Екатерина Лесина - Одинокий некромант желает познакомиться

Анна думала.

Нет, она не собиралась. Она… у нее своя жизнь. Тихая. Устоявшаяся. Ей немного осталось, что бы там ни говорили целители. И что плохого, если оставшееся время она не захочет тратить на какую-то там школу, где… зачем мастерам Смерти травы?

Глеб, верно, догадался о ее сомнениях, и тихо произнес:

— Взамен я попробую разобраться с вашим проклятьем.

Земляной сидел за столом, на этот самый стол закинув ноги, и разбирал приглашения. Горка конвертиков на серебряном подносе пахла духами.

Многими.

Сразу.

И Земляной, выудив очередное письмецо, подносил его к носу, принюхивался и морщился. Затем взмахивал ножом, правда, не для бумаг, а собственным ритуальным, и освобождал очередную визитную карточку.

— А ты популярен, друг мой, — сказал он, помахав перед носом белым прямоугольником, на котором поблескивали золотом завитушки. — Семь приглашений к ужину, два — на театральную премьеру…

— Здесь театр есть?

— А то… два года уж как построен. И труппа, уверяю, мало хуже столичной. Княгиня Соболева значится большой любительницей этого дела. А старая карга, надо признать, весьма переборчива.

Карточка отправилась в пузатую урну для праха, уже наполовину заполненную другими карточками.

— Что-то важное?

— Ужин, — Земляной убрал ноги. — Ужин, который ты пропустил, был важен. Твоя Аделечка, конечно, вся извелась, но похоже осознала, где ее место. И ужин не испоганила, да… подавали карпа, запеченного с картофелем. Соус… великолепен. Я впервые объелся.

Он похлопал себя по впалому животу.

— Извини, тебе не оставили, потому как шляешься невесть где, а мы тут голодные сидим.

— Я весть где шляюсь, — возразил Глеб, впрочем, пропущенный ужин оставил его равнодушным, тем более у Анны он перекусил, а на кухне, глядишь, и сыщется кусок хлеба, если повезет, то и масло к нему. Надо только подождать, чтобы Адель убралась.

Упрямство девицы вызывало невольное уважение. Правда, не такое, чтобы и вправду сближаться с ней. Хватит и того, что Глеб вежлив. И будет вежлив, пока девица соблюдает договорю

— И как соседка? — поинтересовался Земляной. — Жива?

— Мы должны снять проклятье.

— Да? — Земляной приподнял бровь. — Она настолько хорошенькая?

— Нет.

— Богата?

— Понятия не имею.

Состоятельной особой Анна не выглядела. С другой стороны, содержимое ее оранжереи… небольшой, те, что принадлежат Императорскому ботаническому саду куда как больше, но… там точно нет и третьей части растений, которые собрала Анна.

— Тогда откуда такой самоубийственный альтруизм?

В урну отправилась очередная визитная карточка, на сей раз вызывающего угольного цвета, аккурат по последней столичной моде.

— Оттуда, — Глеб протянул коробку, которую собрала Анна. — Взгляни.

Нераспечатанные конверты — а ведь придется возиться, рассылать визитки, отвечать, тратить время на то, что в обществе принято называть вежливостью — отправились на пол.

Земляной приподнял крышку.

Вытащил сверток.

Развернул.

И замер.

— Это же…

— Вечерница. К слову, у нее коробка таких клубней.

На лице друга и партнера появилось то самое выражение нежности, которое случалось во время недолгих, но доволи-таки частых влюбленностей.

— Моя ж ты…

В следующем свертке оказались листья.

— Кровянка красная… ты знаешь, сколько это стоит? А здесь… тонконог сизый? И говоришь, у нее еще есть?

— Целая кладовая.

Земляной бережно раскрывал сверток, совал длинный нос, вздыхал и убирал обратно.

— Слушай… а может, ты на ней женишься? — он поднес к губам нечто, похожее на ком то ли пуха, то ли белой пыли. — Она умрет и завещает нам все…

— А может лучше мы снимем проклятье и оставим ее при школе? Вместе с оранжереей, в которой все это растет.

— Вечерница не растет в оранжереях.

— В обыкновенных, может, и не растет, а вот у Анны вполне себя неплохо чувствует. Зацветать вот будет.

— Зацветать? — Земляной встрепенулся. — Серьезно? Когда?

— Понятия не имею.

Блеск в глазах Алексашки несколько настораживал.

— Это же… — он вскочил, но пух свой не выронил, напротив, держал в сложенных горстью ладонях, бережно баюкая. — Это же… ты не понимаешь… пыльца вечерницы… она зацветает через пять лет в лучшем случае… и если снять пыльцу, то…

— Пыльца там тоже была. Кажется. Не уверен.

— И ты не взял?!

— Я ж не знал, что она тебе нужна…

— Двоечником был, двоечником остался, — пух вернулся в коробку, а Земляной вытер руки о штаны. — Значит так, завтра ведешь и знакомишь меня с этой… чудесной женщиной, а дальше мы вместе думаем. Думаем, думаем, глядишь, чего-нибудь надумаем. А нет… будем напрягать старика.

— Полагаешь…

Алексашка нежно погладил коробку, которая, надо полагать, весьма скоро окажется в лаборатории, в старом шкафу, на двери которого Земляной навесил пару щитов и амбарный замок в слабой надежде уберечь сокровища от подопечных.

Выражение лица его, весьма живое, сделалось отчетливо тоскливым.

— Я постараюсь сам, конечно, но… дед хоть и дерьмо редкостное, но лучший в этом деле…

— А ты?

— А я… ты же помнишь. Бездельник. Бездарь… что там еще? Я даже не уверен, что он отзовется. Хотя… зависит от того, что там за проклятье. Любопытство у деда всегда было сильнее гордости…

…Анне не спалось.

Подобное и прежде случалось, и тогда она выбирала из череды склянок ту, которая с узким горлышком и сургучной печатью. Отсчитывала семь капель терпкого травяного настоя, растворяла их в молоке, глядя, как приобретает оно характерный голубой оттенок.

Пила. Закусывала горечь медом.

И возвращалась в постель.

Снотворное дарило яркие сны и порой возникало даже искушение прибегнуть к нему просто так, ради самих снов, но Анна держалась.

Сегодня она, покачав на ладони пузырек — оставалось больше половины — вернула его на место.

…проклятье не снять.

Ей обещают, но Анна точно знает, что его не снять. Снова будет боль. И мучительное восстановление, только вместе с телом вернется и тьма. И прорастет в очередной раз. Который? Она не знала. Бросила считать после дюжины…

Так зачем себя мучить?

Или… ей интересно?

Школа.

Дети.

Своих у нее никогда не будет, а эти… полукровка, который понравился снежным лилиям. И тот, другой, слегка застенчивый, но явно гордящийся собственной силой. Он старательно держался по-взрослому, только от этого не переставал быть ребенком.

Есть и другие…

…и никто не заставит Анну остаться при школе, если ей не понравится. Зато ей не нужно будет искать накопители с темной силой.

Она прижалась лбом к холодному стеклу.

Она… не ответит согласием. Согласие — это обязательства, которые Анна не хотела на себя принимать. Ей не так много осталось, чтобы тратить время на исполнение ненужных обещаний. Она… она всего-навсего попробует.