Екатерина Лесина - Одинокий некромант желает познакомиться

Он вновь вытер локтем кровящий нос и опустился в кресло.

— Ее…

— Я купировал пару основных каналов. Рост это не сдержит, но хотя бы замедлит. Надо будет попробовать с водой…

— А не опасно, мыши…

— Ей уже ничего не опасно, — Земляной поднял плечо, воротник прижимая к уху.

— Будить?

— Не стоит. Сейчас ей не то, чтобы плохо, но и до хорошего далеко, а через пару часов, глядишь, совсем полегчает. Отнеси куда-нибудь… и надо бы целителя, пусть присмотрит. У нее есть целитель?

— Должен быть.

Анна оказалась удивительно легкой, а еще от нее пахло кровью и травами. И мешаясь, запахи эти тревожили Глеба. Нет, как женщина она ему не нравилось. Он предпочитал других. Поярче.

И пофигуристей.

Желательно замужних, это избавляло от неловких ситуаций, когда ожидания дамы не соответствовали намерениям самого Глеба.

Анна вызывала… нет, не жалость. Почему-то не получалось жалеть ее. А вот интерес был.

В ее спальне гулял ветер. Он трогал тонкие гардины, тревожил горшки с цветущими растениями. Глеб понятия не имел, что за они, но было красиво: розовые, белые, голубые шапки цветов, которые поднимались над белоснежными горшками.

Светло.

И неудобно. Его сюда не звали.

Он положил Анну на кровать. Подумал, сунул под голову подушку и саму голову повернул набок, на случай, если кровотечение из носа не остановится. Целителя… да, придется звать, а пока не придет, самому остаться.

— Миленько, — Земляному никогда не хватало того, что нормальные люди называют тактом. — Определенно, мне здесь нравится.

— Шел бы ты…

— Не могу, — он сел на пол, вытянув ноги.

На ботинки налипла земля, комки которой тут же осыпались и на паркет, и на светлый ковер.

— Ты ее не оставишь, а мне одному плохо… и вообще, у нас там дети без присмотра. Они, конечно, после ночи умотавшиеся. Но ты же знаешь, насколько быстро эти засранцы восстанавливаются.

В этом была своя правда.

Земляной прижал подбородок к шее, и кровь капала на темное сукно пиджака, который нынешним вечером отправится в камин.

Алексашка достал пластину и, подняв ее, уставился… и смотрел, смотрел…

— Кстати, я там телефон видел.

— Где?

— Там, — Алексашка указал куда-то в коридор. — Так что, наша Анна далеко не бедна, если может себе позволить… иди целителя вызывай. Если ей станет хуже, от нас толку мало.

Телефон обнаружился в небольшой гостиной, которая от прочих комнат отличалась разве что полумраком и темно-зеленым цветом стен. Но и здесь обосновались растения. Кривоватое дерево застыло в углу, но стоило появиться Глебу, и меж корней его появились змееобразные отростки ловчих плетей.

Надо же, ночной саабшар…

— Спокойно, — сказал Глеб, кинув на растение сеть. Быть сожранным ему не хотелось. Растение выглядело довольно старым. Материнский ствол достигал двух саженей в поперечнике, а на ветвях спели полупрозрачные пузыри с семенами. — Мне только позвонить…

…записная книжка обнаружилась рядом с аппаратом.

Всего две страницы. Десяток имен.

Молоко.

Бакалея.

Это не то… а вот и номер, отмеченный змеей. Целитель. Ответили, к счастью, быстро. Повезло.

Земляной перебрался на постель. Он лег рядом с Анной, не удосужившись снять ботинки, поднял пластину над головой и уставился в нее с презадумчивым видом.

— Иногда мне начинает казаться, что тебя в детстве мало пороли.

— На полу жестко. А ей пока все равно. Да успокойся, спит она… хорошая защитная реакция, — он шмыгнул носом. — Но… можем считать, что нам повезло. Дед точно не пройдет мимо. На, взгляни…

Отпечаток получился четким.

Проклятье походило даже не на паука, на сколопендру, прикипевшую к позвоночнику. Она точно повторяла форму его, высунув тончайшие нити конечностей, которые дальше разделялись на еще более тонкие, тянувшиеся к сердцу.

Они уже вросли в перикард.

Оплели воротную вену печени. Затронули кишечник и почти поглотили почки. Они образовали гроздья вторичных тел над почками.

— Не так смотришь. Не на само его смотри, поверни чуть боком. Обрати внимание на оттенок. И на то, как расслаивается в верхней части. На саму верхнюю часть. Видишь зазор между ним и позвоночником в грудном отделе?

Едва заметный, тоньше волоса.

— А еще вот, — палец ткнулся куда-то в размытое пятно. — Видны следы иссечений… восстанавливается эта тварь довольно быстро, однако… не настолько быстро. В общем, я готов сожрать свои носки, если это не переведенное проклятье.

— Что значит, переведенное? — Анна не испытывала боли, морфий ли тому был виной, или просто день выдался удачный, но боли не было.

Слабость вот имелась.

И в ушах слегка звенело. Звон этот раздражал, казалось, он настоящий, мерзковатый довольно. И мешает Анне уснуть. А спать хотелось.

— Да, накачали вас… — Александр выглядел не слишком хорошо. Его лицо обрело желтизну, выдававшую проблемы с печенью, а под глазами появились темные мешки. — Но слушать вы способны. Выпейте.

Он плеснул из фляги травяной отвар.

Черный.

Тягучий.

— Пейте, пейте, не бойтесь. Травить вас я не стану, а в голове прояснится. Хотя не обещаю, что потом эта голова не будет болеть.

— Что ты…

— Всего-навсего темьянский бальзам.

— На семнадцати травах? — Анна осторожно приняла чашу с жидкостью, о которой лишь слышала. Отвар пах… грязью. И на вкус был немногим лучше.

Она полулежала в гостиной, стараясь не думать, как оказалась в ней. Лежать было вполне даже неплохо, особенно, если не обращать внимания на звон.

И на гостей.

Земляной устроился в кресле, перетащив его к само софе. Острые его колени упирались в край, и Анна старательно на них не смотрела. Но тогда приходилось смотреть на темные, какие-то неприятные руки Александра. А вот Глеб устроился у окна, и отчего-то выглядел донельзя смущенным.

Виноватым?

— Он самый, он самый… и на вашей крови, поэтому должен помочь. А что до проклятья, то что вы о них вообще знаете?

— Немного. Знаю, что прокляли мою мать, а я… оно перешло на меня.

— Его перевели на вас, — уточнил Земляной, сам прикладываясь к фляге. — Изначально.

Он прижал флягу ко лбу и прикрыл глаза.

— Не обращайте внимания… я потому и бросил это дело, что никакого здоровья не хватит. Так вот, мы живем в относительно мирное время, прелестное даже, я бы сказал… какие сейчас проклятья? Сглаз? Или вот пожелает нераскрывшийся одаренный чего-нибудь такого в запале… но как правило, неструктурированные проклятья живут недолго.

— А мне сказали, что мое как раз из таких… что оно просто перешло…

Земляной поморщился.

А звон отступил, и слабость с ним, что хорошо, потому как морфий Анна не любила, чувствовала себя под его воздействием… другой.