Сергей Григоров - Каждый выбирает [СИ]

А Ван взял на заметку: будущие любовные приключения надо тщательно скрывать от Варвары. А то, не дай бог, она решит и в самом деле отомстить ему и закрутит с кем-нибудь настоящий роман. Ее же не удержать. Если за что возьмется, то будет заниматься этим до посинения.

— Естественно, я ей ничего про твой проступок не скажу, — закончил Георгий, по-своему понявший молчание Вана.

Да, осечка вышла, подумал Ван, странно Жора прореагировал. Может, еще не созрел из-за своих бесконечных тренировок? И чтобы перевести разговор на другую тему, спросил:

— Как вы существовали-то в Сфинксе без электричества, киберприслуги, без туалетов?

Георгий поделился печальным опытом. Потом они поговорили о всякой второстепенной всячине и распрощались. Герцогу Цезийскому надо было работать. А у Вана возникли новые планы.

Во время обратного перелета в Мифополь он опять смотрел новости. Узнав, что в королевском дворце открыта экспозиция космической техники, решил посетить ее. Но потом, сперва надлежит заняться более важным делом. И при подлете к столице резко изменил курс, направив свой воздушный аппарат в сторону Беззаботных островов.

Никогда ранее королевский ужин не проходил в такой тягостной обстановке, при полном молчании. Изысканность и вычурность предлагаемых блюд вызывала раздражение.

Олмир, сидевшей во главе стола, даже не притронулся к вилке. Селена Бюлова и Георгий Цезийский лениво ковыряли в своих тарелках. Варваре Мирковой и Юлианне Кунтуэской тоже кусок в горло не лез. Лишь главный «виновник» торжества, Аполлон Шойский жевал как ни в чем не бывало, со смаком прихлебывая из кубка вино. Глядя на него, Ван, испытывающий голод, не удержался и проглотил несколько кусочков, делая вид, что совершил сей героический поступок только из уважения к королевской персоне.

Первой не выдержала Селена. Отшвырнув вилку, она поднялась, не спрашивая разрешения Олмира, и сказала:

— Все, хватит с меня! Сидят, как воды в рот набрали! Лучше бы сразу подрались или еще что. Свое отношение к художествам Полло я уже сказала Зойке и Жоре. Добавить мне нечего, и потому ухожу. Разбирайтесь без меня. А этого… художника вшивого я видеть не могу!

Повернувшись, она твердо направилась к выходу. Олмир не стал ее удерживать.

— Ваше Величество, — вслед за ней поднялся со своего места Георгий Цезийский, — разрешите мне последовать за Ее Светлостью Бюловой.

— Жора, — мягко возразил Олмир, — я хотел поговорить в узком кругу, по душам. Среди своих. Тебя будет не хватать.

— Боюсь, мое присутствие не даст ничего конструктивного. Я глубоко убежден: каждое зло должно быть наказано. Аполлон Шойский совершил тяжкий проступок, и обязательно должен быть привлечен к ответственности. А какое именно наказание ты придумаешь ему — не столь важно. К моему прискорбию, в последнее время ты тоже оказался не на высоте.

— Да, я тоже сплоховал, оставив Зою в одиночестве сражаться с Благовым, — совсем не по-королевски сказал Олмир. — Я принес герцогиня Луонской свои извинения. Может, мне следует повиниться и перед тобой с Селеной за причиненные неудобства?

Георгий резко вскинул голову, как от пощечины.

— Позвольте, Ваше Величество, не увидеть за Вашими словами оскорбления в свой адрес. Мое присутствие здесь действительно ничего не даст, так как я уже все решил для себя пока находился в Сфинксе.

— Интересно, что. Я когда-нибудь узнаю об этом? — поинтересовался Аполлон.

— Несомненно. Я решил, что ты для меня просто не существуешь, и все! Вместо тебя я всегда буду видеть пустое место. Я никогда с тобой не поздороваюсь, не заговорю. Никогда! Будешь подыхать — пройду мимо. Так будет до скончания моей жизни.

Не прав Жора, думал Олмир. Перед его внутренним взором стояло видение: Георгий с Аполлоном идут в обнимку куда-то по безбрежному полю, рассекая высокую — им почти по пояс — траву. Их радость от встречи казалась такой сильной, что у него невольно вырвалось:

— Не стоит без нужды говорить «никогда». Это слово чересчур обязывающе. Жизнь длинна и сложна, все в ней может случиться.

Георгий смутился и заговорил тоном пониже:

— Я полагал, что имею в Аполлоне Шойском друга. Ну, почти друга. Близкого по духу человека, с которым провел детство. Мне не нравились некоторые его поступки и мысли. Ничего, успокаивал я себя, зато в главном он свой, правильный. Человек, имеющий честь и достоинство. К моему глубокому сожалению, я ошибался.

— Насчет чести и достоинства, как я понимаю, мы сейчас и поговорим, — с легкой усмешкой сказал Аполлон, поднося ко рту вилку с наколотым на нее кусочком рыбы.

— Это вы, если пожелаете, будете говорить и об этом, и о том. А я уже все сказал. Сегодня моя канцелярия разослала циркуляр во все присутственные места и общественные организации моего герцогства с рекомендацией не устраивать с шойцами никаких совместных мероприятий и прочих междусобойчиков. Все, дружба кончилась. С этих пор никакого обмена делегациями, студентами, поездками коллективов народного творчества и теде и тепе. Мы будем бойкотировать все зачинания кабанов. И продолжаться так будет до тех пор, пока титул Шойского герцога будет принадлежать этому недостойному человеку, — Георгий ткнул пальцем в сторону Аполлона.

— Фи, как грубо и нетактично! — заметила Юлианна.

— Зато прямо и честно, — парировал Георгий.

Очередная трещинка возникла в обществе, с тоской подумал Олмир.

Всем понятно, что каждая смерть оставляет у кого-то в сердце неизгладимую боль. Но не все чувствуют опасность мелких неурядиц. Однако любая ссора, малейшая обида, минутное недопонимание чьего-нибудь поступка разрыхляют ткань человеческих отношений. Подтачивают общественное единство. Канцлер с Жаном Мерсье только-только приступили к разгребанию последствий «подвигов» Благова и его приспешников. А Георгий раздувает новый конфликт, уже на официальном уровне, между двумя герцогствами. Вероятно, он принял это импульсивное решение под гнетом обстоятельств, в тревожные дни кризиса. Не сладко, видимо, им жилось в Сфинксе. А потом у него не хватило здравого смысла одуматься. Что ж, придется применить королевскую власть и дезавуировать несоразмерные указания администрации Дома Петуха. Но вначале надо попытаться разубедить Жору. Это лучше всего делать один на один. Ладно, пусть сейчас уходит. Тем более что он до сих пор продолжает стоять, настаивая тем самым на своей просьбе.

— Я сильно разочарован, — как можно суше сказал Олмир. — Я собрал вас, чтобы посоветоваться, выяснить отношения. А услышал от своего верного соратника герцога Цезийского чудовищные вещи. Что ж, он может удалиться. Я не хочу противиться его желанию уйти вслед за своей будущей супругой, графиней Селеной Бюловой. Однако пусть знает, что разваливать наше государство ему никто не позволит. Я немедленно дам указания королевской администрации провести юридическую экспертизу его последних распоряжений и, при возможности, отменить их.