Антонина Крейн - Теневые блики [litres]

Второй вор выпутался из сетки и побежал прочь. Стражник бросился за ним. Он кричал воришке, чтобы тот остановился, что все должно быть по закону. Мальчишка улепетывал. Охранник решил выстрелить в него сетью, как только они оказались на открытом пространстве – и попал. Мальчишка, запутавшись в сети, не просто упал, но покатился по крутой и высокой лестнице.

Он сломал себе шею и мгновенно умер. Это и был Балтимор.

Услышав это, Мелисандр долго не мог прийти в себя. Он деловито приказал отнести оба трупа в морг и провел там самую-самую ужасную ночь в своей жизни.

– Зачем же ты полез туда… – тупо повторял свид, не в силах прикоснуться к телу брата.

В какой-то момент на груди почившего Балтимора появился амулет – откуда ни возьмись. Заклинание невидимости? Это его творил Балти? Что, он погиб из-за этой тупой побрякушки?

На амулете была музейная бирка «Срединное государство, XII век». Ничего, абсолютно ничего интересного. Тогда Мелисандр полез в рюкзак брата в поисках объяснений.

Из тетрадей выяснилось, что прахов амулет Балтимор и его однокурсник решили украсть в рамках написания дипломной работы. Дипломной, чтоб ее, работы! Идиоты! Исследование было посвящено артефактам времен Срединного государства. Мальчики поставили себе амбициозную цель – отыскать шесть артефактов, созданных в честь шестерых хранителей, которые, как гласила история, были разбросаны по всей Лайонассе.

Балтимор надеялся, что, если они с другом соберут амулеты, а потом как-нибудь помпезно заявят о них миру, оформив исследование как приключенческий роман, то станут самыми, прах их побери, знаменитыми историками столетия. А то, что амулеты эти хранятся пепел знает где и наиболее доступные из них придется воровать – если хочешь сохранить весь проект в тайне, – это придавало затее сладкий вкус приключений.

Мальчики были в восторге. До самого конца.

Сказать, что Мелисандр был в шоке – ничего не сказать. Когда рассвело, он, закончив работу, ушел из морга с амулетом в кулаке. Исследование брата глухо подпрыгивало в заплечном рюкзаке свида.

Мелисандр не знал, что это за амулеты, что это за Срединное государство, чем так интересны хранители и почему людям вообще интересно копаться в хламе прошлых эпох и визжать от восторга, когда найдешь что-то не слишком покоцанное.

Но Мелисандр знал другое: смерть Балтимора не должна быть такой глупой. Такой бессмысленной. Такой по-детски наивной.

Пепловы артефакты – будь они неладны – нужно собрать хоть кому-нибудь.

А его в Саусборне все равно никто уже не ждет.

Мелисандр надолго замолчал.

– Прими мои соболезнования… – прошептала я.

Чужеземец угрюмо уставился на землю:

– Спасибо, но я рассказал тебе историю не за этим. Дело в том, что на следующий день меня попробовали арестовать.

– Почему?

– Второй мальчик, убитый друг Балтимора, был из очень знатной иджикаянской семьи. Когда выяснилось, что он умер от руки стражника, иджикаянцы прислали целую делегацию разбираться с этим и сносить повинные головы. А виноватых не было. И милое правительство решило сделать козлом отпущения меня, – цокнул языком он.

Я прикусила губы. О да. Найти крайнего – это в любом государстве любят.

Мел продолжал:

– Поведение мое показалось им до удобного подозрительным. Потому что я не сразу сказал, что знаю убитых. И потому что присвоил улику – то есть амулет.

Он покосился на библиотечные часы, чья минутная стрелка пододвинулась еще чуть-чуть, и затараторил:

– В общем, мне тогда удалось смыться, да еще и прихватив кой-чего из допросной, – он многозначительно потер пальцами, собранными в щепотку. – Оказалось, вором быть проще, чем свидом. Теперь я… Как бы это сказать. Многопрофильный специалист. Но по большей части продолжаю дело Балтимора. Изучаю ваших хреновых срединников и хранителей. Пусть в смерти брата будет хоть какой-то смысл.

Я нахмурилась:

– Неужели нельзя было сделать это законно?

Он отмахнулся:

– Уже не важно. Так, Стражди. Почему я вообще с тобой откровенничаю. В ту ночь – у Исторического музея – я попробовал с твоей помощью украсть второй амулет.

– Что?! – Я подлетела над скамейкой на метр, не меньше, клянусь.

– Тише, тише, яростная ты моя… Я же говорю, только попробовал. Ничего не вышло. – Мел принудительно усадил меня обратно, надавив на плечи, когда я чуть не бросилась на него с кулаками. – Однако, как ты сама сказала мне на нашей первой встрече: «Виноват я, но втянута и ты…»

– Что именно ты сделал? – я задыхалась от паники.

– Попытался сделать.

– Ближе к делу, Кес! – рявкнула я.

Историк резко схватил мое левое запястье и задрал рукав летяги. Татуировка Ловчей обыденно серела на майском солнышке, и не думая сиять.

Мелисандр ткнул в нее пальцем:

– Дверь в подвал музея открывается, если прижать к ней татуировку госслужащего. Там хранятся всякие неважные артефакты. В постоянную экспозицию их не засунешь, выбросить – святотатство… Поэтому прячут по ящикам. Но ведомственным работникам, в теории, они могут потребоваться. На это и был мой расчет.

– Но я же не захотела пойти к музею, – возразила я.

– Зато согласилась допить вино, в которое я кой-чего подмешал, – Мел невесело усмехнулся. – У тебя достаточно аккуратная фигурка, чтобы дотащить, куда надо, без разрешения.

Мгновение спустя на щеке саусберийца растекалось багровое пятно от пощечины. Лже-историк поморщился, потирая его.

– Заслужил, – вздохнул Кес. – В общем, ничего не вышло. Твоя татуировка не работает. Почему, кстати?

– Ты издеваешься?

– Ладно, понял. Когда я увидел, что ты мне не подмога, я сразу отправил тебя домой в кебе. Честно.

– А потом?

Он замялся. Потом вздохнул:

– Ну, сначала я попробовал сдружиться с Кадией – у нее ведь тоже есть татуировка, – но она была слишком отвлечена своим красавчиком. Потом я попытался найти общий язык с другими госслужащими, но… нет. Вы, шолоховцы, ужас какие закрытые по сравнению с асеринцами! В итоге я решил зря не мучаться и просто выбить дверь. Это чуть грязнее, но… Чем не вариант? Собственно, так я и сделал. Сегодня утром, как только узнал про иджикаянцев. Так что амулет Часовщика Такта теперь у меня.

– Что ты сейчас сказал? – Я выпрямилась, будто палку проглотила.

– Я сломал дверь сегодня.

– Нет, про амулет?

– Амулет Часовщика Такта у меня.

– Кто такой Часовщик Такт?

Мелисандр удивился. Выгнул бровки домиком, даже рот приоткрыл:

– Ну, это одно из прозвищ хранителя Теннета. Тайное – поэтому мне понравилось. Он им представлялся для смертных, если хотел сохранить инкогнито.

– Откуда ты знаешь?!

Мелисандр с ба-а-а-альшим интересом наклонил голову: