Александр Удалов - Трамвайность [litres]

Муромский говорил, что оружия полно в Тицене. Но где именно? И как его достать: подойти к местному жителю и попросить одолжить пистолет? Купить? Остановку «Тицен-2» трамвай уже проехал, оставалась третья – наполненная магазинами улица.

Выходить наружу, в революционно настроенные массы, Венику не хотелось. Но пришлось. Патефон не годился для разведки, а Лори присматривал за Кицей – как бы чего та не устроила. Конечно, можно было поменяться с контрабандистом обязанностями, но Лори наотрез отказался выходить из трамвая, сославшись на боль в ноге.

– Ну и сидите все здесь! – непонятно на кого разозлился Веник, продевая руки в лямки рюкзака.

Он втайне надеялся, что сможет сменять трамвайный топорик и рыбные консервы Муромского хоть на какое-то огнестрельное оружие. Слабая надежда, но лучше, чем ничего. Контрабандные книги Лори не годились для обмена. Из-за незнания языков иных миров для местных они выглядели, мягко говоря, чуждо. Еще оставался серебряный значок, но то святое: «П» мог отказаться слушать Веника без кондукторской брошки.

– Я быстро. Не скучайте. – Веник соскользнул с железной подножки на остановку «Тицен-3».

Удушающий запах гари затягивал улицу Еги Ницарука. Веник шел вдоль витрин, читая названия магазинов и лавочек. Он уже думал поворачивать обратно, как заметил между большим деревянным зубом «Врач-зубиц» и вывеской «Обмен памок на продукты» надпись «Оружьице» . Наконец-то!

За прилавком стоял мальчик лет десяти. Из-за маленького роста он использовал специальную табуретку.

– Помни себя! – поприветствовал мальчуган. – Ты за канцлера Эймса или лорда Корицу?

Вопрос с подвохом, если учесть, что Веник был не в курсе особенностей местной политики. На прилавке, рядом с керамической жабой, держащей во рту миниатюрный пистолет, лежали стопки листовок. Веник ухватился за них взглядом, как за подсказку. На всех агитках женская фигурка вытягивала вверх кулак. Подпись красноречиво объясняла: «Она девочка. Она готова бороться. А ты?»

– Я за нее. – Веник ткнул пальцем в листовку.

– О, Цируля. Голос улиц… – с безмерным уважением в голосе протянул мальчик. – Удочеренная лордом Корицей сирота, она могла бы жить в роскоши до конца своей жизни. Но Цируля выбрала путь народной справедливости и пошла против приемного отца. Сейчас она ведет отряды на штурм вражеских баррикад. Эх, мне бы прикрывать ей спину от выстрелов, но папка запретил. Он хоть и Непомнящий, но о семье не забывает.

Веник приложил руку к сердцу:

– Ты не поверишь. Я тоже хотел идти с ней в бой, но нет оружия. – Подумав, добавил: – И денег.

– Незабвенно – не проблемно, боец. Выбирай из того, что осталось. Папка велел раздавать оружие бесплатно. После нашей победы Канцлер Эймс обещал втрое возместить любые траты на боеприпасы. – Мальчик обвел руками немногочисленный арсенал на стенах. – Все убойки с утра разобрали бригадники с улицы Перци Палаци, а кривилины унесли на штурм Дома Памяти.

Веник подошел к стеллажам. Они были почти пустыми, видно, революционерам позарез требовался качественный летальный ассортимент. Одиноко висящая на креплениях тяжелая туба не внушала уверенности, что Веник сможет ее не то что унести, а просто поднять. Правда, в углу, чуть прикрытая доской, скромно стояла винтовка, похожая на земные аналоги начала двадцатого века.

– Могу ее взять? – Веник показал на оружие.

– Пожалуйста. Старая проверенная ударница. Я отложил ее для дяди Зуцика, но он сейчас на дальних баррикадах у пересечения Сенгвицы Сальры с улицей Гластенца Кобры, а там своего оружия навалом. Так что забирай, тебе нужнее – борьбу нельзя прекращать!

