Антонина Крейн - Теневые блики [litres]

– Ну, у Балти это в дневниках сказано. Я же говорю – брат проделал отличную работу с очень редкими источниками… У всех хранителей были прозвища. Считалось, что их хрестоматийные имена слишком тяжелы – их постоянно упоминает в своих чаяньях слишком много людей… Легче выбрать что-то другое, чтобы тебя не «тянула» чужая энергия. Теннету вот нравился вариант с Часовщиком Тактом. Атмосферно, не правда ли? Намекает на его роль хранителя времени и «сигнализации». Что, детка, тебя наконец-то интересует история? – Мелисандр щебетал, буквально щебетал. Так весело, будто мы действительно собрались тут просто об истории пообщаться.

Как по-разному все мы нервничаем…

У меня же голова шла кругом. Я не понимала, что мне делать в такой абсурдной ситуации и за что хвататься.

«Бом-м-м-м-м» – над поляной разнесся удар колокола, подвешенного над главными воротах библиотечного сада.

– Короче, Тинави, – Мелисандр в беспокойстве вскочил. – Я к чему. Я не знал, что иджикаянцы так быстро найдут меня. Клянусь. Я был уверен, что у меня в запасе много времени, и я сделаю все шито-крыто, и… В общем, не вышло. В чем идея. Я советую тебе убрать из твоих отчетов информацию о том, что меня интересовал Исторический музей. Не думаю, что амулета хватятся просто так, но если хватятся… У тебя могут быть проблемы.

– Почему?

– Ну, я очень упорно прикладывал твою татуировку к замку. Раз десять, не меньше. Я же не знал тогда, что она должна светиться. Мне об этом сам замок сказал.

– Как это? – Я застонала.

– Ну, он сделан в виде лягушачьей головы. В конце концов эта долбаная лягуха как распахнет рот да как рявкнет на меня: «Тинави из Дома Страждущих, ваше удостоверение не активировано! Имейте совесть!» Я аж тебя выронил… Просто я сейчас думаю: а вдруг ваши умельцы додумаются замок спросить, кто на днях в хранилище заходил? Вот он тебя и выдаст. Короче, лучше сотри доклад про музей.

Лицо мое, кажется, совсем окаменело.

– Спасибо, Мелисандр. От всей души тебе спасибо, – сказала я, и, кажется, прахов сарказм был слишком тонок, чтоб его прочитали.

Во всяком случае, этот заморский белобрысый гаденыш кивнул в ответ, как ни в чем не бывало.

– Рад, что ты понимаешь. В любом случае, помни: я у тебя в долгу! Думай об этом, если попадешь под пытки иджикаянских псов. Знающие люди говорят, что в таких ситуациях главное – отвлечься на что-то приятное. Например, на мысли обо мне, – он было хохотнул, но тотчас смущенно оборвал себя.

Я же подавилась где-то на середине фразы, не дослушав до конца:

– Пытки иджикаянских псов?! – Коленки мои будто заполнились клубничным желе.

Мелисандр ободряюще похлопал меня по плечу:

– Если не забудешь вычеркнуть музей, вряд ли это продлится долго. С девушками они помягче. Бывай, Тинави.

После этого саусбериец отвернулся и побежал прочь.

– Эй! – заорала я вслед, вспугнув стайку голубей у фонтана. И целующуюся там же парочку студентов заодно. – Стоять!

Лже-историк и не думал замедляться.

Тогда я наконец-то врубилась, что он реально убегает. И, каким бы странным ни был его рассказ, он говорил серьезно. Все это – серьезно. Я влипла по полной программе. И от меня сматывается преступник.

– Стоять, именем закона! – завопила я уже гораздо увереннее и рванула за Мелисандром.

Немногочисленные гуляющие с готовностью замерли. Не остановился только саусбериец.

Он бежал очень быстро, не догнать. А кидаться в него камнями мне не хотелось, увы. Как бы я ни распаляла себя мысленными криками «Он использовал тебя! Он подло использовал тебя!».

Вскоре Мелисандр скрылся за очередным поворотом, а я остановилась посреди улицы, уперев руки в колени и тяжело дыша.

Прах.

Кажется, у меня на одно успешно решенное дело меньше.

