Наталья Солнцева - Ожидай странника в день бури [Золотые нити]

– Успокойся, я знаю, какой сейчас год. И все-таки, что там с этим Протасовым?

– Я уже не помню точно... Кажется, он то ли с ума сошел после ее смерти, то ли заболел... Что-то с венчанием в церкви, – ему родственники присмотрели невесту, чтобы страдалец утешился, так он с церемонии сбежал, и поминай как звали. Невеста в обмороке... родня в ужасе. Скандал... стыд, позор...

– А почему он убежал?

– Призрак ему, видите ли, свечу задул... Не хотела Евлалия, чтобы верный поклонник ей изменил даже после смерти...

– Ты шутишь?..

Влад добросовестно занялся порученным ему делом. С утра не расставался с телефоном. Ребята не подвели, и все, что смогли, узнали.

Дом, в котором проживал покойный антиквар, был построен на месте бывшей боярской усадьбы. Некий боярин сидел близко к самому царю Ивану Грозному. В опричнине, правда, не участвовал, но был лицом, особо приближенным к государю. Боярин сей, окруженный покровом тайны, выполнял разные секретные поручения. Во всех архивных бумагах он проходил по прозвищу «Темный». Возможно, что это и была его фамилия.

Похоже было, что сам царь Иван, который до коликов опасался колдовства, порчи и сглаза, боярина Темного побаивался. Откуда боярин был родом и чем его век завершился, история умалчивает. Усадьбу он соорудил крепкую, добротную, верхние этажи деревянные, а под землей обширные палаты были вырыты и камнем обложены. Жил Темный, не шикуя без надобности, но богатство, по слухам, имел несметное, которое и хранил в оных палатах каменных под землею. Наследники его, не по прямой линии, долго эти самые богатства разыскивали, перерыли все вокруг вдоль и поперек, однако же ничего не нашли. Палаты те, сказывают, были с секретом...

Загадочный боярин не женился, детей не имел, поэтому усадьба переходила из рук в руки, пока не захирела окончательно. К тому же и место пользовалось дурной славой. Слава эта худая пошла еще при жизни самого Темного, который якобы водил своих гостей показывать богатства, да люди эти так под землею и оставались. Раз боярин уехал по царскому поручению, а в усадьбу забрались грабители. Слуги боярские тех злодеев заметили, позволили им проникнуть в заветные подземные палаты, где хранились сокровища, чтобы вернее воров поймать. Да только когда вооруженные дружинники туда ворвались, татей [20] Тать (старославянск.) – бандит, вор, лихой человек. тех уже не было, – сколько их ни искали, все напрасно оказалось. Как сквозь землю провалились!

Хорошая слава на печи лежит, а худая, как известно, по дорожке бежит. Долго никто усадьбу ту не отстраивал, не селился в ней. Дом боярский да хозяйственные постройки растащили по бревнышку, по дощечке. Вход в подземелье завалился, да и забыли о нем.

Спустя многие лета, после пожара Москвы, когда город стали вновь отстраивать, некий обрусевший немецкий барон, любитель мистики и оккультных наук, Вольдемар Штейнгель, приобрел означенную землю и выстроил на ней особняк. Барона посещали члены тайного общества, то ли масоны, то ли еще кто... которые устраивали всякие странные штуки.

Вход в подземелье был обнаружен совершенно случайно, при производстве каких-то работ. Пользовался ли барон подвалом, неизвестно. Человек он был осторожный, опасливый, с кем попало не водился, в дом всех подряд не пускал...

Барон также не имел потомства, посему особняк снова переходил из рук в руки, неоднократно перестраивался. Правда, никто долго им не владел, пока его не приобрели дворяне Протасовы. Подвал они использовали для хранения вин и съестных припасов.

Протасовы были люди хлебосольные, гостеприимные, и жизнь, по московскому обычаю, вели праздную и веселую в сочетании с неторопливым провинциальным укладом и набожностью. Удивительное это сочетание ставило в тупик иностранцев. Вот и французская гувернантка Протасовых отмечала сие «великое удивление» в своих письмах к подруге, служившей в другом дворянском доме.

Над родом Протасовых словно тяготел злой рок, – всех их разметала жестокая судьба: кто умер, кто разорился, кто впал в немилость. Собственно, домом владели уже обедневшие потомки, след которых затерялся на дорогах революции и гражданской войны.

Сейчас отыскать кого-то из Протасовых или их родственников в Москве – задача не из легких. Фамилия, конечно, распространенная, но все это не те Протасовы. И кто будет заниматься подобными розысками?

Так или иначе, Протасовы – последние владельцы дома, после которых он перешел в руки рабоче-крестьянской власти. Его перестроили под коммунальное жилье. Потом, после войны, опять переделывали. То, что дом представляет собой сейчас, – результат этих многолетних усилий.

Вот, собственно, и все, что удалось узнать о доме в заросшем липами и сиренью переулке, где обитал покойный Альберт Михайлович Штейнгель. Оказывается, фамилия его созвучна фамилии бывшего владельца особняка, немецкого барона.

Влад долго сидел, переваривая информацию. Голова гудела. Он решил немного отвлечься и поболтать с Людмилочкой. Ее звонкий голосок сразу привел его в хорошее расположение духа. Он рассказал ей все последние новости и договорился о встрече. О том, как она будет улаживать отношения с Костиком, ему думать не хотелось. Откинувшись на спинку дивана и слушая ее милый щебет, он вспоминал вчерашний вечер в монастырской трапезной и вдруг подумал, что если он когда-то жил раньше... то был, скорее всего, каким-нибудь дружинником, но уж никак не монахом. Эта мысль его развеселила.

– Над чем ты смеешься? – обиделась Людмилочка. – Надо мной?

– Извини, это я так, мысль одна пришла в голову. Побудешь с Тиной, пока мы отлучимся?

– Конечно. Ее нельзя оставлять одну! А вы с Сиуром куда собираетесь?

– Дельце одно закончить... Так я за тобой заеду?

Влад не спросил ее, что она будет говорить Костику, ему вообще не хотелось думать о Костике. Он пошел за машиной, размышляя по дороге, что завтра бы нужно прокатиться за город, узнать, как там дети. Он представлял себе, каких гостинцев им привезет и как радостно они будут пищать и распаковывать свертки. А собаке он купит целый пакет мясных обрезков и костей!

Людмилочка и Тина закрылись на все замки и с наслаждением обсуждали новость. Записка киллера произвела эффект разорвавшейся бомбы. Биография дома, где проживал антиквар, тоже имела успех.

– Наверное, Альберт Михайлович – потомок барона Штейнгеля! – заявила Людмилочка. – А ключ от подвала достался ему в наследство.

Пока девушки болтали под кофе с коньяком и шоколадные конфеты... мужчины подошли к знакомому и уже почти родному парадному.