Тата Орлова - Путеводная звезда

- Не знаю, - Иван ни на мгновение не отвел взгляда. – Кажется, что – да, но сказать точно не получится, пока не станет понятно, зачем именно император отправил сюда Изверева.

- Что?! – медленно протянула я, в очередной раз поднимаясь. – Император отправил сюда….

Срупынин опустил глаза, чуть повел головой…. Сожалел о своих словах?

Думаю, именно так оно и было!

- Эвелин, давайте мы не будем говорить об этом сейчас? – попросил он меня, вновь перейдя на «вы». Когда я зло усмехнулась, поправился: - Отправить за шарфиком тебя одну я не могу.

- А ты? – приняла я предложение повременить с некоторыми откровениями.

- А я… - недовольно скривился он. – Не надо бы мне….

Резкий стук в дверь не дал ему договорить.

Испуг, который я не сумела скрыть, Иван проигнорировал. Без малейшего напряжения прошел мимо, повернул ключ в замочной скважине….

- Ты извини, что я так поздно… - Макар переступил порог, заметил меня… кинжал, который непонятно как оказался зажатым в ладони…. – Что-то случилось? – вопрос был задан не мне – Ивану.

- Давай начнем с тебя, - закрыв за кузнецом дверь, твердо произнес Струпынин, показывая, что дальнейшее общение возможно только на его условиях.

Не знаю, как воспринимал это сам Макар, но со стороны смотрелось довольно забавно. Невысокий, пусть и довольно крепкий Иван, и наш новый знакомый….

- Я искал тебя, хотел предупредить, - совершенно спокойно начал Макар.

- Предупреждай, - Иван не сдвинулся с места.

- У меня сегодня спрашивали о вас, - кузнец вновь посмотрел на меня. – И особенно, о девушке, которую ты выдаешь за свою дочь.

- Так и говорили? – без малейшего напряжения уточнил Иван. – Которую я выдаю за свою дочь?

- Не совсем так, - Макар прищурил один глаз, сразу став… опасным, - но смысл был вполне понятен.

- И что ты ответил? Тому, кто спрашивал, - Иван не шевельнулся, но ощущение, что воздух в комнате стал тяжелым и душным, не позволило обмануться.

- Сказал, что ничего подозрительного не заметил, - как-то… хитро улыбнулся кузнец. – А что девица… так девица, как девица. Не сказать, что скромная и послушная – огонь девка, но против отца не идет, делает, как он говорит.

- А кто задавал вопросы: граф или тот, который с ним? – продолжил Иван допрос. Иначе этот разговор назвать было трудно.

- Граф, - коротко ответил Макар уже без ухмылки.

- Ну, раз так… - несколько расслабился Иван. Не закончив фразы, замолчал, переведя взгляд с кузнеца на меня и обратно. – Генерал оставил тебя в Ланзири? – мгновенно сменил он тему.

Макар качнул головой:

- Отправил в Киржич. Послезавтра туда отряд уходит, я с ними.

- Послезавтра, значит, - задумчиво кивнул Иван, вновь посмотрев на меня. – Кажется, нам есть о чем поговорить, - указав Макару на кресло, в котором недавно сидел сам, Струпынин вышел из комнаты.

Зачем?

Об этом я догадалась после недолгого размышления. Бутылка вина…. Иногда под него неплохо думалось….

- Эвелин….

Мое имя прозвучало, как стон…. Судорожно, измученно, нетерпеливо….

Отреагировать я не успела, его руки легли на плечи, разворачивая меня к себе, прижимая… неистово, ненасытно….

- Эвелин… - вновь произнес он, протянув имя от кончика уха до губ, впился в них, жадно, до легкой, но такой приятной боли.

А руки уже развязывали ленту на горловине простой рубашки, стягивали ее с плеч, скользили по коже... не лаская, ощупывая, словно не веря, что он все-таки получил то, чего так яростно желал….

- Не торопись, - сбивчиво попросила я, столь же нетерпеливо вырывая пуговицы из его сорочки. Тянула на себя, пытаясь добраться до тела и чувствуя, как сладостно ноет низ живота, как невольно поджимаются пальчики на ногах, догадываясь о том, что должно произойти дальше. – Я – здесь, я – не исчезну….

- Не верю! – рыком выдохнул он, сжав ладонью грудь.

Я охнула, настолько острыми, пронзительными оказались ощущения, вцепилась в него, разрываясь между желанием впиться пальцами в его руку или заплакать, выбивая слезами сжигавшую меня тоску.

- Не верю! – повторил он глухо, подталкивая меня к кровати и продолжая говорить…. Не для меня – для себя: - Как же я хотел тебя…. Вот эту родинку на шее…. Эту впадинку пупка…. Эту ложбинку…. Эти завитки волос….

Его ладонь двигалась вслед за словами…. Ощупывая, поглаживая, играя…. Возвращая меня к той, другой жизни, где вместо страха была страсть, где сердце билось в волнении, но, не опасаясь, предвкушая…

Ноги подкосились, но я не упала. Его крепкие руки подхватили меня, аккуратно уложили на постель. Отбросили спутавшую лодыжки ночнушку….

- Прости… - неожиданно прошептал он, и довольно быстро избавившись от еще остававшейся на нем одежды, тяжело навалился на меня. Вошел он резко, грубо, губами поймал мой вскрик, зашептал, то ли оправдываясь, то ли успокаивая: - Прости… я больше не мог… хотел тебя…. Чтобы моей….

Он еще что-то говорил, но я уже не слышала, растворяясь, расплавляясь в каждом его движении…. Тянулась вслед за ним, принимала в себя, сжимала, наслаждаясь своей властью….

И в тот момент, когда уже была готова сорваться стоном, когда дотянулась телом до той грани, за которой находилось наслаждение, в прерываемую лишь нашим хриплым дыханием тишину ворвался громкий стук в дверь.

А потом ее сорвало с петель и тяжелый гул прошел по комнате, лишая оказавшейся призрачной защиты….

- Это – моя женщина! – Андрей ворвался внутрь, сделал несколько шагов и… остановился, глядя на меня.

Распластанную … распаленную… жаждущую лишь одного – сладости судорог, когда исчезает все, оставляя только удовольствие.

- Ты отдал ее мне! – неожиданно зло закричал Георгий, освобождая меня от своей тяжести.

Поднялся, так и стоя нагим перед своим соперником….

- Как отдал, так и заберу! – прохрипел Андрей, вынимая из ножен шашку. Поднял руку….

- Нет! – выдохнула я, садясь в постели.

Магический огонек едва освещал комнату, не в силах разогнать сгустившиеся в углах тени…. Сердце гулко билось в груди… единственный звук в окружавшей меня тишине….

Сон. Яркий, похожий на реальность, но лишь сон….

Он ушел, но желание осталось…. Острое, болезненное, неутоленное….

Сбросив одеяло, встала. В надежде снять тянущее напряжение, сходила, умылась холодной водой. Легче стало…. Не так, чтобы забыть о ласке, которую просило тело, но хотя бы могла думать.

Красивой я себя никогда не считала. Дурнушкой, впрочем, тоже. Самая обыкновенная, такая же, каких много.

Бабушка разговоры о внешности не поощряла, говорила, что в любви все становятся хорошенькими, ну а матушка, та задушевными беседами тем более не баловала. Не сказать, что держала в строгости – без выданных ею женских секретов во взрослой жизни мне пришлось бы значительно тяжелее, но особой теплоты между нами не сложилось. Лучше, чем с отцом или братом, но….