Сара Маас - Дом Земли и Крови [litres]

То, чем он занимался по приказу губернатора, было его работой, путем к освобождению… Раньше Брайс не особо задумывалась, что́ эта работа делала с ним и каковы последствия.

Никакой это не путь к освобождению. Это был путь в Хел.

Брайс оставалась в гостиной, дожидаясь, когда он закончит мыться. Вода продолжала шуметь. Двадцать минут. Тридцать. Сорок.

Когда миновал час, а Хант все еще стоял под душем, Брайс не выдержала, подошла к двери комнаты и постучалась:

– Хант!

Ответа не было. Только шум воды.

Брайс приоткрыла дверь. Свет в комнате был притушен. Из распахнутой двери ванной валил пар. Пара было столько, что в комнате ощущалась сырость.

– Хант!

Брайс подошла к ванной и вытянула шею, пытаясь увидеть Ханта в ярком свете потолочных светильников. Никаких признаков, словно он растворился в горячих струях.

Потом из-за водной стены показалось мокрое серое крыло.

Это вывело Брайс из оцепенения. Ее толкнул импульс. Мысли, опасения отошли на задний план. Выкрикивая имя ангела, Брайс вбежала в ванную, приготовившись к худшему и жалея, что не захватила с кухни телефон.

Но с Хантом ничего не случилось. Он сидел на полу под душем, зажав голову между колен. Вода хлестала его по спине, крыльям, стекала с волос. Его смуглая, покрытая золотистой пылью кожа приобрела агрессивно-красный оттенок.

Подойдя к душу, Брайс даже зашипела. Ангел сидел под кипятком, будто намереваясь свариться заживо.

– Хант, – позвала она.

Он и глазом не моргнул.

Брайс посмотрела на него, потом на широкую душевую лейку. Его тело исцеляло ожоги, но кожа тут же обжигалась снова, чтобы в следующее мгновение снова исцелиться. И этой пытке он подвергал себя уже целый час!

Боясь вскрикнуть, она закусила губы, протянула руку и прикрутила кран горячей воды, мгновенно промокнув сама.

Хант не шевельнулся. Даже не взглянул на нее. И тогда Брайс догадалась: такое самоистязание он проделывал многократно. После каждой проклятой миссии, на которую его отправлял Микай и архангелы, которым он служил прежде.

В ванную пришлепал любопытный Сиринкс, понюхал окровавленную одежду, затем растянулся на коврике, положив голову на передние лапы.

Хант находился в трансе, поскольку никак не отреагировал на присутствие Брайс. Но его дыхание облегчилось, став глубже.

Не понимая, зачем она это делает, Брайс схватила из стенной ниши флакон шампуня и кусок лавандового мыла. Потом опустилась перед Хантом на колени.

– Я тебя сейчас отмою, – тихо сказала она. – Если не возражаешь.

Единственным ответом был легкий, но заметный кивок. Чувствовалось, ему и сейчас еще трудно говорить. Брайс брызнула шампунем на ладонь, потом на другую и запустила пальцы в его волосы. Густые пряди отяжелели от воды. Она оттерла каждую, потом наклонила ему голову, чтобы волосы лучше промылись. Наконец-то Хант поднял глаза. Их взгляды встретились. Потом он снова запрокинул голову под буйство струй.

– Если меня вывернуть наизнанку, будет такой же вид, как у тебя, – преодолевая тяжесть в горле, сказала Брайс. – И с этим я живу каждый день.

Он моргнул. Единственный знак, что он слышал ее слова.

Посчитав его волосы чистыми, Брайс взяла мыло, собираясь отмыть ему тело, и только сейчас вспомнила, что под душем он сидит голым. Совершенно голым. Брайс не разрешила себе смотреть вниз, а стала намыливать Ханту шею, могучие плечи, мускулистые руки.

– Нижнюю часть туловища будешь отмывать самостоятельно, – сказала она, чувствуя, как жар приливает к щекам.

