Литтмегалина - Острые камни

– Тогда вы ответьте на наши вопросы.

– Только я буду одновременно красить ногти. Я собираюсь на работу.

Язык чесался спросить, где она работает.

– Красьте.

Аста отошла и вернулась с целой коробкой лаков и пилочек.

– Вы знали Морен?

– Нет. Они с Лайлой учились в Северо-восточной школе. А я – в Юго-западной. Да и когда все случилось с Морен, мне было всего шесть лет. Какой лучше: зеленый или фиолетовый?

– Бежевый, – ответила Лиза.

– Бежевый лак я не ношу, – Аста остановилась на фиолетовом.

– Как вы познакомились с Лайлой? – спросил Илия.

– А это имеет отношение к делу?

– Вы живете вместе? – не удержалась от вопроса Лиза.

– Скажем так, на период моих жизненных сложностей, – Аста послала Лизе широкую любезную улыбку, сквозь которую сквозило: «Ах ты, любопытная сучка». Лиза, аккуратно скопировав, послала ей идентичную улыбку в ответ. Странно, но на Асту это оказало расслабляющий эффект. Она откинулась на спинку стула и улыбнулась, будто осознав, что имеет дело с женщиной одной с ней породы.

– Ладно, ребят, послушайте… Лайла любила Морен, – Аста наносила лак с удивительными аккуратностью и проворством, едва глядя на ногти при этом. – Она уничтожила почти все свои личные вещи за тот период, потому что они напоминали ей о пережитом. Ни одной фотки со школьных дней не уцелело. Но по-прежнему хранит все подарки Морен – даже ерунду вроде блокнотиков. И носит красный браслет, что Морен дала, каждый день.

Илия задумчиво разглядывал Асту, подмечая детали: чуть искривленная носовая перегородка, возможно, после травмы; несколько не очень правильно сросшихся пальцев и пара свежеобломанных ногтей на правой руке. Похоже, сложности встречались на жизненном пути Асты регулярно.

– Одна фотография все-таки уцелела, – поправил он. – Которую изъяли для приобщения к делу.

– Правда? – Аста впервые обратила внимание на перевернутый снимок на углу стола, – Я хочу посмотреть, какой была Лайла в юности.

Аккуратно, чтобы не испачкать лаком, она перевернула фото.

– Красивая.

– Это не она. Это Морен. Жертва.

Лиза протянула ей фотографию Лайлы, и Аста ее уже никак не комментировала. Посмотрела и все.

– Что-то не так?

– Все в порядке. Просто жалко девочку.

– Лайлу или Морен?

– Обеих.

– Лайла обсуждала с вами Морен?

– Лайла ни с кем не обсуждает Морен. Люди говорят о том, что причиняет им боль. Но если боль слишком велика, они молчат.

– Мы знаем, что с ними там присутствовал кто-то еще. Кто затем проходил по делу как свидетель, а впоследствии был исключен по неясной причине. И у нас есть основания подозревать, что этот человек может быть причастен к смерти Морен.

– Я без понятия, кто там был, – по невозмутимой физиономии Асты было трудно распознать, говорит ли она правду.

– Подумайте, – почти с отчаяньем попросил Илия. – Ваша информация может поспособствовать раскрытию недавнего преступления.

– Я слышала про убийство девушки. Подслушала под дверью. Это очень грустно. Но я действительно ничем не могу вам помочь. Лайла очень скрытная. Если она решила молчать о чем-то, она будет молчать. Можно я оставлю ее фото себе?

– Нет.

Аста с сожалением передала фотографию Илии и встала.

– Это озеро вообще несчастное, – сказала она напоследок. – Уже в третий раз.

– В третий? – Илия с Лизой так и вылупились на нее.

– Ну, тот старый случай, потом – Морен, потом – новенькая девушка.

– Какой старый случай?

– Девушку убили.

Илия с Лизой обменялись взглядами. Две убитые девушки. На одном и том же месте. С интервалом в годы. Чудо, если здесь есть связь. Но прощупать стоило.

– Расскажите подробнее.

– Это было очень давно. Я еще даже не родилась. Толком и не знаю, что там стряслось, – Аста повращала рукой, проверяя аккуратность маникюра, и подула на ногти. – Хотя я могу свести вас с тем, кто знает. Но только если пообещаете оставить Лайлу в покое.

Будь они настоящей полицией, они бы продолжили попытки вытрясти информацию из Лайлы и ее подружки. Но в их ситуации они понимали, что дело безнадежно. Поэтому согласились:

– Хорошо. Рассказывайте.

– Точный адрес я не знаю. Но могу объяснить, как добраться. Его зовут Херлифус.

Они внимательно выслушали ее.

– Дверь найдете, – Аста удалилась, покачивая обтянутыми юбкой бедрами.

Когда они уходили, в квартире стояла такая тишина, будто все в ней вымерли.

– Какие они милые. Лайла скрывает еще одну участницу событий на озере: якобы та и так настрадалась. Аста опекает саму Лайлу. Все такие добренькие и несчастные, а Морен-то между тем кто-то все-таки убил, – буркнула Лиза в машине, прогревшейся до пригодной для пыток температуры за время, пока они разговаривали с подозреваемой. – Ты же не веришь в некое неустановленное лицо, взявшееся из ниоткуда?

– Я верю, что Лайла говорила искренне, пусть даже о многом умалчивая.

– Или хорошо притворялась.

– Нет, она действительно верила, что Морен утонула. Ты заметила, какой шок у нее был на лице, когда мы показали фотографии с травмами?

– Хочешь я покажу тебе выражение шока? Прям щас?

– Она побледнела. Физиологическую реакцию организма не подделаешь.

– Хорошо, ладно. Зачем тогда она замалчивает свидетеля? Боится его показаний?

– Да нечего ей бояться. Дело закрыто по сроку давности и возобновлению не подлежит. Скорее, она оберегает свидетеля от нас. Чтобы мы его не потревожили.

– Она сказала, что свидетель не может быть убийцей. Но сама так распсиховалась при этом, что я ей не верю.

– Я тоже. У нее возникли сомнения.

– Тогда почему она все-таки не сдала его нам? Если он убил Морен, которую она любила.

– Видимо, этого человека она любила тоже.

– Кто-то из ее ближайшего окружения.

– Скорее всего.

– Будем искать, – Лиза помахала рукой, как веером. – Поехали уже, пусть хоть машину продует во время движения. Как насчет еще по мороженому? Думаю, это то, что называется «правильным питанием» в такой день.

Ехали они через весь город. В дороге Лиза просмотрела дело еще раз с риском закапать его мороженым. Если свидетель когда-то и упоминался в документах, все записи о нем были тщательно подчищены.

Они проехали мимо Юго-Западной школы и резного деревянного молельного домика со статуэтками Крылатого Урлака во дворе.

– Старые верования все еще живут, – прокомментировала Лиза.

После молельни они свернули на аллею и на третьем повороте выехали к деревянному некрашеному домику с желтой черепичной крышей, как и объясняла Аста. Поднялись на рассыпающееся крыльцо, заставленное ведрами, садовыми инструментами и разным хламом, и постучались.

Занавеска за маленьким дверным окошечком сдвинулась, показались лысая макушка и увеличенные очками совиные глаза. Взгляд их был острым, как грифель только что заточенного карандаша.