь бы выгода была. Я к чему – ты не терзайся и меня не терзай. За сынишкой твоим я хорошо ухаживала.

Такой ребеночек хороший! Глазенки зеленые, серьезные, будто взрослые. Все понимают. Маринка-ведьма приревновала меня к мальчику. Как есть! А когда сюда меня ирод Олег опустил на веревке, гадюка эта кричала: «Передай привет и спасибище утопленнице Дарье. Я буду нашему малышу матерью вместо неё, неумехи.» И засмеялась, как ведьма закаркала…

Потом, словно в горячечном бреду, Верка зашептала:

– В гостинице городской перевертыши остановиться на сутки хотели. Подслушала… когда руки веревкой крутили… Только Маринка теперь черненькая, дочкой псу-Олегу приходится. Он вдовец с двумя детьми… Не виновата я! По неопытности и тебя, Дарьюшка, и меня обманули нелюди лживые! Слишком доверчивые мы, в людях только хорошее видеть хотим! Ой, а с тобой? Признаю! Катька, ты что ли? Ты откинулась или еще нет?

– Так точно и нет, – выдавила сестренка, – раз узлы на тебе распутываю.

– Давай скорей, скорей! – Давясь шепотом, Верка опасливо озиралась вокруг. – А то демоны опять нагрянут, глумиться, пугать начнут. О-о-о, во-во, смотрите! – И она сжалась, сидя на корточках.

Вырвав руку из последней петли, Верка в кровь содрала кожу на запястье. Дрожащий указательный перст тыкал в сторону приближающегося мохнатого сгустка света. Неясный, мерцающий, он выкатился из косой трещины в противоположной стене. Катя направила на него фонарик. Косматый шар замер и завилял хвостом. Конечно, в сгустке света по полу проплыло очертание собаки. Дворняга, щенок, коричневый с белым пятном на лбу смотрел на меня большими печальными глазами. Он напряженно замер, подняв одну переднюю лапку и… с радостным звонким лаем кинулся лизать мои ноги. Я склонилась над ним. Щенок запрыгал, просясь на руки. Когда я взяла его, он обнял меня передними лапами и заскулил. Потом вырвался, сам спрыгнул на грязный земляной пол, заметался. Всем своим видом и призывным лаем показывал, чтобы мы последовали за ним. Призрачный щенок залез… Я не медлила и увидела это первой: под трещиной к стене был прислонен кусок фанеры, а под ней – ворох газет. В них покоился полувысохший трупик собаки, коричневой с бело-грязным пятном на лбу. В него и попытался улечься собачий дух. На усохшей шее кожаный ошейник с кличкой собаки.

– Ластик, – дрожащим голосом прочитала Катя.

По ее растерянному удивленному виду я поняла, что щенка она видела живого и раньше:

– Как же так?! Вот ты где нашелся!

Сестренка плакала. Стесняясь, растирала слезы по щекам.

– Я не плачу, это просто слезы.

Выронила фонарь. Он глухо стукнулся и погас.

– У-ду-ра-а-а-а!! Темно! – в ужасе завопила Верка. – Берегись, щас демоны хватать начнут!!

И правда, в заброшенном подвале стали происходить немыслимо пугающие вещи. Косую трещину в стене, из которой появился собачий дух, стало распирать с другой стороны. Она лопнула. Из рваного прохода заметался дневной свет. Из него в подвал выдвигались уродливые очертания: деревья с крючковатыми ветвями цепляли, нанизывали на себя птиц. Таких же уродливых и облезлых! Огромная длинная человеческая фигура со скрипом сложилась и зависла над коровой с двумя головами. Из пастей у неё торчали загнутые клыки. Морды щерились, свесив длинные языки. Глазищи насквозь просверливали затхлый подвал. Своими взглядами они словно душу вытягивали.

– Демоны, демоны, – тихо скулила Верка, пытаясь забиться за сваленный на полу хлам.

Но Ластик, звонко лая, звал нас туда к качающейся на кривых ногах страшной корове. Что произошло дальше, никто из нас не понял. Ластик ухватил меня за подол и потащил в рваный проход к уродливым монстрам. Странная липкая, клейкая сила отправила меня в неуправляемый полет за призрачным щенком. Катьку, как привязанную к моей руке, мотануло за мной. Верка, с криком: «Пропадать только не одной!» – уцепилась за неё. Нас буквально вышвырнуло в гнилую яму забитого дождевого стока. Неглубокого, но гадостно-грязного! Прямо к корове… Хотя при ближайшем рассмотрении она оказалась большим королевским догом. Не знаю, что показалось собаке, но ее хозяин при нашем неожиданном проявлении громко заблеял нечто нечленораздельное. И видимо в первый раз дог сам захотел побыстрее вернуться домой с прогулки. Они – собака и хозяин помчали от нас прочь на приличной скорости. А из этого старого дождевого стока призрак Ластика, пыжась, тащил маленькую обветшавшую детскую сумочку.