Тим Пауэрс - Последние дни. Том 1 [litres]

«Мы напоролись на адептов какого-то безумного культа, – думал он, – и Дженис (или, возможно, Коди) с ходу разозлила их. Так что нужно при первой же возможности хватать ее и делать ноги или искать телефон и звонить 911».

Сердце его отчаянно билось, и он пытался сообразить, как же помешать этим людям, которые наверняка собирались сделать с Дженис что-нибудь нехорошее, а то и вовсе убить ее.

– Как вы нашли это место? – спросил из-за его спины мужчина с полуседыми усами, когда они переступили порог и оказались в прихожей, где на полу лежал ковер. В доме пахло, как в кухне общественной столовой страны третьего мира.

Кокрен решил не выдавать беднягу Стрюби, который не пожалел сотни долларов, лишь бы только избавиться от них.

– Адрес нам дал психиатр из медицинского центра «Роузкранс»… – начал он.

Из прихожей они попали в вытянутую комнату, где у ближней стены помещался диван, а у противоположной – стол со стоявшим на нем телевизором. Экран сиял таким ярким белым светом, какого Кокрен, пожалуй, никогда не видел. На диване же сидели двое подростков; они вдруг подскочили, и кто-то из них выдернул вилку телевизора из розетки.

– Спасибо, Оли, – сказал усатый. – Призрак, расшевеливший наш телевизор, по-видимому, принадлежит покойной жене моего старого кореша Паука Джо, вот этого джентльмена, утыканного щупами, при помощи которых он находит дорогу. – Он подошел к книжному стеллажу, стоявшему за диваном, взял с полки никелированный револьвер и направил его в ногу Кокрена. – Давайте-ка все сядем. На полу хватит места; правда, ковер местами сыроват. И не двигайте эти ведра – они стоят там, где с потолка течет.

Старик, которого, по словам усатого, звали Пауком Джо, проплелся по затоптанному ковру и послушно скорчился на полу у кухонной двери; проволоки, торчавшие во все стороны из его пояса, проскребли по стене и сшибли с гвоздя календарь. Кокрен, севший рядом с Пламтри перед столом, подумал, что, возможно, призрак его жены вселился в одну из этих проволок. Женщина с пистолетом и подросток со смешным именем остановились у дивана.

– А теперь давайте знакомиться, – сказал усач с револьвером. – Меня зовут Архимедес Мавранос; леди, находящуюся в кухне, – Диана, рядом с нею Пит, а леди с máquina это Анжелика, супруга Пита. На диване сидят Скэт и Оли. С Кути вы уже знакомы. – Он светски вскинул бровь.

Кокрен решил было назвать выдуманные имена, но Пламтри заговорила первой:

– Я Дженис Корделия Пламтри, а это Сид Кокрен . – Она так тщательно выговорила его имя, что Кокрену стало ясно: ее подмывало назвать его каким-то насмешливым прозвищем наподобие Кокошки. «Ради бога, Коди, веди себя прилично», – взмолился он про себя. В вытянутой комнате было жарко, и пахло чесноком, рыбой и калуа, и он почувствовал, что на лбу у него выступил пот.

В большую миску, стоявшую рядом с ним, с громким плеском капала вода, и он поглядел на облупленный, покрытый пятнами и протекающий во многих местах потолок, гадая, насколько отяжелела от воды штукатурка и может ли она обвалиться им всем на головы.

– Но дождя-то нет, – сказал он, понимая, что эта реплика совершенно бессмысленна, – на улице.

– Дождь идет в Сан-Хосе, – застенчиво, с сильным испанским акцентом ответила полная женщина, вошедшая из открытой двери на дальней стороне комнаты.

– Во как! – тупо отозвался Кокрен. Сан-Хосе находился в трехстах пятидесяти милях к северу, за Дейли и Сан-Франциско. – Понятно.

– А это Джоанна, – представил ее Мавранос, – наша хозяйка. Я спрашивал не о том, как вы узнали адрес, – вернулся он к оставленной было теме, – а как вы физически, так сказать, попали сюда.

– На такси, – ответила Пламтри и добавила в ответ на взгляд Мавраноса: – Мы были в Карсоне. Назвали водителю адрес, и он… привез нас сюда.

– Высадил на углу, – вставил Кокрен. – Не захотел подъезжать к дому.

– Значит, прости-прощай, наша защита , – сказала беременная женщина, остановившаяся в кухонной двери. Кокрен посмотрел на нее мимо непрерывно болтавшихся антенн Паука Джо и изумился тому, что она оказалась совершенно лысой.

– Нет, – возразил Кути, – пространство все так же закручивается вокруг этого дома. Таксист, несомненно, был кем-то . – Он шагнул вперед и протянул правую руку Кокрену: – Добро пожаловать в мой дом, – сказал он.

Кокрен пожал его руку, и подросток повернулся к Пламтри:

– Добро пожаловать в мой дом, Дженис Корделия Пламтри.

Пламтри осторожно поднялась, протянула распухшую руку, и Кути крепко пожал ее, и Пламтри вдруг вскрикнула, но не от боли, а от изумления.

– Она не болит! – Как только подросток выпустил ее правую руку, она подняла ее вверх, и Кокрен увидел, что опухоли как не бывало. Пошевелив пальцами и согнув их, Пламтри повторила: – Она больше не болит!

Кокрен воспроизвел в памяти резкий треск, с которым ее кулак врезался в линолеум не далее как прошлой ночью, и как уже этим вечером костяшки ее пальцев совершенно не ощущались сквозь горячую неестественно упругую плоть. Он перевел взгляд с Пламтри, продолжавшей сгибать и разгибать пальцы, играя пястными косточками под тонкой кожей, на подростка, стоявшего перед ним в этой провонявшей чесноком и калуа комнате, и на миг ему показалось, что тот стал выше ростом, что карие глаза, смотревшие из-под шапки курчавых волос, сузились и на веках словно бы появилась азиатская складка-эпикантус, а поношенная одежда сменилась ниспадающей мантией. У Кокрена защемило под ложечкой, и он подумал: «Это магия. Настоящая».

– Нет, – негромко сказал на это Кути, вновь сделавшийся подростком в голубых джинсах и фланелевой рубашке, – это нечто иное.

Кокрен стиснул в кулак собственную правую руку, все еще хранившую тепло от пожатия его ладони, и немного расслабился, потому что уже не чувствовал уверенности в том, что эти люди замышляют дурное против него или Пламтри.

Кути перевел взгляд в сторону:

– А, мой обед. Надеюсь, вы не обидитесь, если я буду есть во время разговора. – Он прикоснулся к левому боку. – У меня кровотечение, и мне обязательно нужно поддерживать силы. – Он запрыгнул на стол и уселся, скрестив ноги, как йог. – Если кто-то голоден, присоединяйтесь. У нас много.

Лысая женщина внесла дымящуюся золотую миску в форме солнечной рыбы, и густой запах чеснока и рыбного бульона резко усилился. Анжелика вошла на кухню и появилась с бутылкой «Мондави шардоне» и блюдцем какого-то соуса для Кути, потом Диана принесла еще две тарелки – фаянсовые – подросткам, сидевшим на дальнем конце дивана. Кути налил вина в золотой кубок в виде стоящей на хвосте рыбы с широко раскрытым ртом.

«У золотой пикши…» – вспомнил Кокрен.

– Что это такое? – спросил он вслух.