Хант молча следил за ее движениями, и в его открытости было что-то более интимное, чем в тогдашнем прикосновении губ к ее шее. Казалось, он воочию видит, кто она сейчас и кем может стать.

Добросовестно отмыв верхнюю часть туловища, Брайс сказала:

– Ты сидишь крыльями к стене, и мне к ним не подобраться.

Хант пружинисто вскочил на ноги.

Брайс старалась не смотреть на ту часть его тела, что находилась прямо перед нею. На нечто крупное, к чему сам Хант относился с безразличием. Что ж, если он равнодушен к своему, она проявит такое же безразличие. Брайс встала и под брызгами воды перевернула Ханта спиной к себе. Насладиться видом сзади – всеми рельефными мышцами и совершенными пропорциями – она тоже себе не позволила.

«У тебя потрясающий зад», – сказал ей недавно Хант. «И твой не хуже», – могла бы сказать она, не покривив душой.

Брайс намылила ангельские крылья, ставшие от воды темно-серыми. Чтобы достать до их верхушек, ей пришлось вытянуться на цыпочках. Она молча водила мочалкой по крыльям. Хант стоял, свесив голову и упираясь в плитки стены. Ему требовался отдых: если не сон, то хотя бы провал в забытье. Брайс тщательно смыла пену, удостоверилась, что все перья чистые, и закрыла воду.

Пар медленно уходил в вытяжку. Капала стекающая вода, исчезая в решетке слива.

Хант повернулся лицом. Брайс взяла полотенце и, старательно глядя вверх, обвязала полотенце вокруг бедер ангела. Взяв второе, она принялась вытирать его смуглую кожу, потом волосы. Касаться полотенцем крыльев она не решилась и лишь слегка похлопала по ним, смахивая последние капли.

– Пошли, – сказала она. – Тебе надо лечь.

Эти слова почему-то насторожили его, но он не возражал, когда Брайс за руку вывела его из душа. Она забыла вытереться сама, и с волос и одежды стекали струйки. Хант послушно пошел за нею в спальню. Из комода, где он хранил одежду, она вытащила черные трусы. Уперев глаза в пол, Брайс протянула ангелу трусы:

– Надевай.

Хант послушно надел. Брайс подтянула трусы к его талии и только тогда отпустила поясную резинку. Из другого ящика она вынула белую футболку, посмотрела на сложные прорези для крыльев и поняла, что с этой задачей ей не справиться.

– Хватит с тебя и трусов, – заявила она, возвращая футболку в ящик.

Осталось только уложить его в постель. Брайс отогнула тщательно заправленное одеяло:

– Теперь ложись и спи.

И вновь Хант подчинился, с негромким стоном проскользнул под одеяло. Брайс выключила свет в ванной, вернулась в полутемную комнату. Хант лежал, продолжая смотреть на нее. Брайс отвела влажные пряди с его лба, коснувшись ненавистной татуировки. Хант закрыл глаза.

– Я так за тебя волновалась, – прошептала она, снова касаясь его волос. – Я…

Она не договорила. Молча шагнула назад, чтобы пойти к себе, переодеться в сухое и попытаться уснуть самой.

Но теплая сильная рука схватила ее запястье и удержала.

– Что? – спросила Брайс.

Хант продолжал на нее смотреть. Потом слегка потянул за руку. Слова не требовались. «Останься», – говорил его жест.

Ей до боли сдавило грудь.

– Ну хорошо, – прошептала она. – Я останусь.

Мысль о возвращении к себе почему-то показалась ей рискованной. Если сейчас она уйдет, он, чего доброго, исчезнет. Брайс достала из комода белую футболку с прорезями, отвернулась, сбросила свою рубашку и лифчик и швырнула на пол. Футболка Ханта доходила ей до колен, поэтому она сняла остатки мокрой одежды и тоже зашвырнула на пол ванной.