Александр Удалов - Трамвайность [litres]

– Горошек, какие новости?

– Степан Ильич, это я, – сказал Веник.

– Веня? Ты в Кабу? Но как? Тени установили блокаду. Скорее рассказывай! – Старик не видел собеседника из-за отсутствия видеосигнала, поэтому прислушивался к каждому звуку.

– Пришлось прорываться. Тени отказались помочь. Они обвинили меня в предательстве и краже Тенекола. Хотели бросить в Клетку. Но я чудом выкрутился, кто-то спустил боевых индюков на Молчание, когда она вела меня в тюрьму. Потом мы с Патриком… Да, он тоже здесь, навязался еще в Мосграде. Так вот, мы встретили Лори, и он помог нам раздобыть волшебную куропатку. С ее помощью удалось освободить Артану Кицу. Но при побеге из Чик-Чирики я нечаянно превратил Патрика в настоящий патефон. Родега тоже оказалась обращена – в игрушечного тигренка, но это уже не моя вина, – на одном дыхании выдал последние новости Веник.

Муромский нахмурился уже на фразе о Тенях, а дальше все мрачнел и мрачнел.

– Плохи дела. Не знаю, какая муха укусила Теней, но они совершили большущую ошибку. Шестаки пробивают врата. На улице появился первый визуальный признак – легкое марево, и оно уплотняется. Пока что медленно, но если ничего не предпринять в ближайшую пару суток, на Чистопрудном бульваре откроется портал в Шестой мир. Сначала окно, а потом и дверь… Помнишь, мы говорили о запасном плане?

– Что-то не очень, – покривил душой Веник.

– Если Тени не захотят помочь, ты должен продолжить движение и самостоятельно достичь Ака. Нужно помешать шестакам соединить миры.

– Я… не смогу…

– Сможешь, кондуктор. Раздобудь оружие в Тицене, его там навалом. Попроси о помощи в Ольде. Придус, глава Лагеря, даст людей. Вместе вы победите. Достаточно забрать у шестаков Тенекол и вернуться в Мосград. Осталось мало времени. Скоро…

«Мек-мек!» Экран свернулся в точку, связь оборвалась.

– Эй! Степан Ильич, алло! – Веник похлопал по пьедесталу.

Горошек учащенно замерцал:

– Связь прекращена. Оружие. Насилие. Недопустимо. Противоречит Гармонии. Противоречит человеческим ценностям. Вызвать Селену. Немедленно. Вызвать Селену.

– У-у-у… – Малек попятился назад. – Селена – одна из самых уважаемых старейшин в Кабу. Она воплощение мудрости. И строгости. Лично я бы не советовал попадаться ей на глаза, особенно после всего сказанного Степаном Ильичом.

– И что мне делать, опять бежать?

– Поздно, юноша. Воплощение мудрости и строгости уже здесь.

В окружении дюжины крепких улыбчивых парней в зал вплыла красивая молодая женщина. На вид ей было лет тридцать, но вот глаза… Скорее серые, чем пронзительно голубые, как у всех жителей Кабу, они словно выцвели от прожитых лет.

– А, ну ладно, я пошел. – Малек предательски юркнул в дверь.

– Вектор к вектору, Вениамин. Я могла бы соврать, что совершенно случайно оказалась рядом, когда Горошек подал сигнал. Но я презираю ложь, так сильно обожаемую в вашем мире. Поэтому буду честна: Тени предупредили о тебе и попросили задержать. Для них ты демон, несущий погибель всем мирам. И тут я с ними согласна. Ты мосградский демон.

– Что ж… – Веник шагнул вправо, и тут же перед ним встали трое приветливых охранников в тогах. Слева также выросла улыбчивая тройка.

