Литтмегалина - Острые камни

Илия осторожно обвил плечи Лизы рукой. Она тоже не возражала. Старик не обращал на них внимания, погруженный в историю. В комнате давно пора было включить свет. В сумраке черты лица Херлифуса потеряли отчетливость, словно ему на голову набросили пыльную сетку.

– И однажды, когда Бьёрнуш вернулся в город, кто-то рассказал ему, что Индрид гуляет с другим. Его охватил страшный гнев. Вечером он позвал Индрид гулять. Она согласилась, решив, что это шанс наконец отделаться от него. Она думала, что обидит его меньше, если объяснится с ним без свидетелей. Они встретились на темной улице, и хотя Индрид едва ли могла видеть в темноте его лицо, она почувствовала угрозу. Она бросилась бежать, не разбирая пути. Он преследовал ее, нанося удар за ударом. Ему не нужно было оружие. Он валил деревья, месил цемент, занимался физическим трудом. Она прибежала к озеру, и здесь он ударил ее в последний раз. Потом установили, что кулак скользнул по волосам, что смягчило удар, так что она могла бы выжить. Но она потеряла сознание и захлебнулась, упав вниз лицом в воду. Ему достаточно было оттащить ее в сторону, чтобы спасти ее, но он этого не сделал. Бьёрнушу дали двенадцать лет, и он отбыл весь срок, но все равно заслуживал худшего. Я подошел к нему, когда он вышел. Спросил, не жалеет ли о совершенном. Он ответил, что сучка заслужила. Вскоре его задавило елью во время лесозаготовки. Дерьма не жалко.

– Откуда вы знаете все эти подробности? – прошептала Лиза.

Старик поднял лицо, и Илия увидел, что его колкие, внимательные глаза потухли и сейчас смотрели темнотой, как оконные проемы в заброшенном здании.

– Потому что она была моя дочь. Ничего не говорите, – заранее прервал он их, в чем не было нужды, потому что они потеряли дар речи. – Прошло сорок шесть лет. Я не собираюсь скорбеть о ней всю мою жизнь, – он поднялся, сгорбленный и маленький, еще меньше, чем днем, когда отпер им дверь своего дома. – Уходите. Я устал. Мне пора в постель.

Он вывел их за порог.

– Если вдруг решите навестить меня, заходите. Доски крыльца совсем расшатались.

– Мы зайдем, – пообещали Илия и Лиза дружно.

Напоследок старик наклонился к уху Илии и прошептал:

– Просто переспи с ней и успокойся. Оставь ее. Поверь мне, она может выкинуть трюк.

Илия считал, что кто угодно может выкинуть трюк. Просто потому что люди так устроены. Но спорить не стал.

Они с Лизой сели в машину и тихо отъехали от маленького одинокого дома, серые стены которого почти сливались с сумерками.

– Хоть он сказал, что ему не грустно, но мне его жаль, – пробормотала Лиза, оторвав край надломанного ногтя. Под другими ее ногтями собралась траурная каемочка.

– Мне тоже. Но вынужден признать, что день получился занятный, несмотря на несколько грустных историй, которые мы выслушали.

– И он еще не закончен, – напомнила Лиза. Это звучало многообещающе. Илия вдруг понял, что не так уж и устал. Готов к дальнейшим активным действиям.

Фонари зажглись, но один через три. Двигаясь среди вязких фиолетовых сумерек, Илия подумал: неудивительно, что его прабабушку начали посещать мысли о призраках. По ночам этот город тонет во тьме, как будто боги накрывают его коробкой.

Они заскочили в магазин, купили готовой еды и съели ее прямо в машине по пути к мотелю, адрес которого Илия разузнал еще перед выездом из Торикина. Мотель располагался в старом облупленном здании. Оно тянулось длинной дорожкой, а потом поворачивало на девяносто градусов, формируя угол. В каждый номер вела отдельная пронумерованная дверь, покрытая блекло-зеленой краской, из-под которой местами проглядывали разноцветные слои предыдущих окрашиваний. Илия ожидал, что Лиза что-нибудь выскажет по поводу очевидной провинциальности места, но она промолчала, бодро цокая каблучками в сторону домика управляющего.

– Два номера, пожалуйста, – обратился Илия к немолодому человеку, дремлющему за стойкой.

– Один, – перебила Лиза. – У тебя есть лишние деньги?

– Хорошо. Один, – Илия всего полтора года назад приступил к работе на полный день и оплачивал съемную квартиру. Да и если бы у него были лишние деньги, он бы уже потратил их, чтобы выровнять и покрыть свежей краской мрачные обшарпанные стены своего подвала в СЛ. Хотя экономия была не основным аргументом. Ему предстояло провести ночь в одной комнате с Лизой. Это вызвало волнующие мысли, отдающиеся теплыми волнами в паху.

Не произнеся ни слова, управляющий принял деньги, сделал отметку в журнале, передал им ключ с биркой и невозмутимо продолжил дремать.

Внутри номера все оказалось лучше, чем снаружи. Имелись кровать, диван и низенький журнальный столик. Лиза первым делом заглянула в ванную. Там были унитаз, раковина и отделенный кафельной перегородкой душ с матовой стеклянной дверцей.

– Я первая. После возни в саду старикана платье так и липнет от пота. Умираю, хочу отмыться.

– А я пока разберу свои вещи.

Он разобрал вещи за две минуты и еще пятнадцать представлял обнаженную Лизу под струями воды, с умственно отсталым выражением лица сидя на краю дивана. Распахнувшаяся дверь заставила его судорожно принять нормальный вид. После сегодняшних эскапад Лизы он бы не удивился, явись она после душа в чем-то красном и прозрачном. Но ее желтая с розовыми звездами пижама, состоящая из шортиков и майки с короткими рукавами, оказалась на удивление скромной. Она вытирала полотенцем взъерошенные мокрые волосы.

– Ты идешь?

– Да, – он с трудом оторвал взгляд от ее порозовевшего от горячей воды лица. Без косметики, лифчика и с мокрыми волосами Лиза приобрела уютный, доступный вид.

Когда теплые струи заскользили по телу, Илия провел ладонями по волосам, поднял лицо навстречу воде и попытался успокоиться. Обдумать услышанное сегодня. Но мысли о Лизе блокировали все его попытки сосредоточиться на деле. Он не помнил, когда чувствовал себя настолько сексуально взвинченным. Лиза оказалась лучшей партнершей для расследования, чем можно было предположить. Но с ее способностью провоцировать неконтролируемое влечение, она была одновременно и худшей, потому что вся кровь регулярно концентрировалась в одном месте, обескровливая мозг и лишая возможности мыслить здраво.

Сквозь шум воды он услышал, как Лиза вошла в ванную, пшикнула одним из баллончиков, расставленных ею на стеклянной полке у зеркала, и со стуком поставила его на место. Она напевала себе под нос, но слова разобрать было невозможно. Хотя Лиза находилась в другой половине ванной комнаты, со стороны отделанной кафелем перегородки, он все же задумался, смогла бы она рассмотреть его голое тело свозь запотевшее матовое стекло, если бы решила подойти ближе. У него возникло щекочущее чувство, от которого вся кожа зазудела. Взволнованный, Илия развернулся к двери и увидел сквозь стекло туманный силуэт Лизы, как ему показалось, глядящей прямо на него. В реальности это больше напомнило сцену из ужастика, чем из эротического фильма, и от неожиданности он выронил кусок мыла. Скользнув по кафельному полу, розовый брусок исчез в широком зазоре под дверцей.