Леонид Зайцев - Игры времени. Дилогия [СИ]

— Регламент дать почитать? Или на слово поверишь?

Он не знал, откуда набрался храбрости. Вероятнее всего, после гибели Саймана, и связанных с этим собственных терзаний, он изменился. Ничем не подтверждённое чувство вины, как и желание, добиться правды и наказать убийцу, даже если это окажется он сам, подняли из самых глубин души то, что есть в каждом человеке. Даже в жалкой душе презренного труса, но очень глубоко в заточении существует герой. И случаются обстоятельства, когда прутья клетки рассыпаются прахом. И тогда горе врагам! Такой очнувшийся герой действует не долго. Но он в этот промежуток времени во сто крат сильнее, умнее и предприимчивее героя постоянного.

— «Ничем не ограниченные права» включают в себя право на убийство?

— Безусловно, — спокойно ответил Ломов.

— Даже за пределами Центра?

— В любом месте.

— А как же гражданские власти?

Хозяин кабинета откинулся на спинку своего массивного кресла, но ладони со столешницы так и не снял. Он словно всегда был готов ринуться в бой. Было бы интересно разузнать о его прошлом, подумал Артур, хотя, скорее всего, это безнадёжное занятие. Ходили целые легенды, которые поддерживали старейшие сотрудники о том, что Ломов — душа Центра. Не станет Ломова — не станет Центра. Не станет Центра — исчезнет Ломов.

— Коноз, вы же не юнец, а серьёзный учёный. Не раз бывали в прошлом. И теперь бьётесь за чистоту и незыблемость истории развития человечества, — начал «душа Центра». — Вам ли не знать, к каким катастрофам нас может привести один неверный шаг там? И я не открою вам тайны. Скорее, вы удивитесь моей осведомлённости. Но некоторые ваши коллеги считают, что такое уже случалось… в будущем. Отсюда эти мегалиты, погибшие неизвестно как города, легенды о высших существах.

— Это только легенды, — выдавил из себя Артур.

— Коноз, а скажите, для людей хотя бы бронзового века вы со своим оружием, комбинезоном-защитой и напарницей, умеющей сеять смерть голыми руками, кем бы выглядели? Как минимум, посланцами богов. А то и самими богами. Не так ли? А у вас есть доступ к порталу. Мысль улавливаете?

— Улавливаю, — нехотя согласился Артур. — Охранять портал необходимо. Возможно, в некоторых случаях… Не даром же нам дают оружие?

— Начинаете понимать, — подбодрил его улыбкой собеседник.

— Что я начинаю понимать? — снова взвился Артур. — Если верить вашему регламенту, то убивать можно безнаказанно хоть в Капитолии! Вам! Лично!

Ломов с каким-то сожалением посмотрел на своего визави.

— Артур, — он назвал его по имени, — преступления против прошлого страшнее любого массового убийства. Ты можешь отправиться лет на шестьсот назад, и одним ударом ножа или выстрелом из пистолета уничтожить целую нацию в нашем мире!

— Но, бесконтрольное право на убийство, — уже не так уверенно произнёс тот.

— Поэтому нас только двое, — развёл руками Ломов, хотя, теперь, видимо, работы очень даже прибавится. Так ты мне начнёшь уже рассказывать?

Чего у него не отнять, подумал Артур, так это умения убеждать. Вот только общеизвестно, что дьявол гораздо красноречивее бога. Этот «Дух Центра» запросто может стоять за всем этим. С его-то полномочиями и ресурсами. Осталось только понять, а зачем ему это? И это что?

Ход истории не изменяют ради прихоти, или для смеха. Слишком затратное и опасное занятие. Да и какому, пусть самому богатому сыночку приспичит рисковать остаться в другой реальности сыном слепого батрака. А от этого никто не застрахован. Если только время не меняет профессионал, знающий, когда, и где воздействовать. Как в случае с посланием Султана.

— Твои мысли настолько прозрачны, — усмехнулся Лобов, — Что я удивлён, как твою диссертацию не списали конкуренты, просто глядя на тебя?

— Я показывал им другую часть себя, — огрызнулся Артур.

— Да брось ты.

— Так и было!

Ломов щёлкнул пальцами. Из-за занавески появилась девушка. Он попросил её принести им чай и домашние вафли. Артур открыл рот, и не сразу его закрыл.

— Так нас слушают? — возмутился он.

— Никто нас не слушает, — возразил хозяин, — это моя дочь — Карина.

Не надо было обладать великим умом, как догадывался Артур, чтобы понять, зачем тебе показывают то, что скрыто от прочих глаз. Тебе, либо доверяют, либо тебя проверяют. И тут снова вмешался «папа».

— Очень всё плохо, Коноз, — сообщил он то, что Артур знал и так. — Изменения нарастают. Кто-то меняет время. И им могу быть и я. У меня нет для этого причин, но не сбрасывай меня со счетов.

— Что же мне делать?

Ломов понимающе похлопал его по плечу.

— Пей чай и думай, — посоветовал он. — Такое под силу только шестерым. Ты всех их знаешь. Но беда в том, что тот из них, кто это делает, может сейчас и против. Понимаешь?

— Он станет это делать в будущем.

— Правильно. И скорее всего, не просто так, а в ответ на что-то. А тебе сейчас нужен якорь. Догадываешься зачем?

— Я должен довериться кому-то одному и не верить остальным?

Ломов утвердительно хмыкнул.

— Необходимый риск и чистое везенье, — подтвердил он. — На кого-то надо опереться. Хотя, возможно, ты обопрёшься именно на предателя. Но, без опоры ты и вовсе ничего не сможешь сделать.

— А как выбирать?

— Подумай. Сам говорил, мол, ищи, кому выгодно.

— Предлагаете себя?

Ломов пожал плечами.

— Пока не вижу, чего ещё я могу получить более того, что имею теперь от всех этих передряг. Но это, понятное дело, сегодня.

Артур вспомнил заслон на лесной дороге. Ломов тогда, хоть и не ожидал увидеть живыми их с девушкой, но явно охотился за кем-то, нарушившим закон. Он полицейский, а не учёный. Он может проникнуть куда угодно, но грамотно надавить нужные клавиши, дабы изменить мир под себя вряд ли способен. Да и прав он. Довериться кому-то всё равно придётся. От чего бы ни могущественному начальнику службы безопасности Центра.

Пожалуй, можно было ещё довериться Шоллу. Шеф и так в курсе всего. Вот только одно в этом варианте смущало Артура — Селена. Фанатичная преданность порой опаснее предательства. А девушка останется на стороне своего кумира, что бы ни случилось. Даже, если, не дай бог, за всем этим стоит он.

— Хорошо, — решился, наконец, Артур, — станем считать, что на данном этапе мы с вами союзники.

— Тогда рассказывай, — просто предложил Ломов, опустившись в своё кресло с чашечкой чая в руках. — Карина, — обратился он к дочери, — тебе это слушать не надо.

Девочка не произнеся ни слова послушно удалилась.

Рассказывать пришлось неожиданно долго. Ломов постоянно перебивал Артура уточняющими вопросами. А тому приходилось, прежде чем отвечать, крепко задумываться, а можно ли озвучивать подобную информацию. Просто пересказывать события гораздо легче, когда не приходится подвергать придирчивой самоцензуре каждое слово.