– Я помню Степана, когда он был твоего возраста, помню молодых Аристарха и Якова. Никто из них не приумножил Гармонию. Наоборот, своими действиями они порождали волны, угрожавшие захлестнуть Кабу. Ваш мир – обитель зла, а все рожденные в нем заражены насилием. Ты знаешь, почему из Мосграда нельзя вывозить идеи?

– Нет, – честно ответил Веник.

– Потому что они – самое опасное оружие на всем Внутреннем Кольце. Не Тенекол, не птицы чар, не кроводелы Тицена. Идея революции, которую вывезли из Мосграда, сто лет назад накрыла Чик-Чирики и Тицен. Она хотела пробраться и в Кабу, но не успела.

– Допустим.

– Я была девочкой, когда после смуты и мятежей в мирах Внутреннего Кольца грянул Кризис. Тени одержали победу и положили конец замыслам алчущего власти демона. Они установили нынешний порядок и защитили Гармонию. Мы не Тицен, мы не забыли. Я не забыла. Поэтому Кабу последует воле Высочайших.

Селена подошла к Столпам и мягко, кончиками пальцев, коснулась мосградского цилиндра.

– Степан только что призывал тебя нарушить блокаду, разжиться оружием и чуть ли не устроить войну. Ах, Степан, все такой же глупый мечтатель с режущими, как бритва, идеями. Он мог бы стоять рядом со мной на церемонии Познания Гармонии, но выбрал лживый путь своего мира.

– Но шестаки! Они хотят пробить врата в Мосград, а Тени, ваши защитники, бездействуют, – попробовал объяснить Веник.

Лицо Селены исказила гримаса злобы.

– Вы заслужили уничтожение! Для Гармонии ваш мир ничего не стоит! Полный бесчувственных эгоистов и мерзких лицемеров! Да… – Женщина совладала с эмоциями и обернулась к своим телохранителям. – Сопроводите бывшего кондуктора в его новый дом.

– Кинете меня в тюрьму? – угрюмо поинтересовался Веник.

– Мы – не вы. У нас нет тюрем. Тени разрешили провести церемонию Познания, поэтому уже завтра ты примешь Гармонию и очистишь свою черную мосградскую душу. Контрабандист и беглая тиценка составят тебе компанию. Что до измененного птичьей магией мосградца – у профессора Счастьяна есть сомнения в его целостности и успешном прохождении церемонии. Существует большой риск, что, познав Гармонию, он станет Искривленным.

– Что вы задумали?! Что за церемонии?! – Веник запаниковал.

– Скоро узнаешь. И будь милым мальчиком, не создавай проблем. Гелиос страстно желала, чтобы ты остался жить с ней, так пусть мечты нашей труженицы начнут сбываться прямо сейчас.

Селена подошла вплотную к Венику. Ее колючие холодные глаза смеялись:

– Люби пылко, живи ярко.

Веник сидел на кровати, его глаза были завязаны платком. Приторно пахло ароматическими свечами.

– Можешь снять, – вкрадчиво разрешила Гелиос.

На столе, на подоконнике, на тумбочках и даже на полу – всюду таинственно мерцали свечи. Часть комнаты Гелиос перегородила ширмой, за которой виднелся лишь ее четкий силуэт.

– Любимый милашик у меня дома – счастье! Я так рада, что и словами не описать. Завтра пройдет церемония Познания Гармонии, и ты, мой чудесник, сможешь отринуть все наносное. Ты станешь истинно свободным. – Гелиос игриво провела пальцами по ширме. – А сейчас, милашик-стесняшик, время раскрепоститься.

Силуэт начал снимать тогу, медленно поворачиваясь на месте. То ли от зрелища, то ли от опаляющего дурмана свечей у Веника на лбу выступили капельки пота. Девушка полностью разделась и не слишком ловко перекинула смятую одежду через ширму. Тога упала на прикроватный столик, потянув за собой атласное покрывало. Ткань соскользнула вниз, явив полумраку смирно сидящего хамелеона. Ящерица покосилась на ширму и скрипуче произнесла: