Уна Харт - Дикая Охота [litres]

– Я уговаривал его вернуться, – ровным голосом отозвался тот.

– Сначала уговаривал, – согласилась Айрмед. – Потом угрожал, потом шантажировал… Как оказалось, без нас ты гораздо слабее, чем с нами. Но Миах стоял на своем. Раз он поклялся, то не собирался больше убивать. Припоминаешь, что ты ему ответил?

Не знаю, каким образом рассказчице удавалось заставить этого надменного типа играть в ее игру, но тот кивнул:

– «Это мы еще посмотрим».

Финн резко вдохнул и провел ладонями по лицу, как будто пытался стереть с кожи это воспоминание. Когда он в свою очередь заговорил, у меня мурашки побежали по спине.

– Ты наслал на лечебницу гнилостное поветрие, так ловко зачарованное, что всего моего таланта не хватило, чтобы справиться с ним. Заболевшие мучились неделями, но не могли ни исцелиться, ни умереть. Зловоние стояло такое, что я был в состоянии зайти к больным, только если перед этим ничего не ел целый день. Мы сжигали всю одежду, но оказалось, что дым тоже разносит заразу. Хворь захватила окрестные деревни. Взрослые и дети сутками кричали от боли, пока их тела истекали гноем и кровью, а я ничего не мог сделать…

Голос Финна прервался, и за него закончила Айрмед:

– Когда стало понятно, что все усилия бессмысленны, мы взяли мечи и сами убили всех больных. Всех, даже тех, кто заразился недавно и еще не успел ощутить на себе ужас предстоящих страданий. Потом сами же закопали трупы. Ямы пришлось рыть всю ночь… Ты создал идеального целителя, отец. Ты же его и уничтожил.

На кухне стало очень холодно. У меня заломило плечо, и я подавил в себе желание потрогать культю оставшейся рукой. Тем более Финн велел этого не делать.

Ни я, ни Грейс так и не выпили чай. Он остыл в чашках и подернулся пленкой. У подруги пересохли губы, а взгляд стал пустым, будто внутри выключили свет. Она сгорбилась, плечи поникли.

Одна рука Айрмед по-прежнему лежала на подоконнике. Она что-то сжимала в пальцах, но из-за рамы невозможно было разглядеть, что это.

– Почему вы мне ничего не рассказали? – спросила Грейс.

В правдивости истории она не усомнилась. Вероятно, молчание спутника было наилучшим подтверждением, что его дочь не лжет.

Диан Кехт прочистил горло и сцепил руки перед собой в замок. От его движения Финн дернулся, и Айрмед вся подобралась. Я тщательно осмотрел гостя с ног до головы, пытаясь прикинуть, вооружен ли он. С первого взгляда ничего опасного у охотника не было: никаких ремешков от наплечной или набедренной кобуры. Впрочем, в таком одеянии легко спрятать что угодно.

– Это случилось очень давно, Грейс, а я был молод и порывист. Понимаю, что это слабое оправдание.

– Ты был достаточно взрослым, чтобы создать нас! – крикнула Айрмед, взмахнув рукой. Я ощутил движение воздуха, а на щеке Диана Кехта проступила красная полоса. Он поднес пальцы к скуле и размазал кровь по лицу, затем недоуменно взглянул на ладонь. Не знаю, что удивило его больше: то, что дочь смогла его ранить на расстоянии или что подняла руку на папашу. Голосую за второе.

Айрмед наконец отошла от окна, и я теперь ясно видел зажатый в ее пальцах предмет. Это оказался блестящий нож, больше похожий на скальпель, с тонкой длинной рукояткой и лезвием в форме лепестка. Металл сильно бликовал, и злой солнечный зайчик скакал по глазам Диана Кехта, заставляя его отворачиваться и щуриться.

– Знаешь, что я делала, пока Финн страдал, а ты упивался своим раскаянием? Я училась. Первый урок, который я усвоила, звучит так: всегда может прийти какой-нибудь засранец и попытаться раскроить тебе череп. Так что прячь оружие так, чтобы можно было достать его, даже если тебя перед этим обыскали с ног до головы! А где удобнее прятать нож, сделанный из света, как не в лучах солнца?

– А если бы была ночь? – спросила Грейс бесцветным голосом.

Айрмед подмигнула ей:

– На этот случай у меня есть другой… Знаешь, на что способна эта штука, отец?

Диан Кехт поднял руки ладонями к нам. Очень картинный жест. Обычно в вестернах ковбой так притворяется, что сдался, а потом выхватывает пистолет из набедренной кобуры и стреляет в противника, не выпуская папиросы изо рта.

Но охотник просто сделал шаг назад. Было видно, как ему хочется поговорить. Такие типы не выносят, когда их перебивают и не дают закончить пламенную речь. Ну да, он же так долго ее готовил… Ума не приложу, как Грейс могла ему верить! Ладно, ладно, ублюдки редко выглядят, как ублюдки. Обычно при первом знакомстве они настоящие миляги.

– Если я правильно помню, – сказал он, – этот нож способен рассечь надвое все, что угодно. Не знал, что он у тебя есть.

Грейс тоже встала. В ее движениях появилось нечто, чего я раньше не замечал: пугающая собранность, готовность мгновенно действовать. Такое встречается у парней, которые часто и хорошо дерутся. Их легко узнать по особому взгляду, будто они мысленно схватывают каждую деталь, вплоть до ритма дыхания противника.

Отчасти я был рад, что Грейс может постоять за себя. Другая моя часть испугалась.

– Этот нож подарил Финну один парень, – небрежно бросила Айрмед, проведя пальцем по лезвию. – Тот самый, которому он вырастил новую живую руку взамен серебряной… Ой, да ты же его помнишь! Насчет «рассечь надвое» – это ты угадал, молодец. А теперь попробуй предсказать, что я собираюсь делать дальше.

Она медленно подняла на отца взгляд и улыбнулась. Ничего хорошего эта ухмылка не обещала.

– Айрмед…

– Да помолчите же вы хоть минутку!

Голос Грейс взрезал тишину не хуже солнечного ножа. К моему удивлению, Диан Кехт покорно затих. Дышал он тяжело, и я чувствовал, как вокруг него дрожит воздух, будто ему приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не атаковать.

Грейс повернулась к Айрмед:

– Послушайте, это я пришла просить об услуге, а не он.

– Услуге? – удивился Финн. Он уже немного пришел в себя. Было видно, что оружие в руках сестры его успокаивало. – Я думал, вы искали меня, чтобы… Не знаю. Чтобы отомстить? Вернуть туда, где был?

Грейс устало покачала головой:

– Мы искали вас, потому что Диан Кехт утверждает: только вы в состоянии помочь одному нашему другу. Его голова была отделена от тела, так уж получилось. Но он жив! Мне очень, очень надо убедить вас помочь ему.

Я прислушался к себе, чтобы понять, чувствую ли ревность к этому незнакомому мне «другу». Судя по всему, Грейс ради него проделала долгий путь. Но, как ни странно, внутри было тихо. Наверное, я ощущал определенное родство с человеком, который лишился не то что части тела, а всего тела целиком.

Финн нахмурился, но уточнил с интересом:

– А само тело-то есть?

– Да, мы вырастили его искусственно, – кивнул Диан Кехт. – Осталось только их соединить… Но я вижу, что мое присутствие не располагает к спокойной беседе. Подожду в машине, чтобы никого не смущать и не повлиять на ваше решение. Грейс, увидимся внизу.