Инесса Иванова - Бездна, полная звёзд

Я чувствовал сопротивление: образ мулатки искажался, превращаясь в белого коротышку, маленькую девочку с чёрными топорщащимися косичками, ребёнка в колыбели, протягивающего ко мне ручки и плачущего от ведомой только ему обиды. Жалость ослабила внимание, и образ шефини стал едва уловимым. Этого она и добивается! Ребёнок растворился в воздухе, его плач превратился в рыдания блондинки на углу тёмной улицы. Она показывала мне окровавленные ладони, неуклюже сидя на тротуаре. Под осевшим телом сломанной куклы растекалась тёмная липкая лужа. Рядом валялся пистолет: я поднял его и выстрелил в блондинку, пуля попала точно между глаз. Но жертва не умерла, а только посмотрела на меня с яростью глазами, ставшими из голубых тёмно-серыми.

И снова тротуар: освещённые витрины, машины в стиле двадцатых годов прошлого века. Я лежал на булыжной мостовой под красным фонарём, надо мной склонилась Ева со сверкающим бриллиантовым колье на шее. Я любовался изящной линией её плеч. Она плакала и гладила лицо, а на моей белой рубашке в области живота расползалось алое пятно. Я прикрыл веки: надо сосредоточиться на Дэниель! Лирика ни к чему. Или я, или она. Чёрный брючный костюм на идеально пропорциональном длинном и гибком теле, холодные тёмно-серые глаза. Образ начал прорисовываться, проступать из череды бессмысленных картинок. Я видел, как на её напряжённом и удивлённом лице появилась маска высокомерия и ледяной ярости.

Тепло рвалось из головы к отдалённым и мелким сосудам тела. Во мне была лёгкость, почти невесомость и одновременно тяжесть борьбы. Но силы крепли, как лазерный луч выхватывал я из памяти облик руководителя тайного министерства. По прихоти подсознания картинки слились в одну, и передо мной возник Александр Рэнг, насмешливо и презрительно смотрящий мне в глаза. Таким я его запомнил. Медленно, несмотря на разрывающую головную боль, я продолжал преодолевать сопротивление чужой воли.

Картинка снова изменилась: теперь я - маленький мальчик в старых, негреющих руки варежках посреди двора. В двух метрах трое мальчишек склонились над визжащим маленьким лохматым комочком. Они тыкали палками, били по крошечному тельцу, не обращая внимание на стоны и писк обессиленного и отупевшего от боли соборебенка. Смех, этот противный звук резал мне уши, подобно ножу. Я старался добежать, оттолкнуть мучителей, но не мог сдвинуться с места. По щекам широкими дорожками бежали слёзы, я размазывал по лицу сопли, бегущие из носа, и беззвучно кричал. И вот я добежал, но должен был добить щенка. Не из соображений гуманности, а чтобы выиграть у Дэниель. Эмоции захлёстнули меня, я её более не чувствовал. Она становилась сильнее, а я барахтался в ловушке психотравмирующей ситуации. Последние события стёрлись, пропали, их значимость угасала. Я таял как игрок. “Только не это!” – билась в голове единственная мысль. Сжав поднятый камень, я прицелился ради будущего: моего и Евы. “Не сможешь” — насмехались мальчишки, превращаясь в уродливых старух. Те пытались меня схватить своими костлявыми руками, но я увернулся. “Не сможешь”, — плечи мои опустились, камень выпал из расслабленных пальцев. Это конец, я не владел уже мыслями и перестал понимать что-либо, только желая окончания кошмара. Я чувствовал чужое присутствие в прошлом, холодный взгляд искал мои изъяны, детские травмы, слабости. Смотрел в меня, как я слеп и слаб.

—У тебя есть самое заветное желание? – спросил голос Джины откуда-то сверху.

— Оставьте все меня в покое.

—Скажи, что ты хочешь, и я дам тебе это, — повторил голос, и всякий звук исчез.

У меня не было сил сопротивляться, да это и бессмысленно. Возможно, я вскоре исчезну как личность, но не так, не с опустошённым нутром. Голос Джины придал мне решимости. Я сумел сосредоточился на картинке идеального будущего. Вот я с Евой работаю над совместным проектом, и мы оба свободны. Она улыбается нашим детям. Мы с братом, усталые, лежим на горячем июльском песке, а тёплая вода лижет стопы. Я говорю отцу, как он нам нужен, а тот рассказывает, что ему уже не больно. Мать целует и обнимает меня - пятилетнего ребёнка, - а я доверчиво прижимаюсь к её пышной юбке. Свет проникает сквозь ветки дерева, окно отражает блики, я сижу за письменным столом с фотографиями, где запечатлена моя долгая, удачно прожитая жизнь.

Другая картинка пыталась пробиться сквозь наслоение, но тщетные потуги Дэниель только расширили мои положительные образы. Её ряд потускнел и исчез.

Я резко очнулся и открыл глаза, словно меня выкинули из темноты на свет. Я сидел в комнате с белыми стенами, развалившись в удобном кресле. По полу и стенам ползли знакомые метры коричневых толстых проводов, собранныхв один толстый кабель. Бл слышен писк и треск невидимых приборов.

— Всё кончено, — Джина вошла в комнату в одеянии, похожем на те, что носят сектанты. Галлюцинация, очередная картинка?

— Сейчас придет Ева. У вас будет десять минут, — деловым тоном, не вяжущимся с её внешним видом, она возвратила меня в реальность. Если внутри этого здания была реальность.

— А что будет потом? – спросил я с тревогой, но Джины уже не было. Голова закружилась, я потерял сознание.

Глава 5

— Макс, тебе плохо? Что-нибудь болит? Ответь, пожалуйста, только не молчи!

Я открыл глаза и увидел склоненное надо мной, бледное лицо Евы. Свет был приглушён, но комната осталось прежней: это было то место, откуда я отправился в джунгли. Я валялся на узкой твёрдой кушетке с наспех кинутой поверх неё простыней синего цвета.

— Нормально. А с тобой что?

— Ничего. Плохого, то есть. Меня отстранили и отправляют в ссылку. Не знаю куда, да это теперь и не важно. Ты ещё хочешь быть вместе со мной? – бледность на её щеках сменил лёгкий румянец. Желая ободрить, я улыбнулся в ответ.

— Не смейся! Ответь прямо, прошу, – она отстранилась, закусив губу.

Не без труда, но мне удалось встать, Ева, забыв обиду, подалась навстречу. Её лицо так близко к моему, что мне стали заметны тени под глазами девушки.

— Конечно. И всегда хотел, с самой первой встречи!

— Правда?

— Правда.

— Я что-то разнервничалась, – проговорила она со вздохом, отводя взгляд в сторону. — Не обращай внимания!

Какое-то время мы молчали, я видел, что она хочет что-то спросить, но не решается.

— Напросилась, а сама так и не выяснила. Вдруг, ты против? — в её глазах мелькнул страх. Однако плечи расправились, и появилась та Ева, которую я встретил в больнице. Защитная оболочка сильной девочки, оправдывающей чужие ожидания. Внезапно появившиеся пятна перед глазами заставили меня присесть.

— Тебе нехорошо? — тревога в её голосе была мне отрадна. — Я сейчас попрошу, чтобы позвали доктора.