Так. Нужно поскорее попасть в наш кабинет и порвать отчет про музей. И спросить совета у Полыни. Не хочу, чтобы меня пытали иджикаянцы. Был ли сбежавший Мелисандр серьезен на этот счет или нет – я так и не поняла.

Не успела я зайти в главный холл ведомства, как меня окликнул мастер Улиус. Одетый в бордовый костюм и зеленую мантию, толстяк был виден издалека:

– Ловчая! Быстро сюда!

Я, чуя подвох, приблизилась на полусогнутых. И не зря: шеф схватил меня за плечо и яростно зашипел на ухо:

– Объясни, малек, как так случилось, что твой подопечный оказался международным преступником, а? – Начальник взглядом указал на кучку людей в желтых одеяниях, столпившихся в дальнем от нас углу зала.

У людей этих были жесткие черные волосы, оливкового цвета кожа, раскосые глаза и огромные изогнутые сабли на поясах.

Иджикаянцы.

– У семи нянек дитя без глазу? А? – Пальцы шефа на моем плече сжались еще крепче.

– Простите, мастер Улиус. Что мне делать? – испуганно заблеяла я, увидев, что иджикаянцы двинулись в нашу сторону.

– Умнее быть! – рявкнул он.

Не разжимая руку, Улиус силком потащил меня по коридору.

– Мы сами разберемся со столь вопиющим нарушением, это внутреннее дело, – безапелляционно заявил он чужеземцам, когда мы поравнялись с их делегацией.

Хладнокровные иджикаянцы с непроницаемыми лицами ничего не сказали, но их холодные взгляды буравили меня между лопаток. Более того, я чувствовала, как на плече под слоями одежды расплывается синяк. Может, Улиус и похож на добродушного толстячка, но хватка у него железная.

Мой путь позора был долог. Сотрудники ведомства с удивлением оглядывались на нашу пару: рассвирепевший глава Ловчих, пересекающий коридоры со скоростью гепарда, и спотыкающаяся о полы собственного плаща крошка-малек с перекошенной рожей.

Наконец мы остановились. Судя по всему, где-то в западном крыле, на территории Ищеек. Улиус распахнул передо мной простую деревянную дверь.

Размер помещения не оставлял шанса на свежий воздух. У параноика легко бы развилась клаустрофобия. Низкий потолок и выкрашенные темной краской стены. Один стол. Три стула. Тусклый свет от маленького аквариума с осомой. Окон нет.

– Садись! – гаркнул Улиус.

Я так и сделала. Шеф расположился напротив и тяжело опустил локти на стол, посмотрел на меня исподлобья.

Я подумала, что его узкие, болотного цвета глаза были такими же неподвижными, как глаза хищников во время долгой ночной засады. Если бы мастер Улиус был худым, он бы всем и каждому казался жутко опасным типом, настоящим психопатом – с таким-то взглядом! А так – пухлые щеки, кудрявая борода, пестрая одежда и необъятные телеса отвлекали от главного – от холодной, внимательной сущности, прячущейся за добродушным фасадом.

– Кратко обрисую сложившуюся ситуацию. – Шеф подпер щеку ладонью. – Мелисандр Кес подозревается в убийстве двух человек: Балтимора Кеса из Асерина и Бухтара Наби из Иджикаяна. Последний был наследником иджикаянского Хранителя Подзведного Шатра, то есть имел высокую государственную ценность. Мелисандр Кес сбежал до того, как иджикаянская делегация допросила его. Кес отправился прямиком сюда, в Шолох, где успешно выдавал себя за историка в командировке. В итоге иджкаянцам удалось выследить Мелисандра самостоятельно. Ровно до границы, где он объявился около двух недель назад. В Шолохе они подали официальный запрос на получение данных о преступнике. Но, как выяснилось, приставленная к нему Ловчая – ты – раз за разом подавала отчеты о том, что «все нормально, ничего подозрительного». Более того, в графе «источник сведений» в 95 % случаев указано «со слов Мелисандра Кеса». Возмутительный непрофессионализм! Сайнор уже два года бьется над тем, чтобы заключить союз с Иджикаяном – сильнейшей империей Лайонассы. А этот инцидент может помешать планам короля.