– Да, прекращать нельзя. Спасибо. А точно можно взять? Бесплатно? Если что, обменяю на топор.

– Бери, бери. Точно. Топор оставь себе, если дойдет до рукопашки – пригодится.

Веник сглотнул, представив, как он дерется в ближнем бою топором. После пережитого для него лучше всего сохранять социальную дистанцию.

Уходя с винтовкой из магазина, Веник поднял кулак вверх:

– На борьбу!

Мальчуган откликнулся:

– За Эймса! Помни себя! И… эй, классная юбочка, боец!

Веник вспомнил, что из-под свитера виднеются обрывки тоги Кабу, и почему-то покраснел. Хотя стыдиться здесь было нечего – он потерпевшая сторона.

На пути к трамваю Веника обогнал вспотевший парень с черным от сажи лицом. В руках он держал несколько плакатов.

– Ты за кого?

– За Цирулю! – уверенно заявил Веник.

– Наш, значит. Держи, боец. Повесишь дома на окне, чтобы люди знали, как нас много. – Парень вручил Венику агитматериал и убежал вперед.

«Рутиль Гинц выбрал бы Эймса! Почему? Потому что Эймс выбрал людей, справедливость и Память!» – прочел Веник под изображением мужчины в шляпе-цилиндре.

Вернувшись в трамвай, Веник отбросил плакат в сторону и гордо продемонстрировал добытое оружие.

– Бесплатно дали, представляете! Я уж и не надеялся.

– Патроны к ней выдали? – подняв бровь, поинтересовался Лори.

– Нет. Может, внутри она уже заряжена? – с надеждой сказал Веник, понимая, что совершил глупейшую промашку.

– А ты приставь к своей тупой башке, Венчик, и на спусковой крючок нажми. Проверь, – раздраженно высказался Патефон. Судя по его тону и словам, транквилизатор, скорее всего, уже выветрился.

– В заряднике ударницы помещается только один патрон, – неожиданно вспомнила Кица. – Разрешите, я посмотрю?

– Вон, даже толстуха вспомнила! – добавил Патефон.

Веник осторожно, под присмотром страхующего Лори, передал винтовку Кице. Та быстро проверила оружие и достала, к всеобщему удивлению, один красный патрон с насечками.

«А ведь я мог и застрелиться ненароком, пока ее нес. Или подстрелить кого», – подумал Веник.

– Огогошеньки-огого, целый один выстрел! Браво, Венюш, браво. То-то мы навоюем.

Веник собрался вернуться за патронами, но резко передумал, когда увидел бегущую по улице толпу. Искушать судьбу было опасно.

– Что ты опять застыл, идиот? Ноги в руки и давай в магазин! – заистерил Патефон. – Кто вообще тебя главным назначил? Ты же ничего не умеешь, слабак! Ты превратил меня в музыкальную коробку!

– Понравилось? Так покричи давай. Все ж спокойнее будет, когда ты вернешься в форму патефона. А вообще, хочешь быть главным? На, держи! Я не претендую. – Веник отцепил значок. – Командуй! Беги за патронами, договаривайся, добывай!

– Из-за тебя, растяпа, там уже целая орава набежала. Не успели. Эй, заика, поехали! – распорядился Патефон.

– К-к-кондуктор В-в-в…

– Ведро твой кондуктор, все ясно. – Патефон вернул значок.

– Поехали, Палиц, – сказал Веник. – Надо спешить.

По закону подлости на Пепелище трамвай должен был сломаться. Или какие-нибудь чудища преградили бы путь, и Венику пришлось бы надевать скафандр, брать винтовку и выходить наружу, чтобы сражаться на стыке жанров космической фантастики и вестерна с паропанком. Но ничего подобного. Обошлось без приключений. Самое страшное, что случилось на рельсах Пепелища, это ветер и тихий, вкрадчивый голос, напевающий слова: