Андрей Белянин - Взять Чумазого!

Хм, такие слова настораживают. Мне пришлось старательно натянуть на лицо улыбку. Прямо сейчас это была лучшая улыбка из тех, что я только мог себе позволить. Уж не знаю, что тут происходило, если младший медицинский персонал так опасается за личную безопасность.

— Больно уж ваши ремешки давят, поэтому снимайте поскорее, — твёрдо заявил я. — И не беспокойтесь за ваши… — Я сглотнул. — Ваши клыки останутся при вас, обещаю!

Наверное, мне стоит объяснить, чего он, скорее всего, боялся. Совершенно зверский ритуал, о котором упомянул упырь, был распространён на границе Чербии и Бесогории. Там местные контрабандисты заманивали туристов-упырей, выдёргивали бедолагам железные клыки и переплавляли металл, делая дорогостоящие перстни-обереги.

Якобы такие вот колечки-перстенёчки помогали нечистому в любом возрасте сохранять мощь мужской силы, что и определяло высокий спрос продукта на чёрном рынке. А то, что сами кровососы без клыков теряли свою способность перевоплощения, чахли и в скором времени умирали, никого, как вы понимаете, не волновало.

— Все так говорят, — без энтузиазма фыркнул санитар.

Он снова сделал какие-то пометки. Честно говоря, это настораживало, неужели он записывает каждое сказанное мной слово?

— Что вы там всё время пишете? — поинтересовался я.

— Составляю ваш психологический портрет.

— Что-что? — Мне не удалось скрыть удивления. — Так вы поэтому задаёте дурацкие вопросы?

— Давайте-ка вы лучше это спросите у доктора, ему с моими записями возиться, ему и лучше знать, зачем они нужны. Я-то что? Что мне говорят, то и делаю, — отмахнулся Викентий.

Он лихо оторвал лист и прикрепил его к информационному стенду рядом с остальными выписками, кардиограммами и результатами анализов. Я недоверчиво покосился на записи, сделанные на скорую лапу каллиграфическим почерком. Хорошо хоть сознался, зачем пудрит мозги, другой бы мог и не сказать.

— Возможно, будет больно, но постарайтесь обойтись без резких движений, — заговорщицким голосом предупредил кровосос.

Упырь бережно расстегнул ремень, и я увидел, как вместе с ним из моей лапы выходит канюля. Кровь запеклась, шерсть прилипла к коже, поэтому ремень пришлось буквально отдирать от запястья. Как и обещал упырь, было больно. Да дьявольщина, действительно больно! От правого запястья к локтю скатилась тонкая струйка крови. Угольки в глазах упыря вспыхнули опасным пламенем. Или же мне показалось?..

— Вот-с, такие наши методы, — пробормотал Викентий, поймав мой удивлённый взгляд. Он протянул мне ватный тампон, чтобы остановить кровотечение. — Зато теперь вы как огурчик, Деян. Всё хотел спросить, вас же зовут именно так?

— Всё верно, меня зовут Деян Видич, — пропыхтел я, целясь куском ваты в то место, откуда сочилась кровь. Лапы после вынужденного простоя слушались с трудом, была заметно нарушена координация движений. — Стало быть, теперь я ваш благодарный пациент. Полагаю, не один я. Майор Огнен Кадич уже выразил вам свою благодарность?

— Майор Огнен Кадич? — приподнял редкую бровь кровосос.

По выражению его морды казалось, что он и вправду первый раз слышит фамилию старого брюзги Огнена. Что неудивительно, ведь наверняка персонал клиники поздравляли из самого министерства внутренних дел! Врачи спасли от неминуемой смерти фактически расстрелянного офицера жандармерии, это дело государственной важности как-никак!

Больше скажу, я бы не удивился, узнав, что Викентия представили к ордену Вредителя второй степени. В Ночграде прекрасно понимали, за какими важными птичками захлопнулись дверцы клеток. А они уж точно захлопнулись, раз я здесь и я жив.

Знать бы только, кому мне предстоит сказать отдельное спасибо — полицейскому спецназу или мобильному десанту чербской национальной гвардии? Кто из них вовремя накрыл всю банду на пике Панчича и успел доставить меня в больницу…

Размышляя подобным образом, я с надеждой покосился на медбрата и осторожно уточнил:

— Не в курсе, им удалось вынести обвинение? Какую статью инкриминируют?

— Не понимаю, о чём вы, — невозмутимо пожал плечами Викентий, даже не обернувшись.

— Меня интересуют исключительно Ивич и Пиич, — доверительно сказал я, пытаясь выпрямиться и сесть.

— Да не торопитесь же вы так, а то сорвёте датчики, — строго фыркнул упырь. — Сейчас помогу, нельзя же так резко!

Он поспешил снять с меня всевозможные присоски, от которых на коже остались розовые круги. Расстегнул ремни на лодыжках немногим выше копыт. К счастью, там не оказалось канюлей, а значит, прилипшей к коже шерсти. Закончив, смахнул со лба пот тыльной стороной ладони, а я кое-как уселся на край койки, справляясь с головокружением.

— Всё будет хорошо, Деян. — Медбрат высыпал в стакан порошок-шипучку, кристаллики которого тут же растворились в воде. — Выпейте.

Он вернулся к заполнению очередного бланка. Как только упыря не тошнило от возни с бумажками? Затхлым бюрократизмом в этой дыре веяло за версту.

— Что будет хорошо? — Я взял стакан и осушил его одним глотком. Жутко хотелось пить, а порошок-шипучка придавал воде приятную кислинку.

— Да всё. Просто я понятия не имею, о чём вы говорите. Никаких господ с данными фамилиями мне знать не доводилось, — честно пояснил кровосос.

Я чуть было не поперхнулся водой, пошедшей не в то горло. Закашлялся, отставил стакан на каталку. Либо я чего-то не понимал, либо этот недоупырь Викентий чего-то явно недоговаривал. Во всей Чербии невозможно было найти нечистого, ничего не слышавшего о Черномазом и Жорике. А уж после того, что мне довелось повидать на пике Панчича…

В общем, всё указывало на то, что кровосос мне нагло врал, к тому же называл Ивича и Пиича «господами». Любопытненькое дело, однако!

«Неужто опять путает меня, специально для сводок какого-то там психологического портрета? — подумал я. — Да и что за портрет нужен в больнице? Это же не психушка, в конце концов!»

Сам Викентий невозмутимо занимался своими делами. Он вновь вписывал какую-то ерунду в свои бумаги.

— Говорю о двух крупнейших престу… — возмущённо продолжил я, но запнулся на полуслове и вовремя прикусил язык.

Захотелось зажать пасть обеими лапами, чтобы не сболтнуть лишнего. Как же я не подумал о том, что персонал в больнице не ввели в курс дела! На то она и спецоперация в конце-то концов. Слишком громкие имена фигурировали в этом деле, чтобы о ходе расследования знал каждый второй санитар.

«Вот оно что!» — запоздало смекнул я.

— Как ваша спина? — Викентий резко сменил тему нашего разговора.