Уна Харт - Дикая Охота [litres]

Молодой орешник рос недалеко от ее дома – она сама его там посадила. Ехать было минут двадцать: слишком мало, чтобы привыкнуть к новой компании, но достаточно, чтобы ощутить неудобство. К счастью, Айрмед держалась непринужденно, словно вчера они не ссорились. Даже включила радио, давая понять, что разговаривать не обязательно.

Молчание казалось густым и комфортным, как пенка от капучино. От попутчицы исходило ощущение уюта, как от старшей сестры, которая научит красить глаза и подскажет, что писать понравившемуся парню. Но у Вивиан уже была одна старшая сестра, и той хватило с избытком… Она ущипнула себя за руку, чтобы стряхнуть чары, если они были. Боль, намеренно причиненная самой себе, неплохо отрезвляет. Но атмосфера никак не поменялась – это значило, что Айрмед не пыталась околдовать пассажирку.

Вивиан откинулась на сиденье и покрутила кольцо на пальце. С тех пор как она покинула Сорию-Морию, прошло два дня. Сколько платьев Эйра успела заказать за это время? И сколько Сурт успел достать?

Она не собиралась выполнять указания бывшей королевы. С самого начала было ясно, что невозможно найти одного-единственного человека без особых примет среди миллионов других. Вместо этого она планировала просто забрать Грейс, усадить ее в машину и ударить по газам. Отложенных денег хватило бы, чтобы обосноваться где-нибудь подальше от Фьёльби, в безопасном месте, где нет ни одной горы, а самый крупный камень не больше речной гальки…

Но теперь Грейс пропала, и даже если удастся ее отыскать, времени на побег не останется. Совсем скоро Сурт втащит беглянку обратно в огромный каменный гроб, где, кроме ярости короля троллей, ее будет ждать и ярость Эйры. Чудесно. Очень вдохновляет! Можно было лишь надеяться, что Финн и Айрмед здесь для того, чтобы ей помочь, а не помешать.

– Так кто вы с братом все же такие? – спросила она, не особо рассчитывая, что собеседница ответит. Однако попытаться стоило.

Та невесело усмехнулась уголком рта.

– Скажем так, мы первые в мире дизайнерские дети, которые должны были стать совершенством…

– И как?

– Не получилось.

По выражению лица Айрмед, спокойному и непринужденному, было непонятно, какие чувства она испытывает по этому поводу.

– Почему вы вернулись к нам вчера? Дали какой-то обет, который не можете нарушить?

– Крис хороший парень и искренне хочет найти твою племянницу. А мы просто стараемся помогать по мере сил тем, кто не совсем скотина.

– Короткий, должно быть, список, – сухо хмыкнула Вивиан. – Повезло нам… А вы оба, похоже, стараетесь держаться подальше от Той Стороны?

Айрмед помрачнела. Точнее, перестала улыбаться, и от этого ее лицо сделалось старше, а черты – острее.

– У нас есть на это причины.

«Не будь у вас причин, – подумала Вивиан, – вас не пришлось бы уговаривать участвовать в поисках. Таким, как вы, только дай возможность сунуть куда-нибудь нос… Не исключено, что вчера вы двое просто разыграли спектакль в духе примитивных ситкомов: «Я ухожу! Не останавливай меня! Ах нет, останови меня!» Но до настоящей драмы все-таки не дотянули».

– Что ж, – сказала она вслух, – по крайней мере, у тебя теплые отношения с братом и он не пытается тебя убить. Не могу похвастаться тем же. Слышала, что все полукровки едут крышей.

– Не все, – поправила Айрмед. – Я знаю, что их считают слетевшими с катушек садистами. Да, при смешении кровей из-за особенностей генетики действительно повышается агрессия и ухудшается самоконтроль, но нет ничего такого, что нельзя было бы исправить психотерапией и нейролептиками. Вот только «скрытый народец» не обращается к доказательной медицине. Предпочитает топтать полукровок лошадьми или сбрасывать со скал.

– Сейчас я целиком на его стороне.

Вивиан не нравилось, какой оборот принял их разговор. Меньше всего ей хотелось слушать миролюбивую проповедь в духе «Они не все такие». Ее затопило раздражение на Айрмед. О да, конечно! Во всем виноват не Рауль, а гены и жестокий мир. На секунду даже показалось, что она слышит голос матери: «Представь себя на его месте»…

Но Вивиан не собиралась ставить себя ни на чье место! Ее собственное положение в детстве было гораздо хуже. Она не намеревалась оправдывать ублюдка, от которого спаслась ценой потерянного глаза.

Воздух между попутчицами сгустился от напряжения. Айрмед тоже о чем-то думала и так пристально смотрела на дорогу, словно пыталась прожечь взглядом дырку в лобовом стекле. Наконец она все-таки заговорила:

– Жестокость – очень расплывчатое понятие. Один наш родич во время войны замкнул всю жидкость в телах противников, так что они не потели, не могли мочиться, у них не выходили слюна и слезы. Несчастные умирали, раздувшись, как дохлые лягушки. Думаешь, кто-то считал его жестоким? О нет! Его называли героем и победителем.

Вивиан не видела связи между чужим родственником и Раулем. Хотя узнать, что у Айрмед имелась семья, кроме Финна, было занятно.

– У моего брата обсессивно-компульсивное расстройство, – продолжила девушка. – Так было не всегда. Когда-то он был лекарем, лучшим из всех, кого я знаю, – а я, поверь, и сама врач не из последних. Может, характер у Финна не сахар, но он достиг мастерства в своем деле. А теперь не может даже пластырь наклеить, не говоря уже о чем-то более серьезном. Он панически боится причинить вред человеку. Знаешь, почему он никогда не садится за руль? Уверен, что обязательно собьет кого-то. Брат уже много лет работает с психотерапевтом, и его состояние улучшилось, но он все еще убежден, что его руки несут смерть. А благодарить за это нужно нашу семью. Так что нет, у нас тоже не все гладко с родными…

Орешник рос прямо за домом Вивиан, но на машине подъезжать они не рискнули на случай, если в доме ждет полицейский пост. Поэтому припарковались на повороте грунтовой дороги. Однако здание, похоже, пустовало: его окна оставались темными, внутри не было заметно движения.

На мгновение Вивиан захотелось войти в гостиную, присесть на диван, оказаться хоть ненадолго в родных стенах, в крепости, которую она так старательно возводила. Странно быть привязанной к дому сильнее, чем к живым людям… Но теперь все изменилось. Стены остались, а крепости больше не существовало.

Она решительно направилась в обход здания. Снег во дворе никто не расчищал, и они с Айрмед проваливались по щиколотку, оставляя за собой глубокие рыхлые следы.

– Я уберу их, когда будем уходить, – пообещала девушка.

За живой изгородью из колючего утесника Вивиан прошлой весной высадила три куста орешника и пару рябин. Плетень считался защитой от «добрых соседей», но Айрмед прошла мимо, не моргнув глазом. Интересно, как она отреагирует